Стефан Мокрев - Заря занимается

— Опять же ради мужчин. Нынешнее общество превратило женщину в предмет удовольствия. И даже торговли.

— А женщины протестуют?

— Социалистическое общество обеспечит полное равенство между женщиной и мужчиной во всех областях жизни. Само собой разумеется, подобные явления тогда будут невозможны.

— Это Габровская так говорит? Что ж, поживем — увидим. Лично я в это мало верю. Я знаю мужчин, которые не курят и не пьют, но до сих пор не замечал, чтобы кто-нибудь из них отказался от женщин и от денег. Социалисты, небось, тоже мужчины, а социалистки — женщины…

— При коммунизме не будет денег, господин Хитров.

— А женщин?..

Миткова погрозила пальцем довольному собой собеседнику.

Тревожные, неспокойные времена настали для тырновцев и для всего болгарского народа. На фронтах Европы велись кровавые сражения, гибли сотни тысяч людей, миллионы на всю жизнь становились инвалидами. Безуспешно закончилось наступление итальянцев на Изонцо, австрийцы не могли одолеть Сербию. Воспользовавшись этим поводом, болгарское правительство нагнетало военный психоз, раздувало страсти против своих бывших союзников. По городам и селам разъезжали платные агенты, подстрекали народ к мщению, спекулировали на его национальных чувствах, призывали «выполнить свой долг» перед болгарами, оставшимися под чужеземным игом. В печати все реже упоминалось о вооруженном нейтралитете, провозглашенном правительством. Голос тесных социалистов заглушали вопли о реванше. Однако призыв к превращению империалистической войны в войну против самих империалистов, долетевший через Черное море из России, все больше будоражил умы болгарских солдат.

Избранное общество города собиралось в кафе «Ройяль». Там читали газеты, играли в бильярд, в карты и в нарды, в задней комнате «отцы города» и их избалованные сынки просаживали в азартных играх месячное жалованье. В «Ройяле» вершились судьбы отдельных людей, обделывались разные темные делишки, заключались торговые сделки, обсуждались военные поставки. Устав от игры, выпивки и еды, игроки осведомлялись о новых красотках в публичном доме и отправлялись к ним в гости. Бывало, свет в окнах «Красного фонаря» горел ночь напролет, всю ночь там играла музыка, устраивались пьяные гулянки.

Заместитель председателя суда рассказал приятелям о ссоре с Атанасовым.

— Прими меры. Болезнь надо лечить своевременно, — посоветовал начальник гарнизона.

Ботьо Атанасова тут же мобилизовали, капитана запаса Сотира Бранкова перевели в севлиевский гарнизон. Мобилизовали и сержанта запаса Стефана Денчева, включив его временно в состав команды, вывозившей брынзу и сыр из сыроварен. Буржуазия не церемонилась с социалистами: «Никаких бунтов, надо объединить все силы народа вокруг правительства» — провозглашала она. У партийного клуба вечно крутился урядник Сивый Пес. Окружной управитель вызвал к себе директоров мужской и женской гимназий и отругал их за то, что учителя и учащиеся ходят на лекции и собрания тесных социалистов, разлагают молодежь. Однако стояла пора каникул, и директора ничего не могли поделать, к тому же они сами не были убеждены в правильности политики правительства. К социалистам подались лучшие ученики и ученицы.

На плечи Ради легли новые заботы. В один из особенно знойных дней свалилась бабушка Зефира. Денег на врача не было, и она целую неделю пролежала в своей комнатке, прикладывая к голове мокрое полотенце. Ей нужен был уход. Перестали разносить хлеб пекари. Теперь Бабукчиевы сами замешивали тесто и относили его для выпечки в верхнюю пекарню. После смерти бачо Пейо в его пекарне свили себе гнезда голуби и воробьи. В довершение ко всему сдох Того. Видно, отравился ядом, который разбрасывал повсюду санитар из амбулатории, после того, как появилось бешенство среди собак.

Заболела Марина. Она осунулась, побледнела и похудела… Выхлопотав солдатскую пенсию, ее мать решила послать Марину к сестре в Варну. Встречаясь теперь с Ради, девушка только и говорила о предстоящей поездке.

И вот день отъезда был назначен. Марина и Ради гуляли по Дервене, слушая вечернее стрекотание цикад. Карабкались на скалы и ждали, когда потемнеет озаренное огненным закатом небо. Каждый раз подолгу прощались, пока не приходило время расстаться.

Ради не пошел провожать Марину на станцию. Он спустился к железнодорожному полотну недалеко от скалы, где они долго сидели прошлым вечером. Марина стояла у окна последнего вагона и махала ему платочком до тех пор, пока поезд не скрылся за поворотом.

После отъезда Марины Рада почти каждый день ходил в Дервене, бродил по местам, где они гуляли с Мариной, вспоминал слова, которые они говорили друг другу. С его губ часто срывалось слово, которое он не нашел смелости произнести, заветное слово «Люблю!». Его слышали цветы, деревья и скалы, пересохший ручей и канавка у чешмы, сова, чей крик раздавался вечерами откуда-то сверху. Он собирал для любимой цветы и оставлял их на камне, где они сидели в первый раз.

Однако вскоре настали дни, когда ему уже не удавалось выкраивать время для прогулок в Дервене. Молодежи поручили распространять партийные газеты. Вслед за Стефаном Денчевым мобилизовали и Гыбюва. Он открыл при клубе небольшой книжный магазин, но так как туда редко заглядывали беспартийные, много газет оставалось непроданными. Надвигались судьбоносные события. Об отношении партии к политике правительства и многим мировым проблемам должно было узнать как можно больше людей. Собрания проводились теперь редко. Стояла пора сбора винограда. Многих активистов призвали в армию, школьники разъехались по селам. Найденов приходил в контору Габровского, и они вдвоем писали листовки, которые затем приносили в мастерскую Милана. Тот передавал их Ради, Михалце и телефонистке. Вместе или поодиночке они распространяли листовки в слободах. Их видели на виноградниках, на вокзале, на Малом хуторе, в Чолаковой слободе. Эта молодая тройка действовала по всему городу.

Из Дряново приехала Русана. Ради встретил ее совсем случайно и тут же решил привлечь к распространению листовок. Теперь работали по двое: Михалца с телефонисткой, Ради с Русаной.

— Стой! — остановил их как-то вечером на вокзале Сивый Пес. Откуда ни возьмись появился Богдан, схватил Русану за руку и вместе с ней вскочил на ходу в вагон проходящего мимо поезда. Жандарм растерялся. Бросился было за поездом, но вскоре отстал.

Вечером Богдан рассказал Ради, как ему удалось прийти вовремя на помощь. Он был с друзьями на Святой Горе. Кто-то сказал: «Смотри, вон твой брат!» Богдан посмотрел вниз и увидел, как Сивый Пес подкрадывается сзади к ребятам. Догадался, что дело нечисто, оставил друзей и кинулся на выручку брату.