Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

— Прости, брат.

— За мной приглядывает Эйлин, — сказал Альфо.

Сильви уже знала, что за домом в отсутствие хозяев присматривает пожилая чета Файфоф и их дочь Эйлин, девушка чуть старше двадцати.

Нед усмехнулся.

— Скоро ты пойдешь в грамматическую школу. Мы с твоим отцом тоже туда ходили. Тебя научат писать на латыни и считать деньги.

— Не хочу в школу! — воскликнул Альфо. — Хочу стать моряком, как шкипер.

— Там поглядим, — обронил Барни и пояснил для Неда: — Он знает, что я его отец, но от команды на борту заимел обыкновение звать меня шкипером, как все остальные.

На следующий день после приезда Нед повел Сильви в гости к Форнеронам, наиболее важному гугенотскому семейству Кингсбриджа. Все сразу заговорили по-французски. Сильви уже довольно неплохо освоила английский, но до чего же было приятно просто болтать, не задумываясь в поисках нужного слова! Строгая десятилетняя дочка Форнеронов, Валери, взялась учить Сильви полезным английским фразам и выражениям, что изрядно всех позабавило.

Форнероны, конечно же, расспрашивали Сильви о Варфоломеевской ночи, ибо об этой жуткой резне до сих пор с ужасом говорили по всей Европе. Всякий, кто узнавал, что Сильви из Франции, обязательно заводил разговор об этом.

На третий день пребывания в Кингсбридже Сильви получила дорогой подарок — отрез замечательной антверпенской ткани на платье. Отрез ей подарил Дэн Кобли, самый богатый горожанин. Сильви доводилось слышать его имя раньше — из Парижа в Лондон они с Недом плыли на одном из кораблей Дэна.

— Хочет обязать меня этим подарком, — сказал Нед, — чтобы как-нибудь попросить об ответной услуге.

Дэн заглянул к ним на следующий день, и Сильви пригласила его в гостиную, из окна которой открывался вид на собор, и угостила вином и печеньем. Дэн оказался тучным и спесивым, а Нед почему-то общался с ним непривычно сдержанно. Когда гость ушел, Сильви спросила мужа, почему он не любит Кобли, и Нед ответил:

— Он двуличный пуританин. Носит черное и осуждает невинные поцелуи на сцене, в пьесах, а сам обманывает других в делах.

Куда более важная прореха в познаниях Сильви о предыдущей жизни Неда заполнилась, когда их пригласили на обед в дом леди Сюзанны Твайфорд, миловидной дамы лет пятидесяти. Сильви понадобилось совсем немного времени, чтобы сообразить, что Сюзанна и Нед были когда-то любовниками. Леди разговаривала с ее мужем с той милой непосредственностью, какая возникает между мужчиной и женщиной лишь после плотской близости. Нед явно наслаждался ее обществом, а вот Сильви немного растерялась и даже разозлилась. Она знала, разумеется, что Нед не хранил целомудрие до их свадьбы, но было не слишком приятно видеть, как он счастливо улыбается бывшей даме сердца.

Сюзанна, должно быть, ощутила настроение Сильви, потому что вдруг подсела к ней и взяла за руки.

— Неду очень хорошо с вами, Сильви, — сказала она, — и я понимаю, почему. Я всегда надеялась, что он встретит подходящую женщину, умную, смелую и красивую. Он особый человек и заслуживает особенной жены.

— Он к вам сильно привязан.

— Верно, — охотно признала Сюзанна. — А я к нему. Но любит он вас, и это главное. Надеюсь, мы с вами станем подругами.

— Конечно, — откликнулась Сильви. — Я встретила Неда, когда ему было тридцать два. Глупо было бы думать, что я первая, кто ему приглянулся.

— Забавно, правда? Все мы склонны придумывать всякие глупости, когда влюбляемся.

Сильви поняла, что эта женщина мудра и добра. Отчасти ей стало легче.

В собор она первый раз вошла на Духов день, в праздник Пятидесятницы.

— Как красиво! — проговорила она, идя по нефу.

— Собор и вправду великолепен, — ответил Нед. — Я не устаю им любоваться.

— Ты прав, но я имела в виду другое. Тут нет ни статуй, ни развратных картин, ни ларцов с древними мощами.

— Ваши гугенотские церкви такие же.

Сильви перешла на французский, чтобы объяснить понятнее:

— Но это же собор! Он большой, красивый, возведен сотни лет назад, как положено храмам, и все-таки протестантский! Во Франции гугеноты вынуждены проводить службы в укромных уголках, по сути, где придется, и оттого кажется, что наши службы простоваты. От мысли, что протестанты могут молиться в храме, где Господу поклонялись столетиями, на душе сразу светлее становится.

— Рад это слышать, — ответил Нед. — На твою долю уже выпало столько горестей, сколько иному человеку за всю жизнь не испытать. Самое время от них отдохнуть.

К ним приблизился высокий мужчина, на вид ровесник Сильви, в дорогом желтом камзоле; привлекательное лицо портил нос, красный от пристрастия к спиртному.

— Сильви, это Барт, граф Ширинг. В Англии вместо «граф» иногда говорят «эрл» [117] Титул « эрл » англосаксонский по происхождению и восходит к старонорвежскому « ярл »; титул « граф » (count) пришел с континента (от фр . Comte). .

Сильви вспомнилось, что Неду поручили проверить настроения местных католиков и первым в списке стоял именно Барт. Она сделала реверанс.

Барт усмехнулся, дернул подбородком, изображая ответный поклон, и одарил ее оценивающим взглядом.

— А ты смельчак, Нед, коли не побоялся привезти домой красотку француженку.

Сильви показалось, что слово «красотка» прозвучало как-то двусмысленно, но она решила не уточнять. Рядом с графом стоял нарядно одетый мальчик, и она спросила:

— А кто этот молодой человек?

— Мой сын, виконт Бартлет, — ответил граф. — Только что встретил свой девятый день рождения. Подай руку даме, Бартлет, и поздоровайся.

Мальчик послушался. Несмотря на юный возраст, в нем уже угадывалось жизнелюбие, столь присущее его отцу. Сильви улыбнулась, заметив у него на поясе деревянный меч.

— А это графиня Марджери, — сказал Нед.

Сильви выпрямилась, потрясенная до глубины души. Перед нею стояла та самая женщина с портрета! Вторым потрясением стало осознание того, что в жизни графиня куда привлекательнее, чем на картине. Она, конечно, была старше своего портрета — в уголках глаз и губ виднелись морщинки, и Сильви навскидку дала ей лет тридцать, — но эта женщина, несомненно, обладала неподдельным очарованием и притягательностью, заставлявшими почему-то думать о приближающейся грозе. У нее были роскошные волнистые волосы, уложенные с небрежным тщанием, а венчала прическу заломленная под углом алая шляпка. Да уж, сразу понятно, почему он в тебя влюбился, подумала Сильви.

Марджери кивнула в ответ на приветствие Сильви и оглядела ту с нескрываемым интересом, потом посмотрела на Неда — и Сильви прочла любовь в ее взгляде. Здороваясь с Недом, Марджери словно светилась. Ты его не забыла, мысленно проговорила Сильви. И никогда не забудешь. Он — любовь всей твоей жизни.