Стефания Аучи - Львы Сицилии. Сага о Флорио

— И чего было ждать?

При этих словах Джулия улыбнулась. Нужно было дождаться сына, чтобы стать донной Джулией Флорио.

Она крутит браслет с жемчугами и бриллиантами. Сложно справиться с тревогой.

В конце концов Джулия решает сходить к детям. Тихонько заглядывает в каждую комнату. Иньяцио спит, Джузеппина тоже. Анджелина сидит рядом с няней француженкой, мадемуазель Брижит, которая читает ей сказку. Она целует дочку и бесшумно закрывает за собой дверь. Эта сторона ее жизни тоже изменилась. Теперь не она укладывает спать своих детей.

Она вздрагивает от неожиданности, не заметив экономку, которая подошла к ней.

— Простите, не хотела пугать вас, — извиняется та.

— Ничего, не беспокойтесь. Что вы хотели?

Экономку зовут Луиза, это женщина средних лет, некогда бывшая в услужении в аристократической неаполитанской семье.

— Ваша свекровь, синьора, — начинает она нерешительно, — всем недовольна, говорит, что плохо себя чувствует и не спустится встречать гостей. Даже не притронулась к ужину, который вы велели ей подать.

Джулия трет лоб.

— Пойду поговорю с ней.

Разумеется, донна Джузеппина не может обойтись без капризов, тем более сегодня вечером.

Джулия идет на лестницу, которая отделяет половину, занимаемую Джузеппиной, от остальных комнат. Незадолго до бракосочетания, пытаясь облегчить совместное проживание матери и жены, Винченцо разделил квартиру на две части, так чтобы две женщины не спорили за главенство в доме.

Это не решило проблемы.

Джулия заходит в комнату, свекровь сидит за секретером. На ней домашняя одежда: кружевной чепец и серое поношенное хлопковое платье.

— Донна Джузеппина… — начинает она, поклонившись. Никогда Джузеппина не скажет, что она неуважительно к ней относится. — Синьора Луиза сказала, что вы плохо себя чувствуете.

— Так и есть. Мне трудно дышать, я не могу спуститься. Вы и без меня обойдетесь. — Она придирчиво разглядывает платье Джулии. Задерживает взгляд на вырезе. — Все эти кружева… должно быть, стоили целое состояние. Да и декольте чересчур глубокое. Слишком элегантное. Будто в театр собралась.

— Муж посоветовал мне его надеть.

Джузеппина недовольно отмахивается.

— Он рассуждает как мужчина. Они любят такое. — А ты никогда ему в этом не отказывала , кажется, говорят ее глаза. — Ну что ж…

Джулия прокашливается. Сдерживает обиду. Для свекрови она чужая, и придется все от нее терпеть. Боже мой, как эта женщина ее ненавидит!

— Вы не хотите выходить? Может, спуститесь только, чтобы встретить гостей, а потом вернетесь к себе? Будут князь ди Тригона и князь ди Трабиа, барон Кьярамонте Бордонаро. Придет Ингэм и синьор Джакери. Если вы не выйдете, ваш сын очень расстроится.

Приняв кроткий вид, она подходит ближе. Чувствует, как от унижения у нее сжимается желудок.

— Вы же знаете, как много Винченцо работал, чтобы подписать этот договор, сколько сил потратил, чтобы убедить компаньонов купить пароход. Ну же, потерпите чуть-чуть ради любви к сыну.

Она указывает на шкаф.

— Я помогу вам быстро переодеться…

— Перестань, не упрашивай. Я не могу. Принеси-ка мне лучше чашку куриного бульона, — говорит она своим безжизненным, трескучим голосом. — Лучше подумай о себе. Ты готова, или тебе надо еще подправить прическу? Все мелочи учла? Непросто организовать званый вечер, не имея опыта в таких делах.

Джулия машинально ощупывает шиньон, смотрит на нее в упор с досадой.

— По-моему, не так уж и много торжественных вечеров или ужинов вы устраивали для своего сына.

— Устраивала, и, конечно, побольше тебя. Не так-то легко быть Флорио, поверь мне. — Она смотрит на свои морщинистые пальцы. — Флорио люди взыскательные. Не остановятся ни перед чем. Если уж чего захотят, обязательно добьются. Они не признают поражений.

Джулия не может достойно ответить, опускает голову. Она ненавидит себя, когда ответ не приходит ей в голову. Я не подведу, говорит она себе. Мужу не будет стыдно, он будет мной гордиться .

— Мясной рулет фальсомагро приготовила? — строго спрашивает Джузеппина. — Достала серебро, надеюсь? Которое Винченцо привез из Англии…

— Да. Еще конфитюры и холодные соусы для жаркого. И тунец на противне по-трапански.

Джузеппина разворачивается на стуле, снимает чепец с волос.

— И французское вино? Эту вашу страсть ко всему иностранному я никогда не понимала. Ну… у вас такие привычки, у вас, северян. Я про это ничего не знаю и знать не хочу. — Седые густые пряди падают на плечи. — Иди посмотри, все ли на месте: слуги делают, что им вздумается, дай им только волю. И скажи, чтобы мне принесли бульон. Потом пусть ко мне поднимется горничная, поможет подготовиться ко сну.

Когда Джулия возвращается в гостиную, у нее горят щеки. Трясутся руки.

Она останавливает горничную, просит ее отнести наверх бульон. Пусть эта женщина делает, что хочет , думает она, дрожа от унижения. Джузеппина решила не выходить, и понятно почему: если что-то пойдет не так, во всем будет виновата Джулия.

Она открывает окно, свежий воздух успокаивает ее. Жаркий июль насыщен влагой. Боль в желудке ослабевает. Джулия смотрит на себя в зеркало: голубое платье из шелка, нить жемчуга. На вырезе косынка: кружевную французскую кисею для нее купил Винченцо в Марселе, куда недавно ездил с Аугусто Мерле. Королевский подарок.

И все-таки чего-то не хватает. После трех беременностей ее фигура уже не та, что раньше. Зато у нее красивая походка, ей присуще природное изящество. А что, если я все-таки не подхожу Винченцо? Если Джузеппина права и я опозорю его?

Это правда, быть женой Винченцо непросто. Неожиданно оказалось, что она живет с мужчиной, у которого напряженная публичная жизнь, который на «ты» с самыми влиятельными людьми королевства. И она, всегда остававшаяся в тени, боится ошибиться.

С улицы доносится шум подъезжающих экипажей, щелканье открывающихся дверок, мужские голоса. Для тревог больше не остается времени.

Бен Ингэм с Винченцо поднимаются по лестнице. Оба разгоряченные, но лица у них очень довольные.

— Это исторический день, дорогой мой друг. Наконец-то прогресс дошел и до Сицилии! На это ушло несколько лет, но в итоге…

Джулия стоит в дверях.

— Добро пожаловать. Надеюсь, ваша встреча прошла успешно.

Ингэм не удивляется такой прямоте, свойственной далеко не всем женщинам.

— Все заверено и подписано. Каждый внес свою долю. Сицилийское пароходное общество уже действует. — Радостный, он приветствует ее, целуя руку. — Дорогая моя, вы восхитительны!

Позади него женщина-скульптура с длинными черными с проседью волосами и в колье из бриллиантов — Алессандра Спадафора, герцогиня ди Санта Розалиа, которую Джулия впервые увидела в театре Каролино много лет назад. С 1837 года — его жена: Ингэм женился на ней, получив титул дворянина.