Уилбур Смит - На краю света

Он встал и зажег масляную лампу; найдя подаренное Рей серебряное зеркало, встал на колени на циновке. При свете фитиля он ошеломленно воззрился на отражение своих гениталий. Пенис оставался набухшим, как на картине, показанной бесенком в воде пруда. Он имел идеальную форму, величественный и мощный.

«Теперь мне ясно стремление, управляющее всеми полноценными мужчинами, – подумал маг. – Я стал одним из них. Приобретенный мной орган является моим возлюбленным врагом, двуликим зверем. Если я научусь повелевать им, он будет доставлять мне удовольствия и наслаждения, о которых говорила Лусулу. Если он будет повелевать мной, то уничтожит меня так же бесповоротно, как это замышляет Эос».

Когда позже тем утром он пришел в библиотеку, то поначалу ему оказалось трудно сосредоточиться на свитке, раскатанном на низком рабочем столе перед ним. Он слишком хорошо осознавал свечение в нижней части своего живота и наличие органа под подолом туники.

«Как будто какой-то другой человек делит со мной мою жизнь – испорченный ребенок, беспрестанно требующий внимания к себе», – подумал он. Им овладела гордость собственника, владеющего таким сокровищем. «Это будет борьба, испытание воли, поединок, который решит, кто из нас главный», – снова подумалось ему. Однако такой ум, как у него, отточенный до такого совершенства, что ему удавалось подавлять высокие степени боли, и способный усваивать огромное количество информации, мог без особого труда справиться с подобными раздражителями.

Маг сконцентрировал все внимание на свитке. И вскоре настолько погрузился в него, что имел лишь смутное представление о том, что происходит вокруг.

Атмосфера в библиотеке располагала к ученым занятиям. Хотя в соседних залах за такими же столиками работали другие завсегдатаи, но это помещение оказалось в полном его распоряжении. Создавалось впечатление, что всех посетителей предупредили о необходимости держаться от него на уважительном расстоянии.

Время от времени через его зал проходили библиотекари с корзинами, заменяя стоящие на полках свитки. Таита едва замечал их.

Услышав, как открывается решетка в запретный зал, он поднял взгляд, как раз чтобы увидеть, как через проем проходит библиотекарь, женщина средних лет и непримечательной наружности. Не придав этому событию ни малейшего значения, маг вернулся к чтению.

Некоторое время спустя звук открываемой решетки раздался снова. Та же самая служительница вышла и заперла за собой замок. Медленно двигаясь по комнате, она вдруг остановилась у стола Таиты. Тот вопросительно посмотрел на нее. Женщина положила перед ним свиток.

– Боюсь, ты ошиблась, – сказал Таита. – Я не заказывал его.

– Вы должны его прочитать, – ответила библиотекарь так тихо, что он едва расслышал слова. Потом она оттопырила мизинец правой руки и коснулась им нижней губы.

Таита обомлел. Это был опознавательный знак, который показал ему полководец Тинат. Значит, это одна из его людей. Не добавив ни слова, женщина пошла дальше, оставив свиток у него на столе. Таита хотел окликнуть ее, но удержался и только смотрел, как она выходит из комнаты. Он вернулся к свитку, который читал до того, и только убедившись, что никто за ним не наблюдает, свернул его и отложил в сторону. Потом раскрыл вместо него тот, который принесла библиотекарь. Трактат не имел названия, и автор указан не был. И тут маг узнал почерк, которым были выполнены необычно миниатюрные и искусно нарисованные иероглифы.

– Целительница Рей, – прошептал он и стал торопливо читать.

Предметом трактата являлось восстановление частей человеческого тела посредством процессов посева и рассады. Его глаза скользили по листу папируса. То, о чем писала Рей, оказалось интуитивно понятно ему. Ученая излагала все ясно и понятно, но он не узнал ничего принципиально нового, пока не добрался до середины свитка. Там Рей стала описывать, как выращивается посев и как он готовится в высадке в рану. Глава называлась так: «Отбор и выращивание посевов». Пока он пробегал глазами по тексту, ужас и противоестественность того, что целительница так хладнокровно излагала, накрыли его снежной лавиной. Совершенно ошарашенный, он вернулся к началу главы и перечитал ее, на этот раз внимательно, то и дело обращаясь к отрывкам, которые не вписывались ни в какие разумные границы.

Донор должна быть молодой и здоровой. У нее должны наблюдаться по меньшей мере пять менструальных периодов. Ни она сама, ни кто-либо из членов ее семьи не могут страдать в прошлом серьезными заболеваниями. Наружности ее полагается быть приятной. Из соображений управления она обязана быть послушной и внушаемой. Если в этой области возникают проблемы, рекомендовано использование успокаивающих наркотиков. Давать их следует осмотрительно, чтобы не испортить конечный продукт. Список рекомендованных препаратов находится в приложении к данному трактату. Диета также важна. Следует ограничить потребление красного мяса и молочных продуктов, которые горячат кровь.

Далее продолжалось в том же духе. Маг перешел к следующей главе, называвшейся кратко: «Вынашивание».

Как и донор, осеменители должны быть молодыми и здоровыми, не иметь увечий или физических изъянов. Ныне эта функция рассматривается как награда отличившимся на государственной службе; зачастую жалуется за военные подвиги. Необходимо тщательно следить, чтобы между донором и осеменителем не возникало эмоциональной связи. Осеменителей следует менять через краткие промежутки времени. Как только беременность донора будет подтверждена, все ее встречи с осеменителем прекращаются.

Таита поднял голову и устремил невидящий взгляд на полку с табличками, расположенную прямо напротив него. Ему припомнился дикий ужас малютки Сидуду. В ушах у него звучала ее мольба: «Пожалуйста, помоги мне! Умоляю! Если я не избавлюсь от ребенка, они меня убьют. А я не хочу умирать ради ублюдка от Онки!» Беглянке Сидуду предстояло стать донором: не женой, не матерью, а донором. Онка же был осеменителем: не мужем, не любовником или приятелем, а осеменителем.

Охватывающий Таиту ужас становился все сильнее, но он заставлял себя читать дальше. Следующий раздел назывался «Сбор посева». Некоторые фразы сразу бросились ему в глаза.

Сбор посева следует проводить между двадцатой и двадцать четвертой неделей беременности. Плод целым и неповрежденным изымается из чрева. Естественные роды недопустимы, потому как отрицательно сказываются на качестве посева.

Поскольку шансы донора на выживание после изъятия плода ничтожно малы, жизнь ее следует прервать немедленно. Долг хирурга обязывает избавлять пациента от ненужных страданий. Лучше всего обездвижить донора: привязать за руки и за ноги, а рот заткнуть кляпом, чтобы крики не тревожили других доноров. Плод быстро удаляется через передний отдел брюшины. Сразу после изъятия жизнь донора прерывается путем удушения. Лигатуры остаются на месте до тех пор, пока сердце не перестанет биться и тело не остынет.