Кейт Куинн - Змей и жемчужина

— И тогда, быть может, он вместо Джулии сделает своей любовницей её, — сказала мадонна Адриана. — Неужели тебе в самом деле хочется делить внимание отца с этой важничающей ломбардкой, а не с нашей Джулией, с которой так приятно поговорить за обедом? Которая одалживает тебе свои драгоценности, стоит тебе только попросить? Которая научила тебя справляться со шлейфом твоего свадебного платья?

Графиня ди Пезаро опять вздохнула, и мадонна Адриана обняла её за плечи.

— А теперь в постель, моя птичка, — молвила она, и они, шелестя платьями, без лишних слов удалились, оставив мужчин заниматься серьёзным делом, сиречь строить предположения насчёт того, когда и как вторгнутся французы. «Строить предположения» звучит намного достойнее и серьёзнее, чем «пьяно разглагольствовать». Ручной козёл Джулии посмотрел на меня, проглотив кисточку, которую он только что отъел от подушки стула, и снова проблеял: — Бе-е-е.

— Нечего на меня блеять, — сказал я. — Я вовсе не чувствую себя виноватым.

Нет, пожалуй, всё-таки чувствовал. Наверное, я был слишком суров к моей бедной, маленькой, так любящей похихикать хозяйке, которая, по правде сказать, никогда не была ко мне не то что жестока или высокомерна, но даже просто невнимательна. И она теперь почти не смеялась; от своего беспокойства из-за Папы она сделалась тихой и обращённой в себя.

В самом деле, у кривобоких коротышек извращённые души.

Моё сердце там, где моё сокровище.

— Кармелина! Кармелина, послушайте. — Из огромной мраморной ванны с синими прожилками выплеснулась вода, когда мадонна Джулия поманила меня к себе в жарко натопленной ванной комнате. Я поставила тарелку пирожных, которые я принесла папской любовнице пожевать, пока ей будут мыть голову. Она сидела одна в громадной мраморной ванне, наполовину скрытая облаками пара, который наполнял небольшую ванную комнату, выложенную сине-зелёным мрамором, мокрые завитки её золотистых волос плавали на поверхности горячей воды, словно светлые водоросли. Её обнажённые плечи розово блестели, а за её спиной стояла служанка с засученными рукавами и массировала кожу её головы. Я осторожно подошла к ванне, стараясь не поскользнуться на мокром от пара полу, украшенном мозаикой в римском стиле — сплетающиеся рыбы и русалки, — и мадонна Джулия посмотрела на меня с сияющей улыбкой. — Я получила письмо от Его Святейшества. — Она взмахнула толстой пачкой листков. — Только послушайте, что он мне пишет!

Она прочистила горло и басовито, имитируя испанский акцент Папы, прочитала:

— «Все говорят, что, когда ты стояла рядом с нею, — он имеет в виду эту спесивую Катерину Гонзага, — она казалась всего лишь фонарём рядом с солнцем».

— Прекрасно сказано, — одобрила я, обменявшись усмешкой со служанкой, которая массировала кожу головы мадонны Джулии. — Во время своего недолгого пребывания в графском дворце толстый граф Оттавиано да Монтеведжо не обидел никого, а вот его жена сумела восстановить против себя всех. Мадонна Катерина Гонзага воротила нос от красот палаццо, пожаловалась, что мои жаренные с лимонным соком сардины якобы пересолены, а, уезжая, оставила в своей комнате хлев. Если бы они с мужем не уехали дальше на север, в свои поместья в Сан-Лоренцо, служанки начали бы плевать в её вино.

— Когда я писала о ней Родриго, то превознесла её до небес, — злорадно сказала Джулия. — Не годится показывать, что ты завидуешь другим женщинам. Мужчины и так раздуваются от сознания собственной важности, считая, что за их внимание мы дерёмся друг с другом, как кошки, не так ли? Даже если за их внимание мы действительно дерёмся, как кошки. Господи, какая же сложная штука любовь! Если бы она не была так чудесна, не несла с собою такое наслаждение, никто бы вообще не влюблялся. — Джулия поцеловала письмо, не обращая внимания на то, что на него, размывая чернила, попадает вода из ванны. — Я написала ответное письмо и отправила его со следующим же нарочным. Мой Папа называет себя «человеком, который любит тебя больше, чем кто-либо другой в этом мире». Разве это не прекрасно?

— У Его Святейшества красивый слог, — сказала я. Год или два назад я была бы шокирована до глубины души, если бы кто-то мне сказал, что я буду обсуждать стиль и содержание любовных писем Папы Римского. Но сейчас я нисколько не чувствовала себя шокированной. — И он говорит о своей любви прямо, без обиняков, верно, мадонна Джулия?

— Он всегда без обиняков говорит о том, что чувствует. И некоторые ещё спрашивают, почему я хочу его удержать. — Джулия La Bella сердито фыркнула, но тут же снова улыбнулась, перечитывая письмо. — Дальше он рассказывает мне все римские новости и сплетни. Теперь, когда его жена беременна, Хуан всё просит разрешить ему вернуться домой из Испании — вы можете представить себе Хуана в роли отца? Я вас умоляю! А эта Шлюха Арагонская превратила жизнь Джоффре в ад. Она и Катерина Гонзага одного поля ягоды... — Джулия перелистнула несколько страниц. — Ага, вот это место. Мой Папа обвиняет меня в бессердечии за то, что я хорошо провожу время без него. — В её глазах засияла нежность. — Он по мне скучает.

— Вряд ли по мне кто-то бы скучал, если бы я вдруг куда-то пропала, — откровенно сказала я, снова взяв тарелку из майолики, на которой лежали пирожные, и принося её к ванне. — Во всяком случае, до тех пор, пока бы не пришло время поесть.

— А как поживает ваш таинственный любовник? — Глаза мадонны Джулии загорелись. — Тот самый, ради которого вы разузнали о том, как можно использовать лаймы? Напомните мне, как его зовут?

Я подавила улыбку.

— Я никогда не говорила вам, как его зовут, мадонна Джулия.

— Ну, так скажите сейчас. И пожалуйста, сядьте и поешьте этих пирожных вместо меня. Я опять полнею, и мне надо сбросить часть этого жира, так что сладости мне противопоказаны. Мне очень жаль, что мне их нельзя, потому что я всегда ем, когда принимаю ванну. — Джулия смотрела на меня с завистью, когда я взяла с тарелки пирожное. Пирожные из сладкой творожной массы и айвы — прямиком со страницы 104, параграф «Сладости». — Почему толстею я, а не вы? Ведь поварам полагается быть толстыми!

— Вовсе нет, — возразила я. — Настоящие повара слишком заняты беготнёй взад и вперёд с котелками, вертелами и мешалками для хлебного теста, чтобы сесть и поесть. Мы едим, только когда пробуем то, что готовим. Никогда не имейте никаких дел с толстым поваром, мадонна Джулия. Такой повар либо слишком успешен, либо слишком ленив, чтобы оторвать свою задницу от стула.

— Уверена, что это хороший совет, но мне хотелось бы больше узнать об этом вашем любовнике, Кармелина. Он тоже повар? Он красив?