Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Пьер отважился возразить.

— Если наши планы и вправду таковы, следовало бы получше скрывать их от англичан. А то мы сами тех предупредили.

— И что они сделают? Елизавета правит бедной варварской страной, у которой нет армии.

— Зато есть флот.

— Одно название.

— Но ведь на остров вторгнуться непросто…

Шарль прищелкнул пальцами; это означало, что он утратил интерес к разговору.

— Давай-ка потолкуем о насущных делах. — Кардинал протянул Пьеру плотный лист бумаги с печатью. — Вот. Твой брак признан недействительным.

Пьер с признательностью склонил голову. Основания для расторжения брака были очевидными, поскольку они с женой так и не познали друг друга, но все равно добиться этой бумаги было нелегко.

— Быстро получилось, — заметил он, не скрывая облегчения.

— Я не просто так ношу кардинальскую шапку. А ты молодец, не побоялся венчаться.

— Оно того стоило. — В ходе налетов, спланированных Шарлем при помощи Пьера, по всему городу задержали сотни протестантов. — И не важно, что большинство отпустили, когда они заплатили штраф.

— Сам понимаешь, если они отрекаются от ереси, мы не вправе их казнить, в особенности благородных, вроде маркиза Нимского и его жены. Пастор Бернар умрет, поскольку отказался отречься, даже под пытками. А в печатной мастерской мы нашли главы из Библии на французском, так что твоему бывшему тестю не отделаться отречением. Жиля Пало сожгут.

— А семейство де Гизов стало героями в глазах католиков.

— И ты к этому причастен.

Пьер снова склонил голову. Он и не думал скрывать широкую улыбку, просто благодарил. Все вышло именно так, как ему хотелось: он стал доверенным помощником самого могущественного человека в стране. Ладно, хватит улыбаться, а то кардинал может рассердиться.

— Есть еще одна причина, по которой я постарался ускорить получение этой бумаги, — прибавил Шарль.

Пьер нахмурился. Что там замыслил кардинал? Пожалуй, состязаться с Шарлем в хитроумии даже ему, Пьеру, было бесполезно.

— Хочу, чтобы ты женился на другой.

— Господи боже! — вскричал опешивший Пьер. Подобного он никак не ожидал. Перед мысленным взором сам собой возник образ Вероник де Гиз. Неужели Шарль передумал и готов позволить Пьеру жениться на ней? В сердце юноши вспыхнула надежда. Неужто бывает так, чтобы сбывались обе мечты разом?

— Мой племянник Алэн, которому всего четырнадцать, соблазнил служанку, и та забеременела. Он на ней, конечно, не женится.

Сердце Пьера упало.

— Служанку? — выдавил он.

— Алэна ожидает согласованный политический брак, как и всех мужчин из рода де Гизов, кроме тех, кто избирает стезю священничества. Но я хотел бы позаботиться об этой служанке. Не сомневаюсь, ты оценишь мою заботу, поскольку сам появился на свет в схожих обстоятельствах.

Пьеру хотелось то ли рыдать, то ли крушить все вокруг. Он рассчитывал, что успех, достигнутый кардиналом при его непосредственном участии, позволит стать членом семьи, пускай незначительным по положению. А вместо этого ему сурово напомнили о том, насколько низко он стоит.

— Вы хотите, чтобы я женился на служанке?

Шарль расхохотался.

— Тебя послушать, так ты только что узнал о смертном приговоре!

— Скорее, о пожизненном заключении. — И что прикажете делать? Кардинал Шарль не терпит, когда с ним спорят. Если Пьер откажется выполнить это пожелание, с мечтами о будущем возвышении можно распрощаться.

— Тебе дадут пансион, — пообещал Шарль. — Пятьдесят ливров в месяц.

— Деньги мне не нужны.

Шарль приподнял бровь, как бы изумляясь дерзости собеседника, посмевшего его перебить.

— В самом деле? А что же тебе нужно?

Пьер вдруг сообразил, что есть одна награда, которая сделает такую жертву оправданной.

— Хочу, чтобы мне даровали право зваться Пьером Оманом де Гизом.

— Женись, и мы обсудим это.

— Нет. — Пьер понимал, что рискует всем, но попер напролом. — В брачном свидетельстве должно быть указано, что меня зовут Пьер Оман де Гиз, иначе я не стану его подписывать.

Никогда прежде он не отваживался бросать кардиналу открытый вызов.

Юноша затаил дыхание в ожидании ответа, заранее страшась кардинальского гнева.

— Настырный ты наглец, Оман! — процедил Шарль.

— Иначе от меня было бы мало толку.

— Верно. — Шарль помолчал, обдумывая варианты. — Хорошо, я согласен.

Если бы Пьер стоял, у него подкосились бы ноги.

— Отныне ты вправе зваться Пьером Оманом де Гизом.

— Благодарю, ваше преосвященство.

— Девушка ждет тебя в соседней комнате. Ступай, познакомься хотя бы.

Пьер поднялся и направился к двери.

— Будь с нею ласков, — бросил вслед Шарль. — Разрешаю поцеловать.

Пьер молча вышел из приемной. Закрыв за собой дверь, он постоял, чтобы собраться с мыслями и унять колотящееся сердце. Непонятно, то ли радоваться, то ли грустить. Да, он отделался от одной нежеланной жены, но тут же заполучил другую. А сам стал де Гизом!

Юноша встряхнулся. Надо бы поглядеть на будущую супругу. Служанка, значит? Деревенская дурочка. Может, хоть красивая, раз сумела соблазнить Алэна де Гиза. Впрочем, мальчишкам в четырнадцать лет все девицы кажутся красотками, для них в этом возрасте главное — доступность…

Пьер прошел по коридору до двери соседней комнаты и без стука ввалился внутрь.

Девушка сидела на кушетке и плакала, закрывая лицо руками. На ней было простое платье прислуги. Пухленькая, отметил про себя Пьер; должно быть, из-за беременности.

Когда он закрыл дверь, девушка отняла руки от лица.

Он сразу ее узнал. Простушка Одетта, служанка Вероник де Гиз. Значит, теперь предстоит постоянно вспоминать о той, на ком ему не позволили жениться.

Одетта тоже узнала Пьера и храбро улыбнулась ему сквозь слезы, обнажив свои кривые зубы.

— Вы мой спаситель? — спросила она.

— Да, господи, помилуй! — ответил Пьер.

После казни Жиля Пало матушка Сильви впала в беспросветное уныние.

Для Сильви это оказалось последней каплей горя; тоска матушки стала для нее потрясением горше предательства Пьера и печальнее кончины отца. До сих пор матушка виделась Сильви этакой скалой, которая будет стоять вечно, надежной опорой в жизни. Изабель лечила ее детские недуги, мазала царапины, кормила, когда она была голодна, утешала, когда она пугалась, и спасала от приступов отцовской ярости. Но теперь Изабель вдруг сделалась совсем беспомощной. Она целыми днями просиживала в комнате. Если Сильви растапливала очаг, она сидела и смотрела в огонь; если Сильви готовила еду, она молча съедала положенное на тарелку; если бы Сильви не помогала ей одеться, она бы так и сидела в исподнем.

Участь Жиля была предрешена, когда стражники отыскали в лавке стопку свежеотпечатанных листов Библии на французском. Эти листы были подготовлены для разрезания на страницы и последующего переплетения, после чего их отнесли бы на тайный склад на рю де Мюр. Увы, припрятать столь весомую улику попросту не хватило времени, поэтому Жиля признали виновным не только в ереси, но и в распространении оной. Пощады ожидать не приходилось.