Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

По палате прокатился вздох. Разумеется, все собравшиеся уже знали об этом либо успели услышать от товарищей, однако подтверждение слухов из уст архиепископа словно подвело некую черту.

— Но мы должны возрадоваться и восславить Всевышнего, ибо Он не оставил нас без попечения и подарил нам истинную, законную и любезную Господу наследницу короны.

Все затаили дыхание, но Хит не спешил называть имя новой королевы. Кого же он назовет?

— Мы не вправе более сомневаться, — звучно произнес архиепископ, — в обоснованности притязаний леди Елизаветы.

Палата взревела, множество голосов слилось в один. Хит продолжал говорить, но его не было слышно. Все сразу осознали главное — вопреки прямому наставлению папы английская церковь назвала Елизавету законной наследницей. Свершилось!

Некоторые члены парламента что-то кричали и возмущенно размахивали руками, но большинство, как отметил про себя Нед, радовалось и веселилось. Парламент поддерживал именно Елизавету. Должно быть, раньше они предпочитали скрывать свое расположение к ней, опасаясь возможного исхода противостояния, но сейчас отбросили все страхи. Пожалуй, даже сэр Уильям Сесил недооценил, насколько парламент привержен Елизавете. Да, кое-кто сидел с вытянувшимися лицами, скрестив руки на груди, не веселился, не хлопал в ладоши, но таких было явное меньшинство. Остальные же бурно радовались. Гражданской войны удалось избежать, Англии больше не грозило правление короля-чужестранца, а еретиков перестанут жечь на площадях. Нед вдруг сообразил, что кричит и веселится вместе с прочими.

Хит вышел из палаты в сопровождении членов Тайного совета и с крыльца парадной лестницы дворца повторил свои слова для толпы, ожидавшей снаружи.

Напоследок он сказал, что объявит о решении церкви на главной площади Лондона. А потом повернулся и поманил к себе Неда.

— Полагаю, ты готов ехать в Хэтфилд с добрыми вестями?

— Да, ваша светлость.

— Скажи королеве Елизавете, что я навещу ее ближе к вечеру.

— Конечно, ваша светлость.

— И запомни, юноша: сперва доставишь мое послание, а потом уже можешь праздновать.

— Разумеется, ваша светлость.

Хит удалился.

Нед опрометью кинулся обратно в «Карету». Несколько минут спустя он уже мчался в Хэтфилд.

Ему досталась крепкая и выносливая кобылка, которую он то пускал в галоп, то побуждал идти шагом. Совсем не хотелось загнать лошадь без нужды и проделать остаток пути пешком. В конце концов, уже не имело значения, как быстро он доберется до Хэтфилда, — все равно Нед будет там раньше архиепископа.

Из Лондона юноша выехал в разгар утра, а вскоре после полудня он увидел впереди кирпичный торец дворца Хэтфилд.

Хопкинс давно должен был приехать, так что во дворце наверняка знали, что королева Мария Тюдор скончалась. Но никто еще не знал, что страна обрела новую королеву.

Стоило Неду въехать во двор, к нему кинулись сразу несколько конюхов.

— Ну? Что? Как там? — закричали они наперебой.

Нед счел, что первой его новости должна услышать Елизавета, поэтому ничего не ответил конюхам и постарался напустить на себя бесстрастный вид.

Елизавета сидела в приемной, вместе с Сесилом, Томом Парри и Нелл Бэйнсфорд. Когда Нед вошел в дверь, все взоры обратились к нему, а он, храня молчание, двинулся вперед, не позаботившись снять плотный дорожный плащ.

Нед приблизился к Елизавете. Он пытался сохранять хладнокровие, но губы сами расползались в улыбке. Елизавета заметила эту улыбку, и ее лицо словно осветилось изнутри.

— Вы — королева Англии! — объявил Нед.

Он сорвал с головы шляпу, опустился на одно колено и низко склонил голову.

— Ваше величество…

Мы были счастливы, не ведая и даже не подозревая о том, какие неприятности ожидают впереди. Я говорю не только о себе, конечно; в ту пору я был младшим соратником людей намного старше и мудрее меня. Увы, никто из нас не обладал способностью заглядывать в будущее.

А ведь нас предупреждали. Тот же Ролло Фицджеральд растолковывал мне, с каким сопротивлением столкнется королева Елизавета; перечислял, сколь ничтожное число европейских государей встанет на ее сторону. Я тогда не прислушался к нему, но он был прав. Этот благочестивый ублюдок был прав.

Наши деяния в том судьбоносном 1558 году привели к политическим распрям, восстаниям, гражданской войне и иноземному вторжению. Позднее, в последующие годы, пребывая в пучине отчаяния, я нередко спрашивал себя, стоили ли наши усилия этаких плодов. Вполне невинное на первый взгляд утверждение, что люди вольны почитать Бога как им нравится, причинило больше страданий и мук, чем библейские десять казней египетских.

Знай я тогда то, что знаю сейчас, согласился бы я совершить то же самое?

Да, черт подери. Да!

Прогуливаясь по южному берегу острова Ситэ солнечным июньским днем — по одну руку словно взмывал в небеса величественный собор, по другую сверкала и искрилась река, — Сильви Пало спросила Пьера Омана:

— Так ты намерен на мне жениться или нет?

Ей доставил мимолетное удовольствие промелькнувший в его взгляде страх. Это и вправду было необычно. Пьер замечательно владел собой, и поколебать его душевное равновесие было очень нелегко.

Вот и теперь — он восстановил самообладание столь быстро, что тот проблеск страха во взоре можно было бы посчитать наваждением.

— Конечно, намерен, любовь моя! — Пьер выглядел обиженным. — Почему ты засомневалась?

Сильви немедленно пожалела о своем вопросе. Она обожала Пьера, причинять ему боль, сколь угодно малую, было поистине нестерпимо.

А сейчас, когда ветерок с реки играл с его золотистыми кудрями, он выглядел совершенно неотразимым. Однако девушка собрала волю в кулак и не дала себя отвлечь.

— Мы помолвлены уже больше года. Это слишком долго.

Все остальное в жизни Сильви было просто отлично. Книжная лавка отца процветала, Жиль подумывал открыть вторую, на другом берегу реки, в Университетском квартале. А торговля из-под полы Библией на французском и прочими запрещенными книгами шла еще лучше. Пожалуй, в последнее время не случалось ни дня, когда Сильви не ходила на тайный склад на рю де Мюр за той или иной книгой для очередного покупателя-протестанта. В самом Париже и по всей стране протестантские общины множились словно грибы после дождя, и семейство Пало не только распространяло истинное вероучение, но и радовалось изрядно выросшим доходам.

Но поведение Пьера смущало девушку и озадачивало.

— Мне нужно закончить обучение, а отец Муано отказывается учить женатых студентов, — напомнил юноша. — Я тебе объяснял это, и ты согласилась подождать.