Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

— Все в порядке, — сказала она. — Мы просто гуляем после свадьбы. Никто нас ни в чем не заподозрит.

— Верно, — согласился Пьер и криво усмехнулся.

Сама Сильви не переставала думать о грядущей ночи. Она ждала эту ночь с нетерпением, предвкушала, но все же слегка беспокоилась. «Терять девственность не так уж больно, — уверяла матушка, — миг, и все кончено. Бывает, что девушки вообще ничего не замечают. И не пугайся, если не будет крови, это случается». Сильви не то чтобы боялась. Ей отчаянно хотелось физической близости, хотелось лечь с Пьером в одну постель, целовать его, обнимать и касаться, не сдерживая себя. Но ее терзали сомнения — понравится ли ему ее тело. Вот этого Сильви и вправду опасалась. У женских статуй груди всегда были большими и правильной формы, а она такими похвастаться не могла. У обнаженных женщин на картинах интимные части едва угадывались и были прикрыты нежным пушком, а ее собственные мнились Сильви мясистыми и волосатыми. Что подумает Пьер, когда увидит ее без одежды? С матушкой Сильви об этом не говорила, потому что ей было стыдно.

На гулянье ей пришло в голову, что стоит, наверное, спросить маркизу Нимскую — та всего на три года старше, а грудь у нее вон какая высокая. Впрочем, Сильви тут же спохватилась: вряд ли маркиза станет такое обсуждать. Тут ее размышления прервали громкие голоса снизу, из лавки. Кто-то испуганно закричал. Пьер почему-то снова метнулся к окну, хотя шум доносился не снаружи, а изнутри. Зазвенело разбитое стекло. Что происходит? Неужто кто-то из гостей напился и завязалась драка? Кто посмел испортить ей день свадьбы?

Маркиз с маркизой настороженно переглянулись. Пьер, стоявший спиною к окну и глядевший сквозь открытую дверь на внутреннюю лестницу, внезапно побледнел. Сильви бросилась к двери, гадая, что могло так напугать ее мужа. Сквозь окно черного хода было видно, как некоторые гости убегают через задний двор. А у подножия лестницы стоял незнакомый мужчина в кожаной куртке и с дубинкой в руке. На глазах Сильви он начал подниматься по ступенькам. Только теперь девушка осознала, что все намного хуже, чем пьяная свара среди гостей, что к ним в дом явилась стража. Гнев утих, сменившись ужасом. Сильви стремглав кинулась обратно в столовую.

Мужчина с дубинкой последовал за нею. Невысокого роста, он был широк в плечах и коренаст и лишился где-то половины одного уха; словом, выглядел он страшно. Но все же пастор Бернар, несмотря на свой почтенный возраст, встал перед ним и отважно спросил:

— Кто вы и что вам нужно?

— Я Гастон ле Пан, капитан стражи де Гизов, а ты — богохульник и еретик! — Незваный гость замахнулся дубинкой и обрушил ее на пастора. Бернар ухитрился увернуться, но все-таки дубинка задела его по плечу, и он повалился на пол.

Ле Пан оглядел остальных, норовивших, казалось, вжаться в стены.

— У кого еще будут вопросы? — осведомился он.

Все молчали. Тем временем в столовую вошли еще двое громил и встали за спиной ле Пана.

Капитан процедил сквозь зубы, обращаясь почему-то к Пьеру:

— Который из них маркиз?

К несказанному изумлению Сильви, отказывавшейся понимать, что вообще творится, Пьер кивком головы указал на маркиза Нимского.

— А та сучка с большим выменем, небось, маркиза? — уточнил ле Пан.

Пьер кивнул.

Сильви почудилось, будто мир перевернулся вверх тормашками. Ее свадьба отчего-то обернулась страшным сном, в котором все вокруг перестало быть прежним.

Маркиза Нимская встала и надменно воззрилась на ле Пана.

