Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

Стоял октябрь, было холодно. Маргарет была в модном синем пальто с подбитыми плечами и узкой талией. Берет тоже был синий, под цвет пальто, и придавал ей военный вид.

Они пошли в «Риц-Карлтон», но войдя в обеденный зал, Грег увидел отца за ланчем с Глэдис Энджелус. Сидеть с ними, вчетвером, ему не хотелось. Когда он сказал об этом Маргарет, она сказала:

— Ничего, давай пойдем в Университетский женский клуб, здесь за углом. Я в нем состою.

Грег никогда там не бывал, но у него возникло ощущение, что он уже что-то слышал об этом месте. Он попробовал вспомнить, но воспоминание ускользало от него, и он выбросил это из головы.

В клубе Маргарет сняла пальто, под которым оказалось ярко-синее кашемировое платье, соблазнительно облегавшее ее тело. Шляпку и перчатки она снимать не стала, как было принято у респектабельных дам, когда они ели вне дома.

Как обычно, Грег наслаждался ощущением того, что идет под руку с прекрасной женщиной. В обеденном зале Университетского женского клуба было всего несколько мужчин, но все они ему завидовали. И хотя он никогда никому не признался бы, ему это нравилось не меньше, чем спать с женщиной.

Он заказал бутылку вина. Маргарет разбавляла свое вино минеральной водой, по-французски, сказав:

— Я вовсе не хочу потом печатать так, чтобы до вечера исправлять ошибки.

Он рассказал ей про генерала Гровса.

— Хватка у него — что надо! В каком-то смысле он похож на плохо одетого двойника моего отца.

— Все его ненавидят, — заметила Маргарет.

Грег кивнул.

— Он гладит людей против шерсти.

— Твой отец тоже такой?

— Бывает, но обычно он старается расположить к себе человека.

— Мой тоже! Может быть, все успешные люди такие.

Скоро была готова еда. Обслуживание в ресторанах Вашингтона стало более быстрым. Страна воевала, и у мужчин было много важных дел.

Официантка принесла им меню, чтобы они выбрали десерт. Грег взглянул на нее и внезапно узнал Джеки Джейкс.

— Привет, Джеки! — сказал он.

— Привет, Грег, — сказала она, за непринужденностью пряча беспокойство. — Как дела?

Грег вспомнил: детектив рассказывал ему, что она работала в Университетском женском клубе. Именно это и было то самое ускользавшее воспоминание.

— У меня все отлично, — сказал он. — А как ты?

— Замечательно.

— Все так же, как было? — Интересно, подумал он, отец по-прежнему платит ей?

— В общем да.

Грег подумал, что деньги ей выплачивает какой-нибудь юрист, а Лев начисто забыл обо всем этом.

— Ну, здорово, — сказал он.

Джеки вспомнила о своих обязанностях.

— Можно вам предложить что-нибудь на десерт?

— Да, спасибо.

Маргарет заказала фруктовый салат, а Грег — мороженое.

Когда Джеки ушла, Маргарет сказала:

— Она очень хорошенькая.

И выжидательно посмотрела на Грега.

— Да, наверное, — сказал он.

— Но обручального кольца нет.

Грег вздохнул. Женщины так наблюдательны.

— Тебе интересно, как вышло, что я в таких дружеских отношениях с хорошенькой черной официанткой без обручального кольца? — сказал он. — Почему бы мне не сказать правду. У меня был с ней роман, когда мне было пятнадцать лет. Надеюсь, тебя это не шокирует.

— Конечно, шокирует, — сказала она. — Я просто деморализована. — Она говорила не всерьез, но и не шутила — что-то среднее. Он был уверен, что она не особенно возмущена, но, может быть, не хочет создать впечатление, что секс для нее — в порядке вещей. Во всяком случае, не на первом свидании.

Джеки принесла десерт и спросила, будут ли они кофе. Времени у них уже не оставалось — в армии не принято было подолгу обедать, — и Маргарет попросила счет.

— Гостям здесь платить не положено, — объяснила она.

Когда Джеки ушла, Маргарет сказала:

— Как это мило, что ты так нежно к ней относишься.

— Я? — удивился Грег. — Ну, у меня, наверное, хорошие воспоминания о ней… Я бы не возражал снова оказаться пятнадцатилетним.

— А еще — она тебя боится.

— Ничего подобного!

— До ужаса.

— Не думаю.

— Можешь мне поверить. Мужчины все слепы, а вот женщины видят такие вещи.

Грег внимательно присмотрелся к Джеки, когда она принесла счет, и понял, что Маргарет права. Джеки до сих пор боялась. Каждый раз, видя Грега, она вспоминала Джо Брехунова и его бритву.

Это разозлило Грега. Девчонка имела право жить спокойно.

Придется ему с этим что-то делать.

Маргарет, с умом острым как бритва, сказала:

— Думаю, ты знаешь, чего она боится.

— Ее напугал мой отец. Его беспокоило, что я мог на ней жениться.

— У тебя такой страшный отец?

— Он любит, чтобы все было так, как решит он.

— Мой отец тоже такой, — сказала она. — Само очарование, пока его не рассердишь. Но если уж это случилось, то способен на любую гадость.

— Я так рад, что ты меня понимаешь.

Они вернулись на работу. Весь оставшийся день Грег злился. Выходит, что угрозы его отца до сих пор омрачают жизнь Джеки. Но что он может сделать?

Что бы сделал его отец? Вот с какой стороны стоит на это смотреть. Лев бы думал лишь об одном — как добиться своего, и ему было бы плевать, кого он заденет в процессе. Точно так же и генерал Гровс. «И я могу быть таким, — подумал Грег, — я — сын своего отца».

У него начал вырисовываться план.

Вторую половину дня он провел за чтением и написанием краткого изложения по отчету о ходе работ из металлургической лаборатории Чикагского университета. Среди ученых там был и Лео Силард, человек, обосновавший возможность ядерной цепной реакции. Силард был венгерский еврей, учившийся в Берлинском университете — до рокового 1933 года. Возглавлял чикагскую группу исследователей Энрико Ферми, итальянский физик. Ферми, у которого жена была еврейкой, уехал из Италии, когда Муссолини опубликовал свой «Расовый манифест».

Интересно, думал Грег, понимали ли фашисты, что это благодаря их расизму враги получили такой звездопад выдающихся ученых.

В физике Грег разбирался отлично. По теории Ферми и Силарда, когда нейтрон сталкивался с атомом урана, при этом возникало два нейтрона. Эти два нейтрона могли затем столкнуться с другими атомами урана, и тогда нейтронов становилось четыре, потом восемь — и так далее. Силард назвал это цепной реакцией, гениальное определение.

Таким образом, тонна урана могла дать энергии столько, сколько три миллиона тонн угля, — теоретически.

Практически этого никто никогда не делал.

Ферми со своей группой на брошенном футбольном стадионе «Стэгфилд», принадлежащем Чикагскому университету, строили урановую кладку. Чтобы предотвратить внезапный взрыв, они перекладывали уран графитом, который поглощал нейтроны и пресекал цепную реакцию. Целью их было наращивать радиоактивность, очень постепенно, до уровня, на котором больше нейтронов появлялось, чем поглощалось — это доказало бы, что цепная реакция существует в действительности, — а потом ликвидировали бы, быстро — раньше, чем взорвется реактор, стадион, университетский городок, а вполне возможно, что и весь город Чикаго.