Ананд Неелакантан - Бросок костей

Экалавья поднял перед глазами свою четырехпалую правую руку. Отсутствующий большой палец сильно зудел. В голове мелькнул образ младшего из двоюродных братьев, сжавшего в руке нож. Нишадец всклочил на ноги, игнорируя боль, пронзившую все тело. Он пристально посмотрел в лицо нагу.

— Да!

Радостно вскрикнув, Ашвасена обнял Экалавью. Не теряя времени, наг и нишадец, ставшие друзьями, отправились в путешествие по темным джунглям Кхандавы.

— Я не уверена, отчего мое сердце так часто бьется! От страха или от счастья?

Гандхари чувствовала, как дрожат холодные пальцы ее супруга. Мир вокруг них был погружен во тьму. Только что ушел Видура. Царь пытался сохранить хладнокровие перед Первым советником, но как только он скрылся за дверью, Дхритараштра повернулся к жене. Она ничего не сказала, да и не хотела говорить. Царица пыталась молиться, но слова утешения ускользали от нее. Тело и разум Гандхари находились в оцепенении.

От нее не укрылось молчаливое облегчение, испытанное Дхритараштрой от новости, принесенной Видурой. Страх обдал холодом все ее тело. Она спрашивала себя, осознал ли ее муж то, на что намекал Первый советник. Видура ушел, но его слова зловеще висели в воздухе.

Дхритараштра задал вопрос Гандари:

— Мог ли Суйодхана действительно сделать нечто подобное?

Царь находился в уверенности, что их первенец не способен совершать недостойные деяния. Гандхари не могла полностью согласиться с супругом. Она отошла от царя и стала искать окно, желая уловить мягкое касание ветерка. Царица хорошо слышала тяжелое дыхание Дхритараштры. Несчастный! Когда много лет назад Бхимша привел ее во дворец, ее потряс вид ее будущего мужа. Неудивительно, почему Бхишма вторгался в чужие страны и силой добывал невест для царевичей Хастинапура! Гандхари помнила и ужас, и дрожь, при первой встрече с Дхритараштрой, при первом взгляде на его невидящие глаза. Крепко обняв Шакуни, она разглядывала окружающее их великолепие. Ей хотелось выглядеть гордой и независимой под взорами любопытных придворных. До нее доносились голоса, обсуждавшие иноземный подарок Великого регента своему слепому племяннику. Кто-то сочувствовал ей, кто-то недобро шутил. В неожиданном порыве, граничащим с безумием, Ганлхари оторвала от шали ленту ткани и завязала себе глаза. С того дня она разделила слепоту своего супруга.

— Зачем ты это сделала, дочка? — спросил ее тогда пораженный Бхишма, и эти его слова она отчетливо слышала до сих пор.

Гандхари испытала даже некоторое удовлетворение от боли и вины в голосе Великого регента. Прошло много лет, но образы того дня все еще были такими же яркими. Одно время Гандхари разделяла мечты брата разрушить царство, укравшее у нее зрение. Но постепенно ее разум успокоился, сухая и пыльная земля страны Куру не вызывала раздражения. Запах специй, музыка храмовых колоколов, и даже вездесущая мелкая пыль, проникающая в поры тела, и даже непривычный летний зной покорили ее сердце. Месть и разрушение давно исчезли из ее мыслей. Ее мужем стал человек, которого она испугалась. Была ли это любовь или сочувствие к беспомощному, неуверенному в себе Дхритараштре? Она боялась задавать себе такой вопрос. Завязав себе глаза и дав клятву всегда носить повязку, она хотела досадить Бхишме. Тогда Гандхари была уверена, что никогда не простит его за отца и за родину. Но за долгие годы ненависть к Бхишме постепенно сменилась в ее сознании на глубокое уважение, и как бы она не старалась, эти два чувства не поменялись обратно местами.

«Однажды меня уже обманом лишили наследства, усадив на трон моего брата Панду. А я стоял рядом с ним, как какой-нибудь слуга!» — стиснув зубы размышлял Дхритараштра. — «Я слепой, передо мной только тьма! Корона на моей голове — подарок брата. Мне вернули право первородства после кончины Панду, будто милостыню подали. Я лишь зовусь царем. На деле правят царством Бхишма и Видура».

Дхритараштра встал. По звуку Гандхари определила, что муж ее взял в руки палицу. Она крепко сжала ладони. Он царь, он правитель огромной страны, она не должна думать о нем, как о слабом, ранимом человеке. Однако он, действительно, был пуглив и излишне осторожен, старался со всеми говорить вежливо и мягко, тщательно взвешивая свои слова. В их личных покоях Дхритараштра становился другим человеком. Раздавшийся звук был ей знаком. Она знала, что сейчас будет. Ее муж станет изливать свои горести и переживания на металлическое изваяние Бхимы. Статую подарили его старшему сыну, но Суйодхана не оценил это произведение искусства. Теперь железная копия Пандава стояла в царских покоях.

Бах! Палица Дхритараштры с большой силой ударила в изваяние.

— Как ты намерен поступить? — с болью в голосе спросила Гандхари.

После непродолжительного молчания царь с новой силой возобновил «избиение» статуи, словно он пытался доказать самому себе, что он обладает властью. По крайней мере, в своей спальне. Гандахари подошла к нему, ничуть не боясь его палицы. Он, почувствовав ее приближение, замер. Она заставила мужа выпустить оружие из рук и сесть на кровать. Дхритараштра в отчаянии уткнулся в плечо супруги. Гандхари провела пальцами по его лицу. Муж показался в этот момент таким уязвимым, что ей захотелось разрыдаться.

«Женщины Гандхары никогда не плачут!» — тут же напомнила себе царица.

Она думала, поглаживая густые волосы мужа, как много унижения пришлось ему вынести.

«Его волосы совсем как у Суйодханы!»

Может голова царя уже подернулась сединой, может, была совсем белой, но пахла и ощущалась пальцами так же, как у сына. В мире незрячих цвет не имеет значения. Матери очень хотелось увидеть, как сейчас выглядит ее первый ребенок.

— Наш сын получит то, что принадлежит ему по праву! Он не слепой, как я, Гандхари! Никому больше я такого сказать не могу, но ты поймешь меня. Узнав о гибели Пандавов, я почувствовал несравненное облегчение! Я искренне надеюсь, что это был несчастный случай, а не заговор Суйодханы! Нет! Я не верю, будто он повинен в их смерти! Суйодхана никогда не был таким жестоким. Но ты? Ты думаешь, что это сделал он?

Отвечать Гандхари не стала. Она хотела верить мужу. Конечно, их сын никогда бы не сделал ничего такого подлого. Но что, если в этом замешан Шакуни? Бедная Кунти! Неужели она погибла? И ее сыновья? Какая ужасная смерть! Но что, если это очередная выходка, хитрость? Гандхари никогда не относилась с уважением к Кунти, можно сказать, презирала ее, но сейчас ей было трудно поверить в смерть вдовой царицы. Кунти жива! Но Видура уверенно говорил про ее смерть и смерть пятерых Пандавов от огня, охватившего дворец. Гандхари охватила волна стыда за свои мысли. Ее тревожила зарождающаяся в ней радость, грозящая вырасти и заполонить собой весь разум. Она покачала головой, словно отгоняя подобные мысли.