Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Королева Екатерина не желала насильственного противостояния. Колиньи, подобно большинству умных и коварных гугенотов, сознавал, что добьется большего, не проливая крови. Вместе они сумели остудить наиболее горячие головы с обеих сторон.

Де Гизы пребывали в растерянности, видя, что власть и влияние ускользают из их рук. А потом Пьер придумал новый план.

Нужно убить Гаспара де Колиньи.

В четверг, когда вся знать отправилась на турнир, завершавший торжества, Пьер встретился с Жоржем Бироном на старой половине Лувра. Полы здесь были земляными, а стены пугали грубой каменной кладкой.

Бирон пододвинул стол к окну. Из длинного чехла, в каких носили картины, он достал оружие с длинным стволом.

— Аркебуза, — узнал Пьер. С двумя стволами, один над другим.

— Если промахнется из одного ствола, сможет попасть из другого.

— Отлично.

Бирон показал на спусковой механизм.

— Колесцовый замок.

— Значит, порох сам воспламенится. Убить-то из нее можно?

— С расстояния до ста ярдов — наверняка.

— Испанский мушкет был бы надежнее. — Мушкеты весили больше и стреляли дальше, а рана, нанесенная мушкетной пулей, чаще всего оказывалась смертельной.

Бирон покачал головой.

— Слишком сложно было бы спрятать. Все бы догадались, что тут затевается. А де Лувье вдобавок немолод. Не уверен, что он сможет управиться с мушкетом. — Требовалась изрядная сила, чтобы поднять мушкет, вот почему в мушкетеры набирали особенно крепких парней.

Пьер привез Шарля де Лувье в Париж. Лувье прекрасно показал себя в Орлеане; Антуан де Бурбон уцелел не по его вине, а из-за приступа, что так не вовремя случился с королем Франциском. Несколько лет назад Лувье прикончил очередного выскочку-протестанта, некоего капитана Лузе, и получил награду в две тысячи экю. Он был дворянином, из чего следовало — как полагал Пьер, — что он будет верен слову, тогда как обычный уличный головорез сменит господина в мгновение ока за бутылку вина. Словом, оставалось надеяться, что Пьер сделал правильный выбор.

— Ладно. Давай посмотрим, где наша жертва будет проходить.

Бирон спрятал аркебузу обратно в чехол, и они вышли во двор. С двух сторон высились старинные крепостные стены, с двух других поднимались стены дворца в итальянском стиле.

— Когда Колиньи ходит сюда и возвращается обратно, его сопровождает охрана, — сказал Бирон. — Два десятка вооруженных солдат.

— Вот незадача!

Пьер прошелся по дороге, которой наверняка пойдет Колиньи, — через старинную арку и на рю де Пули. Дворец семейства Бурбонов стоял прямо напротив Лувра. Рядом располагался особняк брата короля, Эркюля-Франсуа Алансонского.

Пьер посмотрел на улицу.

— Где Колиньи остановился?

— За углом, на рю де Бетизи. Пара шагов.

— Надо бы глянуть.

Мужчины направились на север, прочь от реки.

На улицах до сих пор ощущалось недавнее ожесточение. То и дело попадались на глаза гугеноты; в своих вроде бы неброских, но дорогих нарядах они расхаживали с таким видом, будто, подумалось Пьеру, город принадлежал им. Будь у них хоть капля здравого смысла, они бы прятали свою радость. Впрочем, будь у них хоть толика здравого смысла, они вообще не подались бы в протестанты.

Истовые католики Парижа ненавидели этих чужаков. Терпение истощалось, тонкая соломинка грозила переломиться под весом тележки с железными колесами.

Если появится по-настоящему удачный предлог, обе стороны немедля возьмутся за оружие. А если в стычках погибнет достаточно много людей, гражданская война начнется снова и о Сен-Жерменском мире можно будет забыть, кто бы на ком ни женился.

Пьер собирался обеспечить такой предлог.

Он оглядел улицу, высматривая подходящее укрытие для стрелка, — башню, высокое дерево или окно на чердаке. Помимо всего прочего, стрелку понадобится надежный путь для отхода, ведь телохранители Колиньи сразу кинутся в погоню за убийцей.

Пьер остановился у дома, который узнал с первого взгляда. Этот дом принадлежал матери Анри де Гиза, Анне д’Эсте. Та снова вышла замуж и носила сейчас титул герцогини Намюрской, но всей душой ненавидела Колиньи и считала адмирала виновным в смерти своего первого супруга. Более того, она приложила ничуть не меньше усилий, чем сам Пьер, дабы юный Анри не забыл, из-за кого осиротел. Да, Анна наверняка согласится помочь.

Пьер оглядел фасад. Окна наверху обычно прятались под деревянными решетками для вьющихся растений; в этом милом штрихе к облику дома угадывался почерк герцогини. Но сегодня все решетки были завешаны бельем на просушку, из чего следовало, что герцогиня отсутствует. Так даже лучше.

На стук в дверь открыл слуга. Он мгновенно узнал Пьера, и в его тоне почтение мешалось со страхом.

— Добрый день, мсье де Гиз. Чем могу вам помочь?

Пьеру нравилось, когда ему льстили в глаза, хотя он и притворялся, что не замечает этой лести. Но теперь было не до любезностей. Он отпихнул слугу и молча прошел в дом.

Поднялся по лестнице. Бирон следовал за ним, не выпуская из рук длинный чехол с аркебузой.

На втором этаже обнаружилась просторная гостиная. Пьер распахнул окно. Белье, хлопавшее на ветру, ничуть не мешало видеть обе стороны улицы в направлении Лувра.

— Дай мне аркебузу.

Бирон достал оружие из чехла. Пьер положили аркебузу на подоконник и прицелился. Вдалеке показалась хорошо одетая пара, идущая рука об руку. Пьер навел ствол на мужчину. Присмотрелся и, к своему изумлению, узнал пожилого маркиза Нимского. Пьер повел стволом и стал разглядывать его спутницу в ярко-желтом платье. Все верно, маркиза собственной персоной, та самая стерва, что дважды унизила Пьера — давным-давно, когда отшила его на протестантской службе в охотничьем домике, и всего неделю назад, в лавке на рю де ла Серпан, когда Сильви издевалась над ним, угрожая раскрыть всему свету секреты, которые узнала от Луизы. Можно отомстить прямо сейчас, нажав на рычажок замка. Он прицелился Луизе в грудь. Маркизе перевалило за тридцать, но она сохранила свою выдающуюся стать; более того, ее груди сделались больше прежнего, если такое возможно. Пьеру отчаянно хотелось заляпать желтое платье брызгами крови. Он будто наяву услышал истошный крик…

Однажды я отомщу, подумал он. Но не теперь.

Он покачал головой и выпрямился.

— Хорошее место. — Аркебуза вернулась к Бирону.

Выйдя из гостиной, он увидели слугу, дожидавшегося на лестнице.

— Здесь должен быть черный ход, — сказал Пьер.

— Конечно, мсье. Позвольте вам показать.

Они спустились вниз, миновали кухню и посудомойню и очутились во внутреннем дворике с воротами. Пьер выглянул за ворота и обнаружил, что за ними находится церковь Сен-Жермен-Л’Оксерруа.