Ананд Неелакантан - Бросок костей

Задача показалась гостям довольно простой. На других сваямварах женихам приходилось труднее. Кто-то стал громко рассказывать о единоборстве с тигром, победив которого, он обрел супругу. Как с таким подвигом может сравниться выстрел из лука! Карна обвел взором окружавших его людей и улыбнулся. Он верно оценил сложность испытания. При взгляде на Драупади, сердце его учащенно заколотилось. Но почему царевна больше не смотрит на него? Карна отчаянно пытался встретиться с ней взглядом, но Драупади сидела, опустив глаза к полу.

Под сердитый ропот женихов-соперников поднялся Баларама.

— О царь! Прости меня, если слова мои сочтешь дерзкими! Но я уверен, дочь твоя заслуживает лучшего. Она не породистая лошадь, выставленная на торги на ярмарке! Не пришло ли время покончить с изжившим себя обычаем? В древние времена не устраивали на сваямваре воинских турниров, Девушка выбирала своего суженого из числа женихов, просто надев ему на шею гирлянду. Значение имел только выбор женщины! Состязания же в силе и ловкости оскорбляют женщин, так как превращают их в приз, или того хуже, в товар! Пусть царевна Драупади изберет себе мужа без этой непристойной борьбы за ее руку!

— Дорогой Баларама! При всем моем к тебе глубоком уважении, решается судьба моей дочери. Что дурного в том, что я желаю видеть мужем дочери великого воина? Она молода, и может сделать неверный выбор, лишь увидев чье-то красивое лицо. Так часто поступают юные девицы. Драупади достойна всего самого лучшего в мире! Поэтому я хочу, чтобы супругом ее был величайший воин!

Друпада произнес свою речь достаточно вежливо, но от Баларамы не укрылись нотки презрения, прозвучавшие в голосе царя Панчалы.

— Мне, о царь, не безразлична судьба Драупади, как если бы она была моей дочерью. Поэтому говорю — лучший воин не всегда лучший муж! Если у невесты нет свободного выбора, почему обычай называется сваямварой? Но я не буду попусту тратить время почтенного собрания. Мои взгляды на жизнь отличаются от традиционных. Но как вождь ядавов я могу говорить за своих людей. Я против этого обычая и запрещаю всякому ядаву принимать в нем участие!

Баларама сел. Его лицо было словно высеченным из камня. Из рядов молодых ядавов донеслись стоны. Их вождь становился с каждый днем все больше и больше раздражительным.

До Карны не донеслось и половины слов его наставника. Суйодхана пытался ему что-то сказать, но и этого сута не расслышал. У него пересохли губы. Мысленно Карна возносил молитвы. Ему хотелось, чтобы Драупади взглянула на него. Прозвучал гонг, состязание вот-вот должно начаться. Карна отвел взгляд от царевны и увидел смотрящего на него Кришну. Он улыбнулся ядаву и получил улыбку в ответ.

«Возможно, он больше не испытывает ко мне неприязни», — подумал Карна, испытывая облегчение от дружелюбия, проявленного его давним недругом.

Состязание началось и за короткое время несколько царевичей убедились, что задача не так проста, как им показалось. Лук оказался очень тяжёлым, и даже если жених его поднимал, то вызывал этим сильную рябь в чаше. Увидеть цель становилось невозможным. Один за другим претенденты на руку царевны терпели неудачу. Все чаще раздавались возмущенные голоса, твердящие, что лук слишком тяжел, а время на попытку дается слишком мало. Количество мрачных лиц постоянно увеличивалось. Некоторым женихам удалось поднять и натянут лук, но точно прицелиться они не смогли. Стрела правителя Магадхи, попала в рыбу, но не в ее глаз. Но по улыбке Джарасандхи было понятно, что он и не хотел побеждать. Проходя мимо Баларамы, он подмигнул ядаву.

— Ты же годишься невесте в отцы, о царь, — усмехнулся Баларама, когда Джарасандха уселся возле него.

— Я здесь исполняю долг перед царством, а не ищу себе невест, — ответил царь Магадхи.

Настала очередь Карны. Ашваттхама пожелал другу удачи, но тот, кажется, не услышал, лишь почувствовал руку Суйодханы на плече. Карна шел к луку, как во сне.

«Только один ее взгляд, о боги! Один взгляд!» — молился он.

Но Драупади сидела неподвижно, как статуя, склонив голову. Прозвучал гонг, и воин внутри Карны победил влюбленного юношу. Он не спеша обошел лук, оценивая его тяжесть. Затем посмотрел на вращающуюся рыбу. Лук Карна поднял одним движением, не взволновав воду в чаше. В зале воцарилась тревожная тишина, все ожидали, когда царь Анги натянет тетиву.

Карна вложил стрелу и поднял лук над головой, глаза его неотрывно наблюдали за отражением рыбы в воде.

— Я не выйду замуж за суту.

Шепот Драупади прозвучал в погруженном в тишину зале как раскат грома.

Никто не проронил ни слова, а Карна, сосредоточившись на цели, вообще ничего не услышал. Он выпустил стрелу, и она с громким лязгом ударила рыбу в глаз. Рев зрителей наполнил зал. Карна торжествующе посмотрел на Драупади. Но она так и не подняла головы. К Карне подошел Дхриштадьюмна и попросил его вернуться на свое место. Карна выглядел озадаченным? Разве, в конце концов, он не попал в цель?

Главный брахман Панчалы сердито крикнул:

— Ты что, оглох, сута? Царевна ясно сказала — она не выйдет замуж за тебя, низкорожденого! Возвращайся к своим лошадям и повозкам!

Карна смотрел на склонившую голову Драупади, ярость и стыд полыхали в его глазах.

«За что и по какому праву меня здесь оскорбляют? Я прибыл по приглашению и честно победил!»

Он уже собирался прокричать эти слова, когда Драупади подняла голову и посмотрела на него. В темных глазах Карна увидел печаль, более глубокую, чем у него. Рядом с девушкой стоял Кришна, неизменная улыбка играла на его лице. Карна понял, что проиграл.

В центр зала выбежали Суйодхана и Ашваттхама, сверкая обнаженными мечами. Их примеру последовали Джаядратха и Сушасана. Им навстречу ринулись Дхриштадьюмна и Шикханди. Многие из присутствующих царей и царевичей вскочили со своих мест и стали присоединяться к той или иной стороне. Ситуация быстро перерасла в кровавую схватку, старейшины призывали возбужденных молодых людей к благоразумию. Наконец, Баларама, Джарасандха и его полководец Хираньядханус отважно протиснулись в середину драки и разняли сражающихся бойцов. Воины разошлись в разные стороны, оставив на полу несколько раненых человек, а также несколько мертвых. Никто не обратил внимания, как глубоко удрученный Карна покинул зал.

Мир рушился вокруг несчастного сына суты. Карна вскочил в свою колесницу, хлестнул лошадей и помчался по улицам Кампильи, заставляя людей шарахаться в стороны. Лицо юноши было мрачным, сердце пылало от гнева и ненависти.

«Ничего, кроме происхождения, не имеет значения в этом мире!» — с горечью думал он. — «Какими грехами я заслужил такой позор?»