Павел Загребельный - Шепот

Майор молча выслушал рассказ капитана Шепота о событиях последнего дня и двух ночей, в течение которых начальник заставы так и не смежил век; полковник Нелютов поддакивал, думая о своем, ибо не верил, что разведчик поможет им в чем-нибудь. Знал по опыту: когда пограничники проморгают, считай дело проигранным.

Разведчик осмотрел одежду, съездил к тому месту, где была найдена нейлоновая торба, измерил те несколько следов, что оставил нарушитель.

- Нарушитель имеет приблизительно метр восемьдесят сантиметров, восемьдесят пять килограммов веса.

- Это мы и сами знаем, - буркнул полковник.

- Среднего возраста, - спокойно добавил майор.

- А это ты откуда узнал? - не поверил Нелютов.

- Одежда свидетельствует. Не так ярка, как у молодых, но и не очень темна.

- Ну, это еще ворожка надвое… - усмехнулся полковник. - Ты нам скажи, где его искать?

- Немного странная походка у него, - снова завел свое разведчик. - Короткие шаги, как будто он не удирает, а потихоньку ходит, думает…

- Или бормочет себе под нос молитвы…, - неожиданно добавил Шепот.

- А ты, начальник, какими источниками пользовался?

- С вашей помощью, товарищ полковник. Дедуктивный метод. Имею подозрение, что сюда наведался друг немецкого доктора Ярема Стыглый.

- Глупости, - насупился полковник, - из миллиона один шанс…

- Для границы теория вероятности имеет как раз обратное применение, - сказал майор, - тут миллион шансов, как правило, не сбывается, а миллион первый - как раз…

- Не морочьте мне голову, она и так заморочена, - пробормотал полковник, которому уже и самому давно хотелось остановиться на мысли, что нарушитель - Стыглый, но сделать это значило бы капитулировать перед анонимом, который до сих пор торчал где-то позади и нетерпеливо сопел, как тот дьявол, что пришел к алхимику за обещанной душой. И Шепот, и майор, конечно же, не знали про существование анонима, и им легко было выдвигать любые предположения, а ему?

- Кто он, узнаем, когда познакомимся с ним лично, а пока что нужно - немедленно распространить хотя бы приблизительные приметы этого человека. Может, он уже разгуливает за нашей осадой, вырвался так же, как перебежал границу, не оставив после себя следа…

- Без следа ничто не бывает, - заметил майор.

- Ты меня не учи, майор, без следа не бывает в твоем миллионе случаев, а в миллион первом как раз может быть и бесследная чертовщина…

- Не бывает, - упрямо повторил майор.

- Тогда найди след.

- Найдем.

- Ну, а пока ты будешь искать, пусть нам люди помогут тоже. Как считаешь, откуда это тряпье? Из какой страны?

- Я по дороге познакомился с делом доктора, задержанного здесь вчера. Кажется мне, что одеждг и того и другого одного происхождения;

- Из Германии?

- Да. Когда-то из Германии выходили великие философы, музыканты, писатели, а теперь, к сожалению, получаем шпионов…

- Точно. Именно потому теперь и прут оттуда шпионы, что все великие философы и писатели уже вышли…

- Далеко он не зайдет, - уверенно промолвил майор. Еще не имел точного плана действий, но сам себя настраивал на успех дела, по опыту зная, что главное не растеряться, поверить в собственные силы. Решение придет непременно, найдется незамеченная ранее деталь, какая-то зацепка…

- Не кажется ли тебе, что мы похожи на того форсистого вояку, который так вооружился, что боялся взглянуть на себя в зеркало: сам на себя наводил ужас своим видом? - прищурил глаз Нелютов. - Мы вот с капитаном уже около полутора суток ловим этого европейца, но что-то чем ближе к нему подбегаем, тем дальше он от нас убегает… Ты посмотри на это…

Полковник вынул из кармана аккуратно свернутую газету с давнишним снимком бандеровцев, подал майору. Тот долго смотрел, на его бледном лице не дрогнул ни один мускул, в глазах не мелькнуло ни удивления, ни любопытства. Привык принимать все как надлежащее, ничему не удивлялся, его точный ум знал только одну работу: составлять, анализировать, делать неторопливые предположения, выводы. Вся его жизнь замыкалась в неразрывный круг: слышу, вижу, вспоминаю, мыслю.

- Мне нравится гипотеза капитана Шепота, - подал наконец голос майор.

- Это гипотеза не моя, а полковника Нелютова, - уточнил Шепот,

- Уступаю авторство, - шутливо замахал руками Нелютов. - Моя только газета. Я старый собиратель всевозможных коллекций, рад послужить науке и… вам, мои дорогие коллеги…

Испытывал неловкосагь при этих словах: все казалось ему, что кто-то узнает о существовании анонима, о сигнале, благодаря которому и отыскал среди своих коллекций старую английскую газету. И надо же быть такому глупому совпадению событий, чтобы хоть частично оправдалось написанное сигнализатором!

- Не вижу, чем может нам помочь такая гипотеза, даже если бы она оказалась правильной, - задумчиво промолвил Нелютов. - Qt того, как зовется нарушитель - Ярема, Стецько или Джек, - не станет нам легче, пока он не будет у нас в руках.

- Я хотел бы проехать по всей линии засады, - сказал майор.

- Пожалуйста. Начальник даст тебе кого-нибудь из людей.

- Может, я сам, товарищ полковник?

- Тебе надо бы поспать, капитан, две ночи на ноrax - это только я могу со своим склерозом, а ты человек еще молодой…

- Выспимся, когда закончим это все, - уклончиво ответил капитан.

- Пошли с майором старшину. А мы посидим немного тут… Может, хоть подремлем. Зачем велел убрать из своей комнаты кровать?

- Хотел, чтобы просторнее было.

- И так просторно. До того просторна, что потерялся вон нарушитель и не видно его нигде…

Майор вышел. Капитан тоже пошел за ним, через некоторое время вернулся. Полковник сидел задумчивый, потемневший лицом, отяжелевший.

- У тебя хоть шахматы есть?

- Так точно, есть.

- А играешь?

- Не очень.

- Эх, а еще капитан! Ну, давай сыграем, я тоже не очень, конечно, но ведь я полковник. Полковникам разрешается все понемножку уметь и ничего в. отдельности. А капитану нужно знать что-то очень хорошо. Иначе никогда не станешь полковником.

- Это не обязательно, - улыбнулся капитан, подергивая бровью.

- Что? Уметь или полковником стать?

- Полковником…

- Ну, давай, давай шахматы, философ… Создавалось впечатление, что полковник стремится

хоть чем-нибудь заполнить пустоту времени в ожидании вестей с границы. Для деятельных, полных энергии людей такие часы нестерпимы. Все, что от тебя зависит, ты сделал, теперь должен только ждать результатов своей работы, своего умения, своих организаторских способностей. Так большие полководцы полжизни готовятся к решающей битве, собирают и вымуштровывают армию, вышколивают офицеров и генералов, детально разрабатывают диспозиции, высчитывают каждое продвижение врага и соответственный маневр своих полков, а потом наступает минута, когда армии ринулись на штурм и поле битвы лежит перед тобой задымленное, в красных вспышках выстрелов, в криках победителей и стонах раненых, и ты уже ничем не можешь помочь, ничего не способен изменить, тебе только и остается ждать. Ждать чего? Поражения или победы? Славы пли позора? Жизни или смерти?