Уилбур Смит - На краю света

Когда Ханна делала перевязку, Таита видел, что рана покрылась мягкой липкой коростой. Выглядела она как смола, которая выступает, если порезать или содрать кору с аравийской акации. Целительница старалась не повредить ее, а также не дать налипнуть на льняные бинты, для чего смазала их жирным составом, сделанным Ассемом.

На четвертое утро Таита проснулся в пароксизме боли такой сильной, что невольно закричал, прежде чем успел задействовать силы разума и подавить ее. Служители подскочили к нему и немедленно сообщили Ханне. К тому времени, когда она пришла, маг уже успел принять меры, и боль уменьшилась до такой степени, что он мог спокойно разговаривать.

– Это тяжело, но ты знал, что так и должно происходить, – сказала целительница.

– Эта боль намного хуже любой, которую мне доводилось испытывать прежде, – прошептал Таита. – Ощущение такое, будто мне на живот льют расплавленный свинец.

– Я попрошу Ассема приготовить снадобье.

– Нет, – возразил маг. – Я все сделаю сам.

– Еще шесть дней, – предупредила она его. – А может, и больше.

– Я справлюсь.

Наступила ужасная и беспрестанная агония. Она заполняла все его естество, не оставляя места ни для чего иного. Он не думал об Эос, не думал даже о Фенн. Только о боли.

С большим трудом ему удавалось подавить ее во время бодрствования, но стоило провалиться в сон, как защита слабела и боль обрушивалась на него всей своей мощью. Он просыпался, всхлипывая и постанывая. Его постоянно точило искушение сдаться и послать за наркотическим средством Ассема, но он всеми физическими и моральными силами сопротивлялся ему. Страх впасть в ступор и стать беспомощным перевешивал боль – только твердость служила ему щитом против Эос и лжи.

На шестой день боль ослабела, чтобы сразу смениться зудом, выносить который оказалось почти так же трудно. Ему хотелось сорвать с себя одежду и разодрать кожу ногтями до крови. Единственное облегчение наступало только в те минуты, когда Ханна делала перевязку. Удалив испачканные бинты, она обмывала пациента растительным настоем, оказывающим смягчающее и успокаивающее действие.

К тому времени корка, покрывавшая низ живота и пах, сделалась твердой и черной, словно кожа громадных крокодилов из лазурного озера. Периоды затишья оставались короткими. Как только Ханна накладывала свежие бинты, зуд возобновлялся с прежней силой. Он подводил мага к черте безумия. Казалось, пытке не будет конца. Таита потерял счет дням.

Как-то раз к нему заглянула Рей. Служители-сиделки разжали пациенту челюсти, а целительница сняла швы с десен. Поглощенный муками, причиняемыми главной раной, он напрочь позабыл про зубы. Тем не менее небольшого облегчения, связанного с удалением швов, хватило, чтобы укрепить его решимость.

Однажды утром маг проснулся с чувством такого облегчения, что застонал. Боль и зуд исчезли. Наступивший покой оказался настолько блаженным, что он погрузился в глубокий целительный сон, продлившийся целые сутки.

Проснувшись, Таита увидел склонившуюся над его циновкой Ханну. Пока он спал, она сняла повязку. Маг устал так сильно, что даже не почувствовал этого. Когда он поднял голову, целительница подарила ему улыбку, в которой угадывалась гордость достигнутыми успехами.

– Гангрена – всегда главная опасность, но нет ни малейших признаков ее возникновения. Жара у тебя тоже нет. Посев принялся на всей площади. Ты переплыл через море боли и достиг противоположного берега, – сказала она. – Учитывая глубину и обширность раны, твои отвагу и стойкость с полным правом можно назвать выдающимися. Впрочем, иного я от тебя и не ожидала. Пришло время удалить катетер.

Медная трубка вышла без труда, и Таита снова испытал облегчение. Его удивляло, насколько ослабило и опустошило его перенесенное испытание. Ханна и служители помогли ему сесть. Он посмотрел на свое тело. Оно и прежде было худым, теперь же напоминало обтянутый кожей скелет. Плоть ссохлась настолько, что обрисовывалось каждое ребро.

– Корка начинает отходить, – сообщила Ханна. – Видишь, как она приподнялась и завернулась по краям. Посмотри, как идет под ней исцеление.

Указательным пальцем целительница провела линию, разделяющую старую кожу и новую. Они соединялись без всякого шва. Старая кожа была сморщенной от древности, как ветхая одежда, поросшей тонкими седыми волосками. Узкая полоска народившейся новой кожи выглядела гладкой и блестящей, как отполированная слоновая кость. На ней появилась молодая поросль, становящаяся гуще по мере спуска от пупка. Это были предвестники, обещающие в близком будущем превратиться в роскошные дебри на лобке. В самом центре смоловидной корки наблюдалось возвышение, из которого Ханна недавно извлекла медный катетер. Ханна смазала коросту обильным слоем растительного снадобья Ассема.

– Мазь размягчит корку и поможет удалить ее, не повреждая молодую плоть под ней, – пояснила она, снова бинтуя рану.

Не успела Ханна закончить процедуру, как вошла Рей и присела на колени у головы Таиты.

– Ну как тут у нас дела? – спросила она, засунув пациенту палец в рот. В противоположность прежней серьезности и подчеркнутой профессиональности, целительница держалась по-приятельски и свободно.

– Я ощущаю, как там что-то растет, – пробормотал Таита невнятно, потому что палец мешал говорить. – Под поверхностью десен есть уплотнения, которые чувствительны к твоему нажатию.

– Зубки режутся, – с усмешкой сказала Рей. – Ты во второй раз переживаешь детство, вельможа Таита. – Она продвинула палец глубже и снова рассмеялась. – Да, полный набор, включая зубы мудрости. Через пару-тройку дней выйдут наружу. Тогда ты сможешь питаться чем-то более существенным, чем пюре и каша.

Через неделю Рей вернулась, прихватив с собой зеркальце из полированного серебра. Оно давало столь точное отражение, что Таита увидел лишь слегка искаженную картину своей ротовой полости.

– Как ожерелье из жемчугов Аравийского моря, – проговорила целительница, когда Таита впервые взглянул на свои новые зубы. – Не исключено, что эти даже более ровные и правильные по форме, чем первый твой набор в давние годы.

Прежде чем уйти, Рей сказала:

– Прошу, прими это зеркало в дар от меня. Вскоре у тебя появится еще кое-что, помимо зубов, чем можно полюбоваться.

Луна еще раз успела поправиться и похудеть, прежде чем с нижней части живота у Таиты отошли последние слои коросты. К этому времени он уже ел как обычно и восстановил потерянный вес. Несколько часов в день он посвящал упражнениям с посохом, разработанным им самим с целью вернуть телу подвижность и силу. Ассем предписал ему диету, богатую растениями и овощами.