Борис Костюковский - Главный университет. Повесть о Михаиле Васильеве-Южине
- Название:Главный университет. Повесть о Михаиле Васильеве-Южине
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Политиздат
- Год:1981
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Костюковский - Главный университет. Повесть о Михаиле Васильеве-Южине краткое содержание
Семен Табачников в прошлом военный журналист, ныне член Союза писателей.
Работая в творческом содружестве, Б. Костюковский и С. Табачников создали две художественно-документальные повести — «Русский Марат» (о В. Л. Шанцере) и «Нефтяные короли» (о Д. Такоеве).
Книга «Главный университет» написана в том же жанре и посвящена одному из тех замечательных людей, вышедших из народа, которые стояли у истоков Коммунистической партии Советского Союза, — Михаилу Ивановичу Васильеву-Южину. Сын дворника и прачки, он стал всесторонне образованным человеком. Авторы показывают путь Южина-революционера от студента, осмысляющего жизнь, до одного из руководителей Бакинской, а затем Саратовской и Московской организаций РСДРП.
Главный университет. Повесть о Михаиле Васильеве-Южине - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Рассвет в октябре наступает поздно. Было уже около восьми утра, когда прикорнувшего в одной из аудиторий Васильева разбудил Петр.
— Полиция, — коротко и тревожно сказал он.
Южин выглянул в окно и увидел, что вокруг университетского здания в несколько рядов стоят цепи полицейских.
— Связной из МК не возвратился?
— Нет.
Васильев видел в окно, как замкнула кольцо вокруг университетского здания полиция, как занимают позиции стянутые сюда, на Моховую, войска, как плечом к плечу становятся солдаты и взоры их направлены на университетские окна. Хорошо, что пока еще только взоры.
Южин прошелся по аудиториям и с сожалением увидел, что многие студенты выглядят далеко не так бодро и уверенно, как вчера днем и тем более ночью.
— Ну что, ребята, нос повесили? Солдат испугались? Вы ведь их камнями забросать хотели, — язвил Алексинский. Ему казалось, что он поддерживает боевой дух.
— Вас хочет видеть ректор университета, — сказал Петр Южину. — Он тут все призывает разойтись по домам.
Васильев слыхал немало о ректоре Московского университета профессоре Мануйлове. Он был известен как либерал, которого любая, даже малая уступка со стороны самодержавия приводила в неописуемый восторг.
Ректор утратил свою обычную солидность. Он метался по аудиториям и умолял пощадить университетскую честь и здание, — вон и войска уже прибыли.
— Мы их сюда не звали, — решительно ответил Васильев. — Здание мы пришли не разрушать, а оборонять, от бандитов и черносотенцев.
Ректор убежал, поминутно повторяя застрявшее на языке слово:
— Безумие! Безумие! Безумие!
В это время Южина разыскал связной с запиской от, Марата.
— Петр, — попросил он, — соберите ревком. Заседание было коротким. Южин сказал:
— Мы с Алексинским связались с Московским комитетом РСДРП. Обстановка не благоприятствует продолжению борьбы. Гласные городской думы отказались создать в Москве временный революционный комитет. Рабочие готовы выступить, но, к сожалению, у них мало оружия. А войска — вот они, вы видите их в окно. Пока на солдат надежды плохи. Есть ли смысл продолжать инцидент?
Ответ был единодушным: нет. Одни произнесли это слово более охотно, другие — менее, но другого мнения не было.
— В таком случае поручите нашей тройке — мне, Алексинскому и Петру — продолжить разговор с ректором. Сейчас главное — не подвергнуть опасности ни одного студента, ни одного забастовщика.
Ректор не пришел, а примчался, когда ему сообщили о том, что его приглашают на заседание ревкома. Он внимательно всматривался в лица, стараясь но ним узнать, что будет дальше.
Южин говорил спокойно, даже излишне медлительно, и Алексинский отметил про себя, что человек этот обладает немалой выдержкой.
