Уилбур Смит - На краю света

Благодаря духовным силам своим он преуспел в этом опасном предприятии. Да не смолкнет хвала его подвигу!

Трагически сгинул он в пустыне. И хотя ему не суждено вернуться в родной Египет, память о нем и наша благодарность, как и эта гранитная стела, сохранятся незыблемыми десять тысяч лет.

Это я, Нара-Ток, правитель нома Кебуи от имени фараона Нефера-Сети, великого и возлюбленного богами, начертал эти слова в его честь.

Собравшиеся тем утром вокруг гранитного монумента люди воспели хвалу Гору и Хатор, прося их принять душу Таиты на свое попечение.

Затем Мерен и Тинат повели свою общину к лодкам. Когда все погрузились, суда снова построились в колонну и двинулись в последний долгий отрезок путешествия домой. Их ждали две тысячи лиг пути, шесть порогов и путь по плодородным землям Египта.

Уровень реки оставался столь высоким, что пороги представляли собой покрытые белой пеной отрезки стремительно бегущей воды. Однако джаррийские лодки строились именно для таких условий, а Мерен был опытным речником. А если он ошибался, стоящий рядом невидимый Таита приходил на выручку. Вдвоем они провели флотилию через пороги, не потеряв людей и не претерпев существенного урона.

Между пятым и вторым порогами река углублялась в пустыню на западе, делая огромную петлю почти в тысячу лиг пути. Посланные Нарой гонцы имели преимущество в пять дней и срезали путь через излучину по караванной дороге. Номарх Асуана прочитал доставленное ими послание задолго до того, как флотилия, преодолев первый порог, оказалась в долине Египта. Начиная с этого момента плавание превратилось в триумфальную процессию.

По обе стороны реки бурлила жизнь, принесенная вновь пришедшими водами. Крестьяне вернулись в свои деревни, и обработанные поля уже зеленели всходами. Завидев лодки, жители селений собирались на берегу и махали пальмовыми ветвями. Они бросали в реку цветы жасмина, и течение несло их рядом с бортами кораблей. Люди плакали от радости, выкрикивали слова похвалы и благодарности героям, возвращающимся из темных, таинственных южных пределов земли.

В каждом городе на берегу путешественников встречали правитель, знать и жрецы, после чего радостная процессия направлялась в храм. Героев потчевали, чествовали и осыпали лепестками цветов.

Таита и Фенн сходили на берег вместе с остальными. Фенн впервые в этой своей жизни видела страну, которой некогда правила. Никто в Египте не узнал бы ее или Таиту в их нынешнем обличье, поэтому Таита рассеивал заклинание сокрытия, под сенью которого они так долго скрывались. Тем не менее они прятали лица под накидками, оставляя снаружи только глаза, и смешивались с толпой.

Пока Таита объяснял и описывал все, что происходит вокруг, глаза у Фенн сияли от удивления и восторга. До этих пор ее воспоминания о былом оставались туманными и отрывочными, и даже они восстановились при помощи Таиты. Зато теперь, стоя на родной земле, девушка вспоминала все. Лица, слова и деяния из минувшего столетия стали свежи и отчетливы, как если бы это случилось всего несколько лет назад.

Под Ком-Омбо путешественники высадились под могучими стенами храмового комплекса. Из плит песчаника были вытесаны гигантские скульптуры богов и богинь. Пока на берегу верховная жрица и ее свита приветствовали гостей, Таита и Фенн пробрались через лабиринт пустынных коридоров храма Хатор в сумеречную прохладу внутреннего святилища.

– Вот здесь я впервые увидел образ твоей духовной оболочки в нынешнем ее виде, – сказал ей маг.

– Да! – прошептала она. – Я помню это место очень отчетливо. Помню, как я плыла к тебе через священный пруд. Помню слова, которыми мы обменялись.

Девушка помедлила, как будто восстанавливая их в памяти.

– «Фи! Как ты можешь не знать меня? Ведь я Фенн», – повторила она тем милым детским голоском, от которого сердце Таиты затрепетало.

– Ты тогда произнесла фразу именно таким тоном, – сказал он ей.

– А помнишь свой ответ?

Таита покачал головой. Он все отлично помнил, но хотел услышать слова из ее уст.

– Ты сказал… – Фенн переменила голос, подражая ему: – «Я сразу узнал тебя. Ты точно такая же, как в тот раз, когда я впервые тебя увидел. Мне никогда не забыть твоих глаз. Тогда и сейчас они самые зеленые и самые прекрасные во всем Египте».

Таита тихо рассмеялся:

– Как это по-женски! Вы никогда не забываете комплиментов.

– Ну, такой искусный точно не забудешь, – согласилась девушка. – Я принесла тебе подарок. Помнишь, что это было?

– Горсть извести, – сразу ответил маг. – Воистину бесценный дар.

– Ты можешь рассчитаться со мной сегодня, – сказала она. – Моя цена – поцелуй. Или столько поцелуев, сколько ты сочтешь честной уплатой.

– Мне на ум приходит только одно число – десять тысяч.

– Предложение принимается, господин мой. Первую сотню я желаю получить немедленно. Остальные можешь выплачивать по частям.

По мере приближения к Карнаку продвижение флотилии все больше замедлялось из-за восторженных встреч, которые устраивало ей население. Наконец прибыли царские гонцы, которым пришлось отчаянно грести вверх по течению от дворца. Они доставили приказ начальнику флотилии поспешить и незамедлительно явиться ко двору в Карнаке.

– Твой внучок Нефер-Сети никогда не отличался терпением, – сказал Таита Фенн, которая взволнованно рассмеялась.

– Как мне хочется его увидеть! Я рада, что он велел Мерену поспешить. Сколько лет должно быть Неферу-Сети сейчас?

– Пятьдесят четыре, наверное. А Минтака, его царица и главная жена, не намного моложе. Интересно, что ты скажешь о ней, ведь характером вы очень похожи: обе своевольные и упрямые. Стоит ее задеть – и она становится почти такой же свирепой, как ты.

– Не вполне понимаю, ты хотел сделать нам комплимент или оскорбить? – отозвалась Фенн. – Но я уверена в одном: она мне понравится, ведь это мать моих правнуков.

– Я предвижу, что ум Минтаки в смятении. Эос и ее фальшивый пророк Соэ до сих пор обвивают ее, как змея кольцами. Пусть Эос повержена, а силы ее развеяны, Соэ продолжает удерживать царицу в своих когтях. Освободить ее – наш последний священный долг. После этого мы с тобой сможем отправиться за нашей мечтой.

И они прибыли в Карнак, город ста ворот и бесподобного величия, которое вернулось к нему после возрождения реки. В столице, ныне многолюдной, царило оживление, как никогда прежде. Путешественники влились через городские ворота внутрь, где воздух дрожал от барабанов, пения рогов и криков толпы.

На царской пристани выстроилась большая группа встречающих в составе жрецов, знати и военачальников, одетых в белые официальные одежды и в сопровождении не менее нарядной свиты.