Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Как бы то ни было, Парэ уверял, что адмирал будет жить, и это было большим облегчением. Гугеноты, конечно, разъярились из-за покушения на их предводителя, и придется изрядно постараться, чтобы их успокоить.

Среди тех, кто толпился у кровати адмирала, нашлось несколько человек, жаждавших крови. Никто не сомневался в том, что за покушением стоит герцог де Гиз. Требовали идти в Лувр и добиваться приема у короля, а затем настоять на скорейшем аресте Анри де Гиза и пригрозить всеобщим восстанием гугенотов, если король откажется. Звучали даже призывы взять короля в заложники, столь же безрассудные, сколь и глупые.

Сам Колиньи призывал к сдержанности, но голос раненого был слаб, и мало кто к нему прислушивался.

Уолсингем предпринял попытку остудить горячие головы.

— Я располагаю сведениями, которые могут оказаться полезными, — сказал он. Поскольку он представлял в Париже единственную крупную протестантскую страну во всем мире, гугеноты внимательно слушали. — Истовые католики готовы к вашему восстанию. Герцог де Гиз составил планы на случай любого мало-мальски серьезного выступления протестантов после свадьбы Маргариты. — Посланник оглядел собравшихся. — Каждому из присутствующих в этой комнате назначен личный убийца из числа католиков-аристократов.

Новости потрясли гугенотов. Послышались возгласы ужаса и отвращения.

Маркиз де Ланьи стащил с головы свою драгоценную шапку и почесал лысину.

— Простите, посланник Уолсингем, но откуда вам все это известно? — спросил он с недоверием в голосе.

Нед нахмурился. Он надеялся, что Уолсингем не назовет имени Херонимы Руис. Эта испанка из окружения кардинала Ромеро еще могла пригодиться.

По счастью, Уолсингем не стал раскрывать источник сведений.

— У меня есть лазутчик в доме де Гизов. Как же иначе?!

Обычно де Ланьи был довольно миролюбив, но на сей раз он сурово изрек:

— Нужно защищаться, друзья мои.

Кто-то воскликнул:

— Лучшая оборона — напасть самим!

С этим все согласились.

Нед был младшим по возрасту среди собравшихся, но у него нашлось что сказать.

— Герцог де Гиз рассчитывает на то, что протестанты своими насилием побудят короля отказаться от Сен-Жерменского мира. Вы играете ему на руку. Подумайте об этом.

Не помогло. В воздухе все отчетливее пахло кровью.

А потом прибыл король Карл.

Никто подобного не ожидал, не предполагал увидеть его королевское величество. Тот явился без всякого уведомления. С ним была и королева-мать, Екатерина де Медичи, и Нед догадался, что это она подговорила сына навестить адмирала. За монаршими особами следовали старшие придворные, в том числе многие вельможи-католики, ненавидевшие Колиньи. Но герцога де Гиза среди них не было.

Карл правил уже одиннадцать лет, хотя ему самому был всего двадцать один год.

Неду показалось, что сегодня король выглядит как-то по-особенному молодым и ранимым. На его бледном лице с кудрявыми усиками и едва наметившейся бородкой читались искренняя обеспокоенность и раздражение.

Нед слегка приободрился. Прийти вот так — со стороны короля это было неслыханное проявление сострадания. Гугеноты навряд ли смогут от такого отмахнуться.

Первые слова Карла укрепили надежды Неда.

— Боль ваша, а гнев мой, — сказал король, обращаясь к адмиралу.

Он явно вызубрил эти слова заранее, с тем расчетом, чтобы их разнесли по всему Парижу, но оттого они не перестали быть справедливыми и желанными.

Поспешно принесли стул, и король сел, лицом к кровати.

— Клянусь, я отыщу того, кто в этом повинен…

— Анри де Гиза, — пробормотал кто-то.

— …кто бы это ни был, — договорил Карл. — Я уже назначил ответственных, слуг того дома, где прятался убийца, начали допрашивать.

Ерунда какая, фыркнул про себя Нед. Таким способом до истины еще никому дознаться не удавалось. Ни один здравомыслящий государь не позволит посторонним вести расследование, итоги которого могут оказаться весьма нелицеприятными. Значит, это всего-навсего уловка, и король заинтересован не в том, чтобы найти убийцу, а в том, чтобы снизить накал страстей, — впрочем, его можно понять.

— Прошу вас перебраться в Лувр, — продолжал король, — и расположиться в непосредственной близости от нас. Там вам ничто не будет угрожать.

Не слишком удачная мысль, оценил Нед. Колиньи сейчас нигде не будет в безопасности, но ему лучше оставаться здесь, среди друзей и соратников, чем отдавать себя под ненадежное покровительство короля Карла.

На лице адмирала отражались схожие размышления, но он, разумеется, не мог их озвучить из опасения обидеть короля.

Спас положение Амбруаз Парэ, который сказал:

— Ваше величество, больной должен остаться здесь. Всякое перемещение приведет к тому, что раны откроются снова, а новой кровопотери он может не пережить.

Король кивком показал, что услышал врача, и изрек:

— В таком случае пришлю вам Коссена с пятью десятками пикинеров и аркебузиров, чтобы усилить вашу малочисленную охрану.

Нед снова нахмурился. Коссен был человеком короля, а всем известно, что охранники, преданные кому-то еще, представляют собой весьма сомнительную ценность. Что на самом деле кроется за словами Карла? Он попросту наивен и норовит таким вот образом сделать шаг к примирению? Да, он молод и неопытен, но ему следовало бы понимать, что подобное предложение не совсем уместно.

С другой стороны, один королевский дар, одно предложение уже отвергли; посему у Колиньи не осталось выбора.

— Ваше величество очень добры, — произнес адмирал.

Карл поднялся.

— Я отомщу за это нападение, — сказал он с нажимом.

Нед оглядел собравшихся в комнате гугенотов. Судя по выражениям лиц, многие из них были готовы поверить в искренность короля, хотя бы дать ему возможность предотвратить кровопролитие.

Карл вышел. Королева-мать Екатерина, следуя за сыном, перехватила взгляд Неда. Уиллард едва заметно кивнул, благодаря королеву за попытку сохранить мир в стране и за приход короля. На мгновение уголки ее губ изогнулись в намеке на признательную, еле уловимую улыбку.

Большую часть субботы Нед потратил на шифрование длинного письма Уолсингема к королеве Елизавете; в этом письме подробно излагались бурные события последней недели и рассказывалось о попытках королевы-матери Екатерины спасти страну от возобновления религиозных распрей. Покончив наконец с нудной работой, он вышел из дома посланника и направился на рю де ла Серпан.

Вечер выдался теплым, молодые люди повысыпали из таверн на улицу — пили, потешались над попрошайками, свистели вослед девушкам, мало чем отличаясь от своих разгульных сверстников из Кингсбриджа. Были бы деньги в карманах да желание повеселиться… Потасовки начнутся позже, но начнутся обязательно — ни один субботний вечер без них не обходился. А вот гугенотов в черных нарядах нигде видно не было. Возможно, те отсиживались по домам и ужинали за крепко запертыми дверями. Если повезет, сегодняшние драки в мятеж не перерастут. А завтра уже воскресенье, все угомонятся.