Уилбур Смит - На краю света

Косой луч лунного света проникал через высокое окно к противоположной стене. Таита с трудом поднялся, подошел к кувшину с водой и сделал несколько жадных глотков. Пока он пил, взгляд его коснулся кушака и кошеля, которые он снял, готовясь ко сну. Лунный луч падал прямо на кошель. Создавалось ощущение, что некое стороннее влияние хочет привлечь его внимание к этому предмету. Таита взял кошель, развязал стягивающий его узелок и, сунув руку внутрь, коснулся чего-то настолько теплого, что эта вещь казалась живой. Она шевельнулась под его пальцами, и он отдернул ладонь. Сон окончательно прошел. Маг раскрыл горловину кошеля так, чтобы луч попал внутрь. На дне что-то блеснуло. Всмотревшись, он заметил, что свечение имеет некую сверхъестественную форму. Это был след пятипалой кошачьей лапы.

Таита снова осторожно сунул руку в кошель и достал крошечный фрагмент красной скалы, который Ханна извлекла из глазницы Мерена. Он все еще источал тепло и светился, но изображение кошачьей лапы исчезло. Маг крепко сжал его в ладони. И в тот же миг дурманящие грезы отступили.

Он подошел к лампе в углу комнаты и выдвинул фитиль. Потом внимательно рассмотрел кусочек камня в свете огня. Кристаллики вспыхивали рубиновыми искорками и казались живыми. Постепенно до Таиты дошло, что в камне заключена крошечная частичка сущности Эос. Посылая осколок в глаз Мерена, она должна была вложить в него долю своей магии.

«А я ведь едва не зашвырнул его в озеро, – подумал он. – Теперь я понимаю, что нечто готовилось принять его там. – Ему вспомнилось, как забурлила вода под поверхностью озера. Пусть крокодил или рыба по виду, на самом деле эта тварь представляла собой еще одно проявление Эос. – Похоже, этот жалкий кусочек много для нее значит. И мне следует относиться к нему с должным уважением».

Таита поднял крышечку вмонтированного в амулет тайника и положил красный камешек в гнездо, свитое из прядей волос Лостры, взятых из обеих ее жизней. Он почувствовал себя более сильным и уверенным. «Теперь у меня есть оружие против колдуньи», – сказал маг себе.

К утру его храбрость и решимость только окрепли. Едва они успели позавтракать, как пришла Ханна, чтобы осмотреть новый глаз Мерена. Радужная оболочка потемнела и стала почти неотличима по цвету от природной. Когда целительница перемещала палец из стороны в сторону и вниз-вверх, оба глаза пациента следовали за ним в унисон.

После ее ухода Мерен взял лук и колчан из тисненой кожи и вышел вместе с Таитой на лужайку близ озера. Таита установил мишень – раскрашенный круг на коротком шесте, потом встал рядом со стрелком. Мерен выбрал новую тетиву, затем покатал древко стрелы между ладонями, проверяя симметрию и баланс.

– Готов! – воскликнул он и взял прицел.

Он натянул тетиву, затем спустил ее. Хотя дующий с озера ветер сносил стрелу в полете, она воткнулась на расстоянии большого пальца от центра мишени.

– Поправка на ветер, – посоветовал Таита. Он обучал Мерена стрельбе из лука с тех пор, как тот совсем еще юношей шел по Красной дороге вместе с Нефером-Сети.

Мерен кивнул и выпустил вторую стрелу. Эта попала точно в середину круга.

– Повернись спиной, – приказал маг.

Мерен подчинился. Таита переставил мишень на двадцать шагов ближе.

– А теперь разворачивайся и бей навскидку.

Мерен исполнил команду, двигаясь с удивительным для своего крупного телосложения проворством. К нему вернулись равновесие и координация, утраченные с потерей глаза. Ветер отклонил стрелу, но лучник предусмотрел это. Угол возвышения оказался выбран точно. Снова стрела ударила в яблочко.

Весь остаток утра они посвятили упражнениям. Постепенно Таита сместил мишень на расстояние в двести шагов. Даже с этой дистанции Мерен укладывал три из четырех стрел в окружность размером с человеческую грудь.

– Достаточно на сегодня, – сказал Таита, когда служитель принес им немудреный обед. – Дай руке и глазу отдых. А у меня есть дела.

Он взял посох и, убедившись, что на шейной золотой цепочке висит амулет Лостры, решительно зашагал в верхнюю часть садов. Он направил свои стопы к гроту бесенка. Чем ближе маг подходил к нему, тем сильнее разрасталось его нетерпение. Чувства его пребывали в смятении, и он понимал, что они по-прежнему находятся под воздействием извне.

Его удивила легкость, с какой ему удалось обнаружить грот. Маг ожидал, что придется долго разыскивать его в этом саду сюрпризов, но тут все выглядело в точности как в прошлый раз.

Таита устроился на поросшем травой берегу и стал ждать, не вполне представляя, чего именно. Все выглядело мирным и естественным. Заслышав чириканье золотистой нектарницы, маг поднял голову и увидел, как пичужка кружит возле алого цветка, прежде чем запустить длинный клювик в средоточие лепестков, чтобы добыть благоуханную пыльцу. Затем птичка упорхнула, промелькнув, как солнечный лучик. Таита ждал, собрав в кулак волю и приготовившись к любому предстоящему испытанию.

Потом послышалось ритмичное постукивание, очень знакомое, хотя ему не удавалось узнать его. Доносилось оно с тропинки у него за спиной. Маг повернулся в ту сторону. Постукивание прекратилось, но после короткой паузы возобновилось.

На дорожке показалась высокая согбенная фигура с длинным посохом. Именно его стук по каменистой тропе привлек внимание Таиты. Лицо неизвестного украшала длинная серебристая борода, и хотя он выглядел древним и согнутым, но двигался с проворством, подобающим человеку намного моложе своих лет. Пришелец, похоже, не заметил тихо сидящего на берегу пруда Таиту и пошел вдоль берега в противоположном от мага направлении. Оказавшись напротив него, незнакомец сел. И только тогда поднял голову и посмотрел прямо на Таиту. У мага кровь отхлынула от лица, а рука с силой сжала амулет Лостры – таким сильным оказалось его потрясение. Двое смотрели друг другу в глаза, и каждый видел самого себя.

– Кто ты? – прошептал наконец Таита.

– Я – это ты, – ответил чужак голосом, в котором маг узнал свой собственный.

– Нет! – вырвалось у Таиты. – Я – один, а тебе имя легион. На тебе черный отпечаток кошачьей лапы, а на мне белая печать правды. Ты морок, сотворенный Эос Рассветной. А я настоящий.

– В своем упрямстве ты отрицаешь нас обоих, поскольку мы с тобой суть единое целое, – возразил собеседник с другой стороны пруда. – Отрицая меня, ты тем самым отрицаешь себя. Я пришел показать тебе сокровище, которое может стать нашим.

– Я не стану смотреть, – сказал Таита. – Довольно с меня тех отравляющих душу картин, которые ты сотворил.

– Не смей так говорить, ибо, поступая так, ты отрекаешься от себя самого, – заявило его отражение. – То, что я покажу тебе, не видел ни один смертный. Посмотри в пруд, о ты, кто есть я.