— Как вы смеете?! — прошипела она.

Ле Пан вместо ответа ударил ее по лицу. Она взвизгнула, отшатнулась. Щека мгновенно покраснела, а Луиза зарыдала.

Тучный маркиз хотел было выбраться из-за стола, но понял, что это бесполезно, и опустился обратно на стул.

— Берите этих двоих и не дайте им улизнуть! — велел ле Пан своим подручным.

Маркиза и маркизу Нимских выволокли из помещения.

Пастор Бернар, все еще лежавший на полу, ткнул пальцем в Пьера.

— Дьявол! Ты нас предал!

В этот миг с глаз Сильви словно упала пелена. Пьер, именно Пьер устроил этот налет. Он проник в общину, втерся к ним в доверие исключительно ради того, чтобы потом предать. Он притворялся, что любит, только чтобы стать своим. Вот почему он так долго откладывал свадьбу!

Сильви с ужасом уставилась на Пьера, на это чудовище, которым обернулся ее возлюбленный. Как если бы ей отрубили руку и она таращилась на окровавленную культю… Нет, боль была сильнее. Пьер не просто испортил ей день свадьбы, он разрушил всю ее жизнь. Хотелось лечь и умереть.

Сильви шагнула к мужу.

— Как ты мог? — воскликнула она, сама не зная, что сделает дальше. — Иуда! Предатель! Как ты мог?

А затем кто-то ударил ее по голове, и в глазах потемнело.

— В коронации меня кое-что беспокоит, — сказал Пьер кардиналу Шарлю.

Беседа проходила в семейном особняке де Гизов на улице Вьей-дю-Тампль, в той самой роскошно обставленной приемной, где Пьер когда-то впервые предстал перед кардиналом и его братом Меченым. С тех пор Шарль приобрел множество новых картин, украсивших стены; эти картины изображали вроде бы библейские сюжеты, но неприкрыто намекали на плотские радости, будь то Адам с Евой, Сусанна со старцами или жена Потифара [77] Согласно библейской Книге пророка Даниила, за еврейкой Сусанной, купавшейся в своем саду, подглядывали два почтенных старика (Дан. 13:1–63). Жена египетского царедворца Потифара возжелала соблазнить праведного Иосифа, а когда тот отказался, обвинила его в попытке изнасилования (Быт. 39:6–20). .

Порой Шарль выказывал неподдельный интерес к соображениям Пьера, порой же попросту отмахивался, поводя ладонью с длинными и тонкими пальцами. Сегодня кардинал, похоже, был в настроении слушать.

— Продолжай.

Пьер воспроизвел на память строку клятвы:

— «Мы, Франциск и Мария, милостью Божьей король и королева Франции, Шотландии, Англии и Ирландии».

— Но так и есть. Франциск — король Франции. Мария — королева Шотландии. По праву наследования и по предписанию папы римского она также королева Англии и Ирландии.

— Эти слова вырежут на мебели и украсят ими королевскую посуду, чтобы видели все, — в том числе английский посланник.

— К чему ты ведешь?

— Поощряя Марию Стюарт объявлять всему свету, что она — законная королева Англии, мы делаем своим врагом королеву Елизавету.

— И что с того? Елизавета едва ли может считаться угрозой для нас.

— Но чего мы добьемся? Если обзаводишься врагом, в этом должен быть какой-то смысл. Иначе получится, что мы вредим сами себе.

Вытянутое лицо Шарля приобрело хищное выражение.

— Мы намерены править величайшей европейской державой со времен Карла Великого, — поведал кардинал. — Она будет больше державы Фелипе Испанского, ибо его владения разбросаны по свету и потому ими трудно управлять. Новая французская держава будет не где-то, а прямо тут, все ее богатства и силы сосредоточатся воедино. Мы станем править землями от Эдинбурга до Марселя, а наша власть над морями будет простираться от Северного моря до Бискайского залива.