Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Когда, ты думаешь, это произойдет?

— Наступления всегда начинаются летом. Мне кажется наиболее верным предположением конец мая или начало июня.

— Так скоро!

— Но никто не знает где.

— Самый короткий путь через море — от Дувра до Кале, — сказала Дейзи.

— И поэтому немецкая оборона сосредоточена вокруг Кале. Так что, может быть, мы попробуем их обмануть — скажем, высадившись на южном берегу, возле Марселя.

— Может быть, тогда все наконец закончится.

— Сомневаюсь. После того как мы наконец переправимся, нам еще придется завоевать Францию, а затем и Германию. Так что впереди еще долгий путь.

— О господи…

Похоже, Вуди требовалось поднять настроение. И Дейзи знала как раз подходящую девушку. Исабель Эрнандес училась на историческом факультете колледжа Святой Хильды в Оксфорде и получала международную стипендию Родса. Она была роскошной красавицей, но столь неистово интеллектуальной, что мальчишки звали ее «яйцерезкой». Однако Вуди об этом не узнает.

— Подойди-ка! — позвала она Исабель. — Вуди, это моя подруга Белла. Она из Сан-Франциско. Белла, а это Вуди Дьюар из Буффало.

Они пожали руки. Белла была высокая, с густыми темными волосами и кожей оливкового оттенка, совсем как у Джоан Рузрок. Вуди улыбнулся ей и спросил:

— Что вы делаете здесь, в Лондоне?

Дейзи их оставила.

Ужин она подала в полночь. Когда Дейзи удавалось достать американские продукты, на ужин была яичница с ветчиной, если нет — сэндвичи с сыром. Это давало гостям передышку в танцах, когда они могли поболтать, — что-то вроде антракта в театре. Дейзи заметила, что Вуди Дьюар все еще рядом с Беллой Эрнандес, и они, видимо, были увлечены разговором. Она позаботилась о том, чтобы у всех было все необходимое, и села в уголке рядом с Ллойдом.

— Я решил, что буду делать после войны, если останусь жив, — сказал он. — Ну, кроме того, что женюсь на тебе, разумеется.

— Что?

— Я хочу попробовать попасть в парламент.

— Ллойд, это замечательно! — взволнованно сказала Дейзи. Она обняла и поцеловала его.

— Радоваться еще рано. Я предложил свою кандидатуру от Хокстона, округа по соседству с маминым. Но местная ячейка лейбористов может меня не поддержать. А если и поддержат, я могу не победить. Сейчас Хокстон представляет в парламенте сильный лейборист.

— Я хочу тебе помогать, — сказала Дейзи. — Я могла бы стать твоей помощницей. Буду писать тебе речи, — уверена, у меня хорошо получится.

— Я буду счастлив заполучить тебя в помощницы.

— Значит, договорились!

Гости в возрасте после ужина разошлись, но музыка продолжалась, напитки не иссякали, и вечеринка стала еще более непринужденной. Сейчас Вуди танцевал с Беллой медленный танец. Дейзи подумала, что, возможно, это его первое увлечение после смерти Джоан.

Ласки стали более заметными, и парочки начали исчезать в обеих спальнях. Двери запереть было нельзя, Дейзи вынула ключи, так что иногда в одной комнате находилось несколько пар, но, кажется, никого это не беспокоило. А однажды Дейзи обнаружила парочку в шкафу для щеток — обнявшись, парень с девушкой крепко спали.

В час ночи появился ее муж.

Малыша она не приглашала, но он прибыл в компании двух американских летчиков, и Дейзи, пожав плечами, впустила его. Он был слегка пьян и дружелюбен, потанцевал с несколькими медсестрами, потом тактично пригласил ее.

Он просто пьян, подумала она, или стал теплее к ней относиться? И если так, то, может, он передумает насчет развода?

Она согласилась, и они пошли танцевать джиттербаг. Большинство гостей было не в курсе, что это расставшиеся муж и жена, но те, кто знали, были потрясены.

— Я читала в газетах, что ты купил новую скаковую лошадь, — сказала она, заводя светскую беседу.

— Да, Счастливчика, — сказал он. — Обошелся мне в восемь тысяч гиней, рекордная цена.

— Надеюсь, он действительно того стоит.

Она любила лошадей и когда-то мечтала, что они будут покупать и тренировать скакунов вместе, но ему не хотелось делиться своим увлечением с женой. Это стало одной из несбывшихся надежд ее брака.

Он прочитал ее мысли.

— Я тебя разочаровал, не так ли?

— Да.

— Ну а ты разочаровала меня.

Это была новая для нее мысль. Поразмышляв с минуту, она спросила:

— Тем, что не смотрела сквозь пальцы на твои измены?

— Именно. — Он был настолько пьян, что говорил честно.

Она решила, что у нее есть шанс.

— Как по-твоему, сколько еще нам наказывать друг друга?

— Наказывать? — переспросил он. — Кто кого наказывает?

— Мы наказываем друг друга, оставаясь в браке. Нам надо развестись, как делают разумные люди.

— Может, ты и права, — сказал он. — Но сейчас, в субботний вечер, не лучшее время, чтобы это обсуждать.

Ее надежды возродились.

— Может, я к тебе заеду? — спросила она. — Когда мы оба сможем это обсудить на свежую — и трезвую голову.

Он помедлил.

— Ну ладно…

— Может быть, завтра утром? — живо спросила она, развивая наступление.

— Ладно.

— Тогда я заеду к тебе после церкви. Скажем, если в двенадцать дня?

— Ладно, — сказал Малыш.

Вуди пошел провожать Беллу домой, в Южный Кенсингтон, где она жила у подруги. Когда они шли через Гайд-парк, она его поцеловала.

Он не целовался со дня смерти Джоан. Сначала он застыл. Белла ему очень нравилась, она была умнее всех его знакомых девчонок, кроме Джоан. А когда они танцевали медленные танцы, она так к нему прижималась, что было ясно: если захочет, он может ее поцеловать. Но все равно он не сделал движения навстречу. Он по-прежнему думал о Джоан.

Тогда Белла взяла инициативу в свои руки.

Она разомкнула губы, и его языка коснулся ее язык, но он лишь вспомнил, что так же его целовала и Джоан. Всего два с половиной года прошло с ее смерти.

В уме он подыскивал слова вежливого отказа, но тело пересилило. Его вдруг охватило желание. Он жадно начал ее целовать.

Она с готовностью отвечала на его нахлынувшую страсть. Она взяла его руки и прижала к своим грудям — большим и мягким. Он беспомощно застонал.

Было темно, он почти ничего не видел, но по приглушенным звукам, доносящимся из окружающей зелени, понял, что поблизости было много пар, занимающихся тем же самым.

Она прижалась к нему всем телом, и он догадался, что она почувствовала его эрекцию. Он был так возбужден, что мог кончить в любую секунду. Ею, казалось, овладело такое же сумасшедшее возбуждение. Он почувствовал, как ее пальцы поспешно расстегивают его брюки. Прохладные руки коснулись горячего пениса. Она освободила его от одежды, а потом, к его удивлению и восторгу, опустилась на колени. Как только ее губы обхватили головку, он, не в силах сдерживаться, кончил ей в рот. Она лихорадочно помогала ему губами и языком.