Эми Хармон - Из песка и пепла

Женщина смотрела на него, как на воскресшего Лазаря.

– Ева? – выдавил Анджело.

Она тут же отпустила поясницу и уперлась одной рукой в стену, словно та собиралась на нее надвинуться. Не кричала, не плакала, не задавала никаких вопросов – просто смотрела на него во все глаза, точно боялась, что Анджело исчезнет, как только она моргнет. Колени под черной юбкой ходили ходуном.

Позже Анджело так и не смог вспомнить, как поднялся по лестнице и поднимался ли по ней вообще. Возможно, он взлетел на верхнюю площадку по воздуху, потому что в следующую секунду уже стоял перед Евой. Та привалилась к стене и неверяще мотала головой.

– Ева, – повторил Анджело, и она все-таки рухнула в его объятия.

Несколько вдохов они стояли неподвижно, просто цепляясь друг за друга. Затем Анджело слегка отстранился, чтобы еще раз заглянуть ей в лицо и убедиться, что это действительно она – живая и во плоти. Губы Евы наконец дрогнули в выдохе «Анджело», а потом раскрылись еще шире, когда он быстро накрыл их своими и принялся осыпать поцелуями все подряд: щеки, нос, подбородок, лоб и снова губы.

– Ева! – Возмущенный возглас от подножия лестницы заставил их отпрянуть друг от друга. Должно быть, у бедной старухи чуть сердце не остановилось, когда незнакомый мужчина – да еще и священник! – накинулся с поцелуями на ее беременную протеже.

– Это мой Анджело, Беттина! – закричала Ева, смеясь и плача одновременно и продолжая неверяще водить пальцами по его лицу. – Это мой Анджело.

– Анджело? Le pere du bebe? – ахнула Беттина и немедленно перекрестилась. Ее явно приводил в смущение его пасторский воротничок. Однако Ева не стала ничего объяснять, и старуха повторила вопрос снова, видимо неожиданно припомнив, зачем в первую очередь его и привела. – Отец ребенка?

Изумленные слова старухи немного рассеяли радостный ступор Анджело. Он опустил руки на раздутый живот Евы и снова всмотрелся в ее прекрасное измученное лицо и блестящие от слез глаза.

– Да. Отец ребенка, – прошептала она, не сводя с него взгляда, после чего вдруг задохнулась и сжала руки, пережидая схватку. Анджело едва успел ее поддержать.

– Схватки частые и сильные, – выдавила она. – Роды начались еще вчера, но, кажется, идут неправильно.

– Тебе нужно встать на четвереньки, – быстро сказал Анджело и повел ее обратно в комнату.

Там уже было подготовлено все необходимое: вода, полотенца и постель с чистым бельем. В очаге за решеткой жарко пылал огонь. Беттина явно сделала все, что было ее в силах. Анджело помог Еве забраться на кровать и опуститься на четвереньки, хотя руки и ноги у нее дрожали от усталости. Она выглядела не просто изнуренной, а изможденной. Теперь Анджело понимал, почему Беттина с таким отчаянием просила о помощи.

– Надо сходить за Марио, – сказал он с тревогой. – Такая поза должна помочь, но тебе нужен настоящий доктор.

– Марио? – Голос Евы взвился от удивления. – Он тоже здесь? Как такое возможно? Как вы вообще здесь оказались? Я думала, ты погиб. Мне сказали, что ты погиб!

Шок лишил ее последних сил, и локти опасно задрожали.

– Ш-ш-ш. У нас еще будет время об этом поговорить. Сейчас тебе нужен врач.

– Не уходи, – взмолилась Ева, попытавшись его задержать и чуть не упав. – Пожалуйста, Анджело! Останься со мной.

Он понимал, что она чувствует. Разделял страх, что стоит им расстаться – и трещина во времени и пространстве, вытолкнувшая их навстречу друг другу, сомкнется уже навсегда. Анджело заколебался, не желая оставлять Еву, но понимая, что без помощи Марио им тоже не обойтись.

– J’y retournerais , – вызвалась Беттина с порога. Бедная женщина только добралась до верха лестницы. – Я схожу еще раз.

– Скажите доктору Соннино, что я нашел Еву! – крикнул Анджело ей в спину. – Он придет.

Но Марио не пришел. Как и Беттина. Вместо этого люфтваффе наполнило декабрьские небеса ревущим огнем, и магниевые вспышки превратили рождественскую ночь в июльский полдень. Считаные секунды спустя воздух прорезал адский визг, и земля горестно загудела, когда первые бомбы достигли своих целей. Анджело бросился к Еве, пытаясь укрыть ее всем телом. Дом содрогнулся до основания, но устоял. Теперь им оставалось только цепляться друг за друга. За окном уже нарастал истошный вой, сигнализирующий о приближении новой бомбы.

– Я люблю тебя, Анджело, – прошептала Ева ему на ухо, и он тихо ответил ей тем же, пока мир вокруг них распадался на части.

Здание чудом выдержало первую атаку, однако следом на город обрушился артобстрел. Немецкий бомбардировщик опустился к самым крышам, поливая улицы пулеметным огнем. Анджело с Евой затаив дыхание прислушивались к звону разбитых стекол и стрекоту оружия, сквозь который прорывались крики выживших. Беда, по своему обыкновению, не приходила одна.

– Анджело, – выдохнула Ева. – Кажется, начинается. Боль теперь другая. Давящая. Ребенок на подходе.

Анджело поддерживал ее, пока она еще могла стоять на четвереньках, а затем уложил на бок, чтобы она хоть немного отдохнула между схватками. Ева улыбнулась, будто он сотворил чудо, и Анджело прикрыл глаза в благодарном облегчении.

Однако затем схватки слились в непрекращающуюся агонию, и Анджело пришлось снова ее усадить и помочь подтянуть колени к груди. Он понятия не имел, откуда все это знает, но, видимо, в глубинах памяти шевельнулось воспоминание об акушерке, помогавшей появиться на свет его младшей сестре. Ту битву его мать выиграла ценой собственной жизни. Анджело не мог допустить этого вновь.

– Беттина… – простонала Ева, отвлекая Анджело от его внезапного ужаса. Распахнутые глаза беспомощно шарили по комнате. – Марио…

Тот факт, что никто из них не вернулся, лучше слов описывал кошмар, который творился сейчас на улицах. Но у Анджело была одна цель. О Марио он сможет поволноваться и позже, когда жизнь Евы будет вне опасности.

– Не знаю, Ева. Но я с тобой. Все будет хорошо, – утешил он ее. Холодный ком в животе стремительно разрастался в ледяную глыбу, но Анджело решил, что останется спокоен. Он нашел Еву, и она носит его ребенка. Он сохранит хладнокровие хотя бы ради нее.

Ева чуть заметно улыбнулась и кивнула, веря ему, как и всегда. В следующую секунду ее окатила такая боль, что из глаз хлынули слезы, а позвоночник протестующе выгнулся дугой.

– Расскажи… – прохрипела она. – Расскажи, как ты меня нашел.

– Я услышал, что тебя отправили в Берген-Бельзен. И когда американцы освободили Рим и Париж, отправился вместе с армией во Францию. Планировал добраться оттуда до Германии и до тебя. Я был в отчаянии. Иногда уже думал идти в Германию в одиночку, но Камилло всегда меня останавливал.

– Мой отец? Что ты имеешь в виду?