— Господин ректор, я обязал довести до вас решение ревкома. Мы будем оборонять университет до последней капли крови и тем самым докажем, что его свобода — не пустой звук и не повод для бандитских действий охотнорядских мясников. Конечно, война есть война, и я не могу вам гарантировать безопасность как людей, так и всего здания с его имуществом.
Он видел, как побледнел и сразу осунулся Мануйлов, и где-то в душе открылась маленькая дверца для жалости.
— Нам очень жаль и здание, и вас, уважаемый ректор, но поймите, мы не видим другого выхода.
Петр понял Южина, его жестокую дипломатию и словно невзначай шлепнул ладонью по огромной бутыли, стоявшей недалеко от дверей.
— Что это? — спросил профессор.
— Так, ерунда, — театрально произнес Петр. — Где серная кислота, где гремучие смеси… Артиллерия…
Южин видел: еще минута — и ректор упадет в обморок. Профессор терял самообладание всякий раз, когда речь шла об опасности для университетского здания. Михаил понимал ректора, здание было дорого и его, Васильева, сердцу.
— Если окажется необходимым, мы сами подожжем университетское здание, — сказал Южин.
— Что я могу сделать? — жалко, почти беспомощно, без всякой надежды на успех спросил Мануйлов.
Михаил помолчал, переглянулся с ревкомовцами и спокойно сказал:
— Если московский градоначальник даст гарантии, что никто из находящихся в университете, во-первых, не будет арестован, а во-вторых, даже обыскан, да-да, даже обыскан, — словом, что к нам никто притронуться не посмеет, мы готовы обсудить вопрос о выходе из университета…
Ректор недоверчиво огляделся вокруг, но, поняв, что все это сказано совершенно серьезно воспрянул духом.
— Я обещаю вам… Я переговорю с властями. Я… скоро вернусь…
Васильеву показалось, что ректор посмотрел на него не только с надеждой, но и с благодарностью.
Марат нервно шагал по коридору технического училища в Лефортове. Дошла ли ого записка до Южина, сумеет ли Михаил найти бескровный выход для своей нетвердой студенческой армии?
Обстановка в Москве была сложной. Московский комитет заседал почти ежедневно, и, прежде чем ответить на записку Южина, Виргилий серьезнейшим образом советовался с членами МК. Мнение было единым: Москва не готова к восстанию. И хотя рабочие дружины, разумеется, не оставили бы в беде студенчество, нужно попытаться избежать схватки: революционные силы нельзя распылять, их нужно готовить к грядущим боям.
И все-таки Виргилий попросил Николая Шмита, социал-демократа, владельца мебельной фабрики на Пресне, направить фабричную вооруженную дружину к университету — в случае чего поддержать студентов.
— Главное — не допустить провокации. Войска-то еще без команды не ввяжутся в драку, а за черносотенцев поручиться нельзя. Они умышленно могут завязать бой, чтоб втянуть в него войска.
Ректор университета возвратился не скоро, и Михаил предложил членам ревкома разойтись по аудиториям, поддержать людей, но, как только он даст сигнал, немедленно собраться.
Остался, с ним один Алексинский. Южину уже казалось, что был он несправедлив к этому человеку. Ну что из того, что не сходила с уст его презрительная усмешка, что был он излишне горяч и груб в речах? Говорят, черносотенцы даже приговорили его к смерти, — значит, досадил он им немало. Да и студенты относились к нему доверчиво, с удовольствием слушали его речи.
Михаил Иванович все еще был во власти своих мыслей, когда Алексинский спросил:
— Ты всерьез надеешься на милость градоначальника? Южин ответил не сразу.
— Если б я целиком надеялся, не было бы здесь бомб, этих бутылей с кислотой, не было бы и вооруженных рабочих. Но признаюсь тебе честно, что надежды не теряю.
— Почему?
— Да потому, что градоначальнику сейчас не до студентов. А рабочих здесь не так уж много. Ведь что ни говори, к нам студенчество на волне революции приплыло. У каждого из этих мальчиков за спиной родители — у кого мелкий буржуа, а у кого и покрупнее…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: