Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Это хорошие новости!

Вуди посмотрел в иллюминатор. Уже был виден аэропорт Гонолулу. Наверное, самолет сядет на воду в защищенном от волн заливе, прилегающем к аэропорту, предположил он.

— Надеюсь, — сказала Джоан, — за время моего отсутствия не произойдет ничего существенного.

— А что?

— Вудс, я же рассчитываю на повышение! Вот мне и не хочется, чтобы в мое отсутствие проявил себя еще кто-нибудь умный и многообещающий.

— На повышение? Ты ничего не говорила.

— Я его еще не получила, но меня могут взять в Бюро исследований Госдепартамента.

Он улыбнулся.

— И насколько высоко ты планируешь взлететь?

— Я хочу быть послом где-нибудь, где сложно и интересно. В Нанкине или Аддис-Абебе.

— Правда?

— Нечего смотреть так скептически. Стала же Фрэнсис Перкинс министром труда, впервые женщина стала министром — и отличным!

Вуди кивнул. Перкинс была министром труда с самого начала президентских полномочий Рузвельта, вот уже восемь лет, и получила поддержку профсоюзов для «нового курса». Сегодня женщина исключительных качеств могла ставить себе почти любые цели. А Джоан этими качествами поистине обладала. Но для него оказалось как-то неожиданно осознание, что она настолько честолюбива.

— Но посол должен жить за границей, — сказал он.

— Разве это не здорово? Иная культура, совершенно другая погода, экзотические обычаи.

— Но… как это сочетается с браком?

— Прошу прощения? — жестко сказала она.

Он пожал плечами.

— Ведь это же естественный вопрос, тебе не кажется?

Ее выражение лица не изменилось, лишь дрогнули ноздри — он знал, что это признак того, что она начинает злиться.

— А я тебе этот вопрос задавала? — сказала она.

— Нет, но…

— Что?

— Джо, я просто подумал… ты ждешь, что всюду, куда тебя будут посылать, я буду тебя сопровождать?

— Я постараюсь учитывать твои потребности, и, думаю, ты должен учитывать мои.

— Но это не одно и то же.

— Вот как? — сказала она, уже не скрывая раздражения. — Это для меня новость.

Как получилось, что разговор настолько быстро стал таким враждебным, с удивлением подумал он. Сделав над собой усилие, он сказал как можно ласковее:

— Мы же говорили о том, чтобы завести детей, разве не так?

— Заботиться о них буду не только я, но и ты.

— Но не совсем одинаково.

— Если из-за детей я стану в нашем браке человеком второго сорта, то никаких детей не будет.

— Я не имел в виду ничего подобного!

— А что, скажи, пожалуйста, ты имел в виду?

— Если тебя назначат послом в другую страну, ты ждешь, что я все брошу и поеду с тобой?

— Я жду, что ты скажешь: «Дорогая, это прекрасная возможность, и я ни в коем случае не буду стоять у тебя на пути!» Я что, слишком многого требую?

— Да! — сказал Вуди сердито и растерянно. — Какой смысл в браке, если мы не будем вместе?

— Если начнется война, ты пойдешь добровольцем?

— Может, и пойду…

— А в армии тебя пошлют куда им потребуется — может, в Европу, а может, на Дальний Восток…

— Ну да.

— Значит, ты пойдешь, куда позовет долг, оставив меня дома.

— Если придется.

— А мне этого нельзя.

— Но это же разные вещи! Почему ты так говоришь, словно это одно и то же?

— Как ни странно, но моя карьера и моя работа на благо родной страны имеют для меня такое же большое значение, как для тебя — твои!

— Это просто упрямство!

— Ну что ж, Вудс, мне очень жаль, что ты так думаешь, потому что я говорила о нашем совместном будущем очень серьезно. А сейчас мне придется спросить себя, будет ли оно у нас вообще.

— Конечно, будет! — в отчаянии воскликнул Вуди. — Как вообще до этого дошло? Почему ты об этом говоришь?

Они почувствовали толчок, и самолет приводнился на Гавайях.

Чак Дьюар приходил в ужас, думая, что родители могут узнать его тайну.

Дома, в Буффало, у него так и не было ни одного романа, лишь несколько поспешных неуклюжих перепихов в темных переулках с мальчишками, которых он едва знал. Он и на флот пошел в немалой степени ради того, чтобы попасть туда, где сможет быть собой, не рискуя, что узнают родители.

Когда он попал на Гавайи, все изменилось. Здесь он входил в тайное сообщество похожих на него. Он ходил в бары, рестораны, на танцы — и ему там не нужно было делать вид, что его интересуют девчонки. Он несколько раз заводил романы, а потом — влюбился. И о его тайне знало множество людей.

А теперь сюда приехали его родители.

Отца пригласили посетить отдел радиоразведки на военно-морской базе, известной как «Станция HYPO». Как член комитета сената по международным отношениям, сенатор Дьюар имел доступ ко многим военным тайнам и уже побывал в штабе радиоразведки в Вашингтоне, кодовое название которого было «Op-20-G».

Чак заехал за ним в гостиницу на служебном автомобиле, лимузине «паккард ле барон». Отец был в белой соломенной шляпе. Когда перед ними открылся вид на бухту, он присвистнул.

— Флот Тихого океана! — сказал он. — Прекрасная картина.

Чак был согласен.

— Есть на что посмотреть, правда? — сказал он. Корабли действительно красивы, а особенно военные корабли Соединенных Штатов: все выкрашено, отдраено, начищено до блеска. Чак обожал флот.

— И все корабли стоят ровно, как по линеечке, — восхитился Гас.

— Мы называем эту стоянку «ряд линкоров». У острова пришвартованы «Мэриленд», «Теннесси», «Аризона», «Невада», «Оклахома» и «Западная Виргиния», — линкоры получили имена в честь штатов. — Еще в бухте находятся «Калифорния» и «Пенсильвания», но отсюда их не видно.

Моряк, стоявший на часах у главных ворот верфи, узнал служебную машину базы и сделал им знак проезжать. Они подъехали к базе подводных лодок и остановились на автостоянке за старым зданием администрации, где располагался штаб. Чак повел отца в недавно открытое новое крыло.

Их ждал капитан Вандермейер.

Вандермейера Чак боялся больше всего. Тот Чака терпеть не мог, а о его тайне догадался. Он всегда звал Чака неженкой и размазней. При малейшей возможности он его выдаст.

Вандермейер был низкий и толстый, у него был скрипучий голос и плохо пахло изо рта. Он приветствовал Гаса и пожал ему руку.

— Добро пожаловать, сенатор, — сказал он. — Мне выпала честь показать вам отдел разведки связи 14-го военно-морского округа. — Для группы, следящей за радиосигналами флота Японской империи, специально было выбрано такое неопределенное название.

— Благодарю вас, капитан, — сказал Гас.

— Сначала, сэр, позвольте предупредить. Это неофициальная группа. Такой работой часто занимаются люди эксцентричные, и они не всегда одеты по уставу. Офицер, возглавляющий отдел — коммандер Рошфор, — ходит в красном бархатном пиджаке… — И Вандермейер усмехнулся, словно говоря «между нами, мужчинами». — Может показаться, что он выглядит как какой-нибудь чертов гомик.