Кейт Куинн - Змей и жемчужина

при избрании нового Папы.

— Жареный павлин, — мечтательно произнёс Марко. — С позолоченными клювом и грудкой. А на десерт — фигурка быка из сахара — ты понимаешь, бык Борджиа, выкрашенный красным...

— Нет, нет и нет, — твёрдо сказала я. — Кардинал Борджиа и в лучшие времена не любил изысканных блюд, а сейчас отнюдь не лучшее время. Ты готовишь для конклава, а не для гостей на свадьбе.

Но Марко был погружен в свои мечты, и совершенно меня не слушал. После пышных похорон Папы Иннокентия, готовя в безумной спешке конклав, который изберёт нового Папу, кардинал Борджиа вдруг обнаружил, что ему требуется повар, чтобы готовить ему еду во время многочисленных голосований. А поскольку он был слишком осторожен, чтобы нанимать незнакомого повара, когда его собственный заболел, он попросил мадонну Адриану одолжить ему своего повара — маэстро Марко Сантини.

— Подумать только! — Марко ходил взад и вперёд по кухням, размахивая руками. — Я буду готовить для коллегии кардиналов!

— Только для одного кардинала. Все остальные тоже будут пользоваться услугами собственных поваров, чтобы уберечься от яда. Кроме разве что тех кардиналов, которые уже объявили о своей вере в Бога, силу молитвы и честность их собратьев-церковников и ели еду из папских кухонь. Иными словами, тех кардиналов, которые не имели шансов быть избранными Папой, и потому могли не опасаться, что их отравят.

— ...которые будут ужинать с кардиналом Борджиа каждый вечер после окончания голосования, и все как один будут восхищаться моим жареным павлином...

— Все они будут слишком заняты плетением интриг, чтобы обратить внимание на твоего жареного павлина.

— ...и заметят, как вкусны мои горячие тосты, пропитанные соусами...

— Я бы на твоём месте не рассчитывала, что они будут очень горячими, если учесть, через сколько ворот их пронесут, сколько лакеев будут передавать их из рук в руки и сколько слуг будут их пробовать, проверяя, не отравлены ли они. Марко, я тебе советую подать холодные мясные блюда, охлаждённые салаты и соусы, которые, остывая, не покроются плёнкой.

— А потом, если хоть один из них запомнит моё имя и еду, которую я приготовил... — Глаза Марко блеснули, и он звонко ударил кулаком в ладонь другой руки. Я видела, о чём он думает — о том, что он может стать не просто поваром кузины кардинала, а поваром одного из кардиналов. Может быть, даже, поваром будущего Папы римского, кто бы им ни стал. Это будет решать конклав, начиная с завтрашнего дня и до того момента, когда голосование завершится. Я оперлась подбородком на руку, уныло глядя на своего кузена.

— Фаршированные крокеты с осетриной. — Марко щёлкнул пальцами. — Кармелина, рецепт, дай мне взглянуть на него. В начинке там мята, майоран и кровохлёбка?

— Я предпочитаю добавлять к ней ещё немного дикого тимьяна. — Я перелистала несколько страниц в рецептах моего отца, пока не добралась до страницы 311 параграф «Выпечка». — И не забудь — их надо свёртывать, как вафельные рожки, вот, смотри... но крокеты с осетриной слишком жирные, на твоём месте я подала бы просто хорошую жареную птицу.

Но Марко был слишком поглощён своими грандиозными мечтами, чтобы слышать, что я говорю, и в конце концов я не могла не заразиться его воодушевлением, и мы провели всю ночь, читая рецепты моего отца и запаковывая требуемую посуду, припасы, специи и кухонные принадлежности, которые он сможет взять с собой в дом кардинала Борджиа.

— Ты ведь присмотришь тут без меня за кухнями, да? — спохватился вдруг он. — Удержишь подмастерьев в узде? Надо будет готовить только для мадонны Адрианы, мадонны Джулии и детей...

— Думаю, я смогу накормить четырёх человек и без тебя.

— Конечно, можешь. — Марко рассмеялся. — Хорошо, что ты не мужчина, кузиночка, а то я бы испугался, как бы ты не украла моё место в этом доме.

— Будь я мужчиной, я бы так и сделала. — Теперь я могла его поддразнивать, не опасаясь увидеть в его глазах неприязнь. Хотя Марко и не нравилось, как я вломилась в его жизнь, он был слишком добродушен, чтобы долго держать зло. — Тебе пора уходить, Марко. Тебе ещё надо сделать кое-какие приготовления, а направляющийся на конклав кардинал, разумеется, не станет дожидаться какого-то там повара.

Марко встал и потянулся.

— Помни, — сказал он, взяв моё лицо в ладони и игриво встряхнув его, чтобы лучше дошло. — Пересчитай все специи дважды, не то мадонна Адриана вычтет их стоимость из твоего жалования.

— Мне она ничего не платит.

— Тогда она вычтет из того, что платит мне. — Он встал, по-прежнему держа моё лицо. — Знаешь, Кармелина, я рад, что ты не мужчина. Женщиной ты мне нравишься больше. Мне следовало уделять тебе больше внимания, когда ты путалась под ногами в кухне твоего отца. Ты была тогда такая худющая.

— Я всё ещё такая же худая, — заметила я. — Моя сестра всегда говорила, что я похожа на швейную иглу.

Но Марко меня не слушал.

— Мне точно следовало бы...

«Что? — подумала я. — Жениться на мне, когда он был ещё подмастерьем, и взять в качестве приданого мои искусные руки? Если бы он это сделал, мы могли бы сейчас стоять здесь же, на этих кухнях, но у нас были бы дети и я была бы так занята присмотром за этими детьми, что у меня не было бы возможности прикрывать его, когда он играл в зару вместо того, чтобы заниматься банкетами, которые должен был бы готовить. Нет, пусть лучше будет так, как сейчас».

— Тебе пора идти, — сказала я и начала смахивать со стола воображаемую пыль, чтобы избавиться от его прикосновения к своему лицу. Дай бог, до того, как его ладони ощутили, как запылали мои щёки. Мой кузен был дурак, но дурак красивый, а я отнюдь не была невосприимчива к прикосновению красивого мужчины.

— Хочешь, я сделаю за тебя ставку на то, кто станет новым Папой? — спросил он, надевая камзол. — На кардинала Сфорца сейчас ставят три к одному.

Стоило ему заговорить о ставках, как из его взгляда тут же исчезла нежность, что немало меня позабавило.

Марко ушёл на рассвете, когда кардинал Борджиа покинул своё палаццо и отправился в Сикстинскую капеллу, где для конклава впервые были воздвигнуты тесные кабинки для голосования. Тишина в кухне действовала мне на нервы. После всей этой суматохи, вызванной смертью Папы — безумно надрывающихся колоколов, многочисленных процессий, похоронных обрядов, — теперь оставалось только одно — ждать. Половина моих подмастерьев — то есть подмастерьев Марко — даже не явились в кухни, а остальных я отпустила после того, как закончился обед. Они тотчас же отправились к собору Святого Петра вместе с тысячами остальных и стали ждать там, напрягая зрение в надежде увидеть белый дым, означающий, что у Рима есть новый Папа.