Ананд Неелакантан - Бросок костей

— Твой сын проявил редкостную отвагу! Если научить его воинскому искусству, то Хастинапур гордился бы таким бойцом!

— О господин! Мы бедные суты! Кто возьмет нашего сына в ученики? Я сам учу его, и Карна непременно станет лучшим в нашем деле. Но наше происхождение и наши скудные средства не позволят сделать его стрелком из лука!

Экалавья заметил, что сын колесничего не отрывает глаз от пола, желая хоть как-то скрыть свой позор.

«Если он может стать воином, то смогу и я!» — твёрдо решил нишадец.

Он обернулся и посмотрел на Джару. Его спутника мало интересовали разговоры, он не мог оторвать голодный взгляд от кипящей в котле похлебки.

Видура надолго задумался.

— Хм…, дай мне время, Адиратха. Не знаю, получится или нет, но я попробую помочь. Дроначарья — хороший человек и превосходный наставник. А твой сын сегодня хорошо показал себя! Его вмешательство не позволило Такшаке выполнить задуманное! Я попрошу его взять твоего мальчика в обучение, но он может и отказать. Я еще замолвлю пару слов перед великим регентом. Может и получится тогда…

Голос Видуры был полон сомнений, но Адиратха радовался как никогда. Как не быть счастливым, когда судьбой твоего сына озаботился сам Первый советник страны Куру!

Зависть сжигала Экалавью. Как у некоторых людей все так легко получается! Он даже хотел спросить Советника, не попросит ли тот и за него. Но нишадец прекрасно понимал, какая пропасть лежит между ним и Карной. Они были похожи бедностью, но разница даже в их происхождении невероятно огромная. Экалавья прикусил губу, давясь от злости на судьбу, по воле которой он появился на свет таким низкорождённым.

«Да кому нужны эти гуру и наставники! Весь мир — мой учитель!» — думал разгоряченный негодованием Экалавья. — «Я сам всему научусь и стану лучшим лучником, чем этот везунчик!»

Ему захотелось сбежать из этой хижины, пронизанной тошнотворным счастьем, но Джара схватил его за пальцы. Раздраженный Экалавья отвесил ему щелчок. Джара невозмутимо показал жестами, что очень голоден. Другие мысли его сейчас не тревожили. Экалавья же наоборот, чувствовал себя тревожно. Ему казалось, что человек, освободивший его от стражников, в любой момент может изменить свое мнение. Тогда им придется туго. Нишадец на ждал ничего хорошего от знатных и высокорождённых людей. Да, царевич Суйодхана проявил к нему доброту, но важный сановник пугал его. Оставалось только молчать, ждать и быть готовым действовать решительно.

На голодные глаза Джары обратила внимание Радха. Она собрала на стол и пригласила всех. Видура отказался, сославшись на то, что уже почти наступило утро, и он не может принимать пищу до совершения положенных обрядов. Напротив, Экалавья готов был немедленно съесть всё, что предлагала ему Радха. Последнее что он ел, было манго. Его мучил сильный голод, но показывать это всем он не хотел. Он принимал угощения медленно и степенно, отказываясь от добавки. Джара не мучился никакими сомнениями и поглотил всё, что ему предложили хозяева дома. Когда трапеза закончилась, он, облизывая пальцы, с сожалением встал из-за стола. Экалавья чувствовал отвращение к опустошению, произведенному Джарой в припасах радушных хозяев. Они вышли во двор, омыть руки. Джара лучился от удовольствия так, что Экалавье захотелось ударить его. Сделать этого он не успел — Видура отправлялся во дворец и звал всех попрощаться.

— Кто ты такой и как проник в город? — на лице Видуры не было и тени улыбки.

Экалавья содрогнулся. Пришло время, и этот знатный мужчина явил свое истинное лицо. Нишадец даже почувствовал облегчение от того, что не ошибся, высокорожденный не мог вести себя иначе с таким, как он.

— Я из нишадцев. Мы находились в лесу, рядом с городом. Я увидел, как Такшака со своим отрядом направляется сюда, в Хастинапур, — только Экалавья успел так ответить, как понял, что совершил ужасную ошибку.

— Откуда тебе известно, что его звали Такшака? — неподвижное лицо Первого Советника казалось высеченным из камня.

— Да его знают все обитатели лесов, — встрял с ответом Джара. — Он иногда посещал нас, угощал разной едой и говорил, что когда-нибудь перебьет всех вас и подарит царский дворец нишадцам, нагам и киратам.

После слов Джары Экалавья мысленно попрощался со своей головой. Видура молчал так долго и так многозначительно, что ноги нишадца начали дрожать. Наконец Первый советник произнес:

— Если вы выследите Такшаку и доложите об этом мне, я щедро вас вознагражу.

— Мы получим еду? — глаза Джары радостно сверкнули.

— И еду, и многое другое. Пока что держите это, — в сторону мальчишек полетели две медные монеты.

— Что это? — удивился Джара, никогда не то что не державший монет в руках, но и не знавший о деньгах.

— Спроси у брата. Он расскажет, как их превратить в еду. Сообщите мне о Такшаке, получите гораздо больше.

Темные глаза Видуры уставились на Экалавью. Нишадец не смог выдержать взгляда и отвернул голову. Ему очень хотелось заткнуть Джаре рот, но сделать этого не мог.

— Мы видели человека…, похожего на тебя…, в красивой одежде. Он бросил со стены веревку Такшаке, — Джара осекся под взглядом Экалавьи.

— Кто? Кто это был? Скажи мне! — лицо Видуры мгновенно окрасилось гневом.

— Но господин! Мы не знаем его имени! — успел вмешаться Экалавья, прежде чем Джара своим ответом принес бы им новые неприятности, и быстро добавил. — Но обязательно узнаем, как только повстречаем!

«Когда же он нас отпустит?» — задавался вопросом нишадец и призывал себя хранить спокойствие.

— Да? Что ж…, можете идти, — тихо проговорил Видура.

Медлить было нельзя, Экалавья схватил Джару за руку и потянул его к воротам. Видура проводил их взглядом. Стражники остановили мальчишек и поинтересовались, правда ли они родственники Первого Советника. Джара опередил Экалавью, и ответил отрицательно. Убедившись, что Видура не видит, воины городской стражи обыскали его и отобрали зажатую в ладони монету. На слова Джары, что это дар того господина, его изрядно побили. Экалавья не стал дожидаться обыска и избиения, он с презрением швырнул свою монету на землю. На лице нишадца проступила довольная улыбка, когда один из стражей низко склонился к его ногам за добычей. Правда, за насмешку он тут же получил от другого воина удар в лицо.

Видура не на шутку встревожился. Он мог обойти с мальчиками весь дворец и найти с их помощью предателя, но боялся вспугнуть его раньше времени. Тем более, окажись помощник нагов важным сановником или знатным придворным, обвинение двух неизвестных никому дикарей не сильно его напугает. Нет, торопиться в таком деле не следует, но и тянуть с поимкой предателя нельзя. Он может принести еще много вреда.