Дебора Алкок - Испанские братья. Часть 1

Дремало ли чудовище в своём логове, сытое человеческой кровью, или оно только притворялось дремлющим, чтобы верней захватить потерявшие бдительность жертвы? Так поступают дикие звери, совершая смертоносный прыжок на ничего не подозревающую добычу. Никто не может сказать наверняка, какое из двух предположений верно, но как бы то ни было, не подлежит сомнению, что Спаситель использовал короткое время передышки, которое было дано Его Церкви. Дано для того, чтобы отшлифовать не одну драгоценную жемчужину, которая потом на все века займёт место в сияющем венце Его вечной славы.

Дядюшка постоянно торопил Карлоса скорее принять сан и взять тот или другой богатый приход, в то время как он сам с каждым днём всё больше сомневался в том, может ли он взять место служителя в церкви. Он даже стал спрашивать свою совесть, может ли он вовсе стать священником. В это время неизвестности и сомнений один из его новых друзей, фра Кассиодоро, красноречивый брат- иеронимит [23] Иеронимиты — монашеский орден, избравший покровителем святого Иеронима. , близкий помощник Лосады, однажды сказал Карлосу так: «Если Вы хотите стать духовным лицом, дон Карлос, то коричневый плащ и белая туника святого Иеронима будут Вам к лицу больше, чем любая другая одежда».

Карлос обдумал этот намёк. Вскоре после этого разговора с братом он сообщил своим родственникам, что хочет на какое-то время уединиться в монастыре святого Иеронима в Сан-Исидро, удалённом от Севильи на две мили.

Дядюшка одобрил это решение, потому что считал, что оно — подготовка к скорой примерке сутаны.

— В итоге, господин племянник, оказалось, что у тебя из всех нас самая умная голова, — шутя, сказал он, — потому что в споре за богатство и славу монахи далеко обходят священников. Да и во всей Испании нет более любимого святого, чем Иероним. Ты же помнишь поговорку — если граф непременно желает стать герцогом, то пусть идёт в Гваделупу петь с монахами.

При этих словах отца Гонсальво оторвал взгляд от книги и с нажимом произнёс:

— Никто не станет герцогом, если меняет свои взгляды три раза в четверть года.

— Я переменил их только раз, — возразил Карлос.

— Но ты, Гонсальво, я поспорю, вовсе своих взглядов не изменил, — вспыхнул дон Мануэль, — хотел бы я, чтобы ты тоже их изменил, да в лучшую сторону!

— О да, любой ценой! Ведь мы охотно жертвуем слепых и хромых, и небеса мы заполняем такими калеками и убогими, каких мир и близко к своей службе не допустит!

— Замолчи, мне на горе рождённый сын! — закричал потерявший самообладание отец, — разве мне мало видеть тебя лежащим здесь, подобно бесполезному бревну и терпеть твои капризы, так тебе ещё надо вставать на дыбы, когда я показываю тебе единственную дорогу, на которой ты мог бы чего-то добиться, уж совсем не говоря о том, что имя Альварес де Менайя достойно того, чтобы постараться принести ему славу!

Карлос вышел из комнаты, не заботясь далее об эмоциях Гонсальво, но гневная перепалка между отцом и сыном продолжалась ещё долго после его ухода.

На следующий день Карлос поехал верхом по пустынной дороге среди серых руин древней Италики к внушительным строениям монастыря святого Исидро, окруженным высокой зубчатой стеной. Несмотря на новые мысли, владевшие им, Карлос с восхищением подумал о благочестивом основателе монастыря, храбрейшем Алонсо Гусмане Добром, который двести лет тому назад предпочёл гибель своего собственного сына под стенами Тарифы, но крепости маврам не отдал.

Перед тем, как покинуть Севилью, Карлос вложил в любимое чтение Гонсальво, один из романов Лопе де Вега, экземпляр брошюры фра Константина «Итог христианского учения». До этого он познакомил дам с несколькими небольшими статьями фратера, которые содержали много библейских истин, но были они высказаны с такой осторожностью, что эти статьи не только были пропущены цензурой, но ещё и получили одобрение святейшего церковного совета. Несколько раз он приглашал их на проповеди в кафедральный собор. Дальше он пока не пошёл, так как ещё не решался часто видеться с донной Беатрис, но надеялся, что со временем научится настолько владеть собой, чтобы чувствовать себя непринуждённо и свободно.

Монахи в Сан-Исидро встретили его с той любовью, которая царит между Христовыми учениками, и которая становится сильнее и искреннее, если они составляют небольшую группу, со всех сторон окружённую врагами. Они знали, что Карлос уже посвящённый и постоянный участник богослужений Лосады. Это обстоятельство и рекомендация фра Кассиодоро внушили им полное доверие к Карлосу. Очень скоро они посвятили его во все свои тайны, заботы и затруднения.

К своему удивлению, Карлос очутился в почти сплошь протестантской общине, которая действовала в соответствии со своими убеждениями, насколько это было возможно, тогда как внешне (как они могли иначе?) соблюдала все уставы и церемонии своего ордена. Скоро Карлос побратался со спокойным, мягкосердечным и благочестивым молодым монахом и попросил объяснить ему сложившуюся в монастыре обстановку. Фра Фернандо сказал:

— Я только недавно принял постриг, нахожусь здесь около года. Уже когда я пришёл, святые отцы учили новичков не придавать большого значения внешним церемониям, и я часто слышал рассказы о том, как они пришли к своим новым воззрениям.

— Кто был их учителем? Фра Кассиодоро?

— Позднее — да. Доктор Бланко здесь первым посеял семя правды.

— Кого ты имеешь в виду? В городе мы называем доктором Бланко человека, который несомненно принадлежит нашему ордену, но он ревностно придерживается старой веры, и он друг и соратник господ инквизиторов, возможно, сам судит отступников, я говорю о докторе Гарсиа Ариа.

— Да, этот самый. Вы удивлены, сеньор, но это правда. Старшие братья говорят, когда он пришёл в монастырь, здесь все ещё прозябали в невежестве и суевериях. Монахи только и знали, что бездумно повторять молитвы и исполнять лицедейские церемонии. Но мудрый доктор сказал, что во всём этом нет никакого смысла, надо обратить своё сердце к Богу и прославлять Его в духе и истине. Они прислушались к его словам и стали изучать Библию, и искать в ней Того, о Ком она свидетельствует.

— Я воистину поражён, что такое учение исходит от доктора Гарсиа Ариа.

Наверное, не более, чем братья были поражены тем, что последовало позднее. Едва успели братья с радостью принять истину и принять решение следовать ей, как их наставник резко переменил свои убеждения и рьяно принялся заново строить то, что только что разрушил. Когда подошло время поста, в его проповедях не было ничего, кроме призывов к покаянию и умерщвлению плоти. Он требовал от бедных братьев, чтобы они спали стоя или на голом полу, чтобы надевали вретище и носили тяжёлые вериги. Они не знали, что делать с этими требованиями наставника, некоторые стали их выполнять, другие продолжали придерживаться простой веры, недавно принятой ими, многие пытались следовать и тому и другому. В монастыре царила большая неразбериха, некоторые из братьев были как потерявшие рассудок. Наконец Бог вразумил их обратиться за советом к доктору Эгидиусу. Ваше благородие наверно знакомы с событиями его жизни?