Уилбур Смит - На краю света

– Крайне любопытно, – промурлыкала Лусулу. – Не думаете ли вы, что в скором будущем возможно будет добиться усовершенствования органов по сравнению с оригиналом? Например, заменить сухую ногу здоровой, волчью пасть нормальной, а маленький пенис большим. Это нереально?

– Нереально? Нет ничего невозможного, пока не доказано обратное. И даже если мне не удастся достигнуть поставленной цели, идущие следом за мной могут добиться успеха.

Дискуссия продолжалась еще некоторое время, затем Лусулу вновь занялась Таитой. Она продолжала гладить его интимные места и выглядела очень довольной.

– Ага, замечательно, – сказала целительница. – Член функционирует. У пациента почти полная эрекция. Это воистину доказательство вашего мастерства, целительница Ханна. Как полагаете, способен ли он уже сейчас достигать оргазма? Или здесь не стоит забегать вперед?

К этому времени ствол в ее ладони почти удвоился в размерах, а крайняя плоть целиком сдвинулась. Обе женщины внимательно наблюдали.

Ханна всерьез задумалась над вопросом.

– Думаю, что оргазм уже возможен, а вот до появления эякуляции еще должно пройти какое-то время, – ответила она.

– Быть может, следует поставить опыт. Каково ваше мнение, целительница?

Разговор велся сухим, деловым тоном. Тем не менее простые манипуляции Лусулу породили в Таите столь непривычные ощущения, что он пришел в смятение. Он понятия не имел, чем все это закончится. В человека, привыкшего всегда удерживать полный контроль над собой и окружающими, это вселяло тревогу. Он протянул руку и отстранил ладонь Лусулу.

– Спасибо, целительница, – сказал он. – Мы все впечатлены хирургическим мастерством целительницы Ханны. А я больше всех. Однако мне кажется, что обсуждаемый вами опыт следует проводить не при таком стечении зрителей.

Таита оправил подол туники и сел.

Лусулу улыбнулась ему.

– Желаю вам много радости, – сказала она, и по выражению глаз было ясно, что ее пожелание относится вовсе не к наслаждению учеными беседами, о которых говорила Ханна.

Теперь, когда у Таиты появился доступ к большой библиотеке, дни пролетали быстро. Как Ханна верно заметила, целой жизни не хватило бы, чтобы впитать все собранные там знания. Как ни странно, Таиту не мучил интерес к запертой комнате. Подобно случаю с плачущей в ночи женщиной и другими странностями, мысли о ней терялись где-то в глубинах памяти.

Свободное от занятий время он посвящал разговорам с Ханной, Рей и Ассемом. Врачи по очереди провожали его в те или иные лаборатории, где велись работы над разными необычными проектами.

– Помнишь ли ты вопрос Лусулу о замене частей тела их улучшенными версиями? – спросила Ханна. – Возьмем, к примеру, солдата, ноги которого позволяют ему перемещаться со скоростью лошади. А что, если у него будет больше чем одна пара рук? Одной он натягивает лук, другой размахивает боевой секирой, третьей орудует мечом и держит щит. Никто не устоит против такого воина.

– Раб с четырьмя сильными руками и особо короткими ногами очень пригодится в самых неудобных шахтах, чтобы добывать в больших количествах золотую руду, – подхватила Рей. – Насколько удобнее, если его умственное развитие будет низведено до стадии вола, чтобы он упорно работал и без ропота переносил самые суровые условия? Целитель Ассем выращивает растения, способные производить подобный эффект на мозг. А мы с Ханной со временем сможем произвести физические улучшения.

– Ты ведь видел дрессированных обезьян, которые несут охрану у ворот туннеля, ведущего в сады? – спросила Ханна.

– Да, видел. И слышал, что их называют трогами, – ответил Таита.

Ханна слегка нахмурилась:

– Это слово в ходу у простонародья. Мы называем их троглодитами. Они произведены из вида древесных обезьян, населяющих большие леса к югу. За века содержания в неволе, а также в результате хирургического вмешательства и применения растительных снадобий мы смогли развить их интеллект и агрессивность до уровня, наиболее устраивающего нас. Подобными же средствами мы заставили их полностью подчиняться воле человека, отдающего им приказы. Естественно, разум у них примитивный и неразвитый, что делает их более восприимчивыми к вмешательству со стороны человека. Но мы пробуем эту методику на наших рабах и пленниках и добились изумительных результатов. Когда ты станешь членом гильдии, я с удовольствием познакомлю тебя с ними.

Таиту от этих откровений мутило. «Они обсуждают опыты по созданию существ, которые утратят человеческие черты, превратившись в омерзительных чудовищ, – думал он. Но маг предусмотрительно старался не выказывать своего отвращения. – Эти ученые развращены злом Эос. Их искусство оказалось искажено и отравлено ее ядом. Как не хватает мне общества простых честных людей, таких как Мерен и Наконто, – думалось ему. – Как хочу я ощутить освежающую и светлую невинность Фенн!..»

Как-то раз по пути из библиотеки он снова задал Ханне вопрос, разрешат ли ему покинуть Облачные Сады и съездить в Мутанги, хотя бы ненадолго.

– Товарищи наверняка обеспокоены моим затянувшимся отсутствием. Мне хотелось бы заверить их, что со мной все хорошо и мне ничто не угрожает. А затем я буду рад возвратиться сюда и начать подготовку к моему вступлению в гильдию.

– К несчастью, вельможа, решение не зависит от меня, – сказала она. – Насколько понимаю, Верховный совет хочет, чтобы ты оставался в Облачных Садах до полной поправки. – Она улыбнулась ему. – Но не унывай, вельможа. Этот процесс займет не более года. Уверяю, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ты провел это время как можно более плодотворно и насыщенно.

Перспектива прожить еще год, не видя Фенн или Мерена, угнетала Таиту, но он утешал себя мыслью, что едва ли колдунья станет ждать так долго, прежде чем сделать решительный шаг в затеянной ею игре.

Привитые части тела продолжали расти с изумительной скоростью. Ему вспомнился совет Лусулу: «Привыкайте наслаждаться радостями, которые приносят возвращенные вам целительницей Ханной мужские органы. Наслаждаться и гордиться». Лежа на циновке в ночи, Таита начал исследовать себя. Ощущения, порожденные собственными прикосновениями, оказались так сильны, что вторгались в сны. Демоны похоти, которые поселил в его душе бесенок из грота, становились все более настойчивыми и требовательными. Сны одновременно пугали и притягивали. В них его навещала прекрасная гурия. Она бесстыдно обнажала перед ним свои женские прелести, и маг восхищался их совершенной, как цветок орхидеи, формой. Запах и вкус женщины казались слаще любого спелого плода.

Впервые почти за столетие его чресла изверглись. Это сопровождалось таким мощным ощущением, что оно не могло сравниться ни с экстазом, ни даже с агонией. Таита очнулся, хватая воздух и дрожа; по телу стекала липкая жидкость. Прошла, наверное, вечность, прежде чем ему удалось вернуться из дальних пределов своего воображения, к которым увлекла его за собой гурия из сна.