Кузьма Абрамов - Степан Эрьзя

Закончив бюст Льва Николаевича, Степан вернулся к голове Христа, слепив ее из глины. Когда он работал над этими двумя вещами, его осенила идея создать большую скульптурную группу, состоящую из философов всех времен. Центральной фигурой должен стать распятый Христос. Не откладывая воплощение идеи, Степан сразу же принялся искать натурщика для фигуры Христа. Несколько дней приглядывался к случайным прохожим на улицах Соо, заходил в питейные заведения, но ничего подходящего не находил. Ему все время попадались или упитанные французы, или старые бражники с испитыми лицами. Тогда он решил лепить Христа с самого себя по фотографиям.

В один из более или менее ясных дней, какие здесь зимой выпадают не часто, он собрался в Париж за фотоаппаратом и пригласил с собой Марту, намереваясь сделать к рождеству ей какой-нибудь подарок. Правда, о подарке он умолчал, опасаясь, как бы она не отказалась ехать. Об этом он сказал ей лишь в ювелирном магазине, когда подвел к витрине. К его удивлению, Марта не стала ломаться, выбрала скромные серьги и не очень дорогой перстенек с александритом.

Обратно в Соо они возвращались, нагруженные всевозможными покупками. Кроме прочего, Марта купила еще толстый моток сероватых шерстяных ниток, при этом что-то говорила, тыча пальцем ему в грудь, но он так и не понял, что она хотела сказать. Лишь недели через полторы, когда этот моток превратился в теплый мужской свитер, он уразумел смысл тогдашних ее слов. Марта велела снять неудобную для работы куртку и сама надела на него свитер. Воспользовавшись моментом, Степан обнял ее и поцеловал. Оплеухи в этот раз не последовало. Смущенная и раскрасневшаяся, Марта убежала в кухню...

Соорудив большой деревянный крест, вечерами, когда Марта уходила домой, Степан налаживал и направлял фотоаппарат на этот крест, раздевался догола и становился в позу распятого, ожидая вспышки магния. Он уже давно не занимался фотографией, и снимки в первое время получались неважные. Ему пришлось повозиться несколько вечеров, пока достиг желаемого результата. На одном из снимков вспышка магния застала его зевающим. Получилась интересная фотография кричащего человека. Впоследствии Степан вылепил по ней голову Христа и назвал ее «Христос кричащий».

К весне стало известно о готовящейся всемирной художественной выставке в Риме. Следовало немедленно дать заявку для участия в ней. Как бы Степан хотел представить туда всю свою скульптурную группу, но уже не оставалось времени, чтобы закончить ее в задуманном виде. Пришлось остановиться на одном «Распятом Христе», над которым он проработал всю зиму. Когда он отлил его в цементе, а затем освободил из формы, он сам был потрясен скорбным видом и обнаженной реальностью своего изваяния.

Мадам Фарман, увидев «Распятого Христа», поеживаясь, сказала:

— Мне почему-то становится страшно, когда я смотрю на эту вещь. Не кажется ли вам, мосье Степан, что ваш Христос больше похож на распятого раба, чем на бога?

— Так ведь только рабов, я имею в виду человеков, и распинали! — ответил ей на это Степан. — Разве можно распять бога?

— Но религия утверждает совсем другое.

— Что мне до религии, пусть она утверждает что хочет себе на здоровье.

До появления «Распятого» в мастерской, Марта никогда особенно не проявляла своих религиозных чувств, во всяком случае Степан этого не замечал, теперь же заходила сюда с опаской, говорила шепотом и не позволяла себя здесь целовать. Когда же она, наконец, согласилась остаться с ним на ночь, то первым условием поставила убрать кровать из мастерской...

Весной Степан дал себе отдых. Они с Мартой часто ездили в Париж, бродили по музеям, посещали театры. В одну из таких поездок они побывали в мастерской старика Родена. Самого скульптора Степан видел мельком, он появился всего на несколько минут. Здесь все делалось руками его многочисленных учеников, а сама мастерская больше походила на фабрику по изготовлению скульптурных копий. Одни отливали торсы, другие — ноги, третьи руки. Все это изготовлялось с известных роденовских оригиналов по многочисленным заказам из всех стран Европы. Такой порядок Степану не понравился, хотя он не знал, как бы поступил сам, случись иметь столько заказчиков, как у Родена. Творение художника он не считал серийной вещью, подобной паре сапог...

Марта несколько преобразила внешний вид Степана, заставив его подрезать волосы и укоротить бороду. В Париже она заказала ему два костюма, светлый и темный. Раньше у него была привычка в одной и той же одежде и работать и появляться на людях. Исходило это вовсе не от небрежности, а скорее всего от безразличия к своей особе. Марта сумела побороть в нем это чувство, доказав, что известному скульптору не подобает походить на бродячего монаха. Степан убедился в правоте ее слов, когда увидел, что прохожие на улицах Парижа больше не оглядываются на него с удивлением. А в газетной конторе Бурцева, куда он заглянул с Мартой, его еле узнали.

— Ну, Степан Дмитриевич, вы теперь, кажется, окончательно вписались в парижскую толпу, — пошутил Владимир Львович. — Вас надо познакомить с моей супругой, она давно просит, чтобы я вас пригласил в гости. А кто эта особа? — спросил он в полголоса, показав глазами на Марту.

— Не беспокойтесь, она ни черта не понимает по-нашему, — сказал Степан. — Если вам угодно, считайте ее моей женой. Она не из каких-нибудь — порядочная.

Его слова несколько смутили Бурцева, и он поторопился сменить тему разговора.

— Чем нас удивите в этом году? Что-нибудь готовите для Салона?

— Есть и готовые, но до Салона еще далеко, — неопределенно ответил Степан.

Они с Мартой торопились, у них были билеты в театр. Бурцев проводил их до выхода, но о приглашении в гости больше не заикался...

В «Осеннем салоне» этого года Степан намеревался выставить портрет Марты и две головы Христа. Это, конечно, негусто, если он не успеет создать чего-нибудь более значительного. Можно выставить и «Осужденного», но эта скульптура уже побывала на двух выставках. Стоит ли ее тащить на третью?

В течение лета Степан сделал несколько скульптурных портретов по заказу, пополнив этим свою кассу. Затем снова вернулся к голове Христа и вылепил третью, по фотографии, того, кричащего. Мадам Фарман посоветовала ему отлить ее в бронзе. Этот его Христос будет иметь несомненный успех. Поскольку Степан в бронзе еще ничего не отливал, то рисковать не решился, а пригласил специалиста. Вещь по своей оригинальности получилась изумительной.

В это же время, когда Степан возился с отливкой «Кричащего Христа», пришло радостное письмо от Уголино, который извещал своего друга о большом успехе «Распятого» на римской выставке.