Кристина Макморрис - Проданы в понедельник [litres]

– Сильвия, пойдем, – повторил Альфред.

Она помотала головой.

– Дорогая, в самом деле. Я думаю, нам лучше…

– Нет, – сказала она ровно.

Альфред не сдвинулся с места. Эллису показалось, что он прикидывает: что будет, если он выволочет Сильвию из комнаты? Как на это отреагирует охранник? Наконец он неохотно опустился на свой стул.

«Какого признания Сильвии так опасался банкир?» – гадал Эллис, выжидая.

– Прежде всего я хочу, чтобы вы, мистер Эллис, поклялись, что ни в одной газете не появится статьи о моей семье. И что вы больше не будете следить за нами и приставать к нам с вопросами. И что… вы будете держаться от всех нас подальше, чтобы мы могли жить той же жизнью, какой жили прежде.

Прежде? Прежде, чем заблокировали ему счета и засадили за решетку? Или прежде, чем лишили детей их родной матери?

– Боюсь, что я не могу вам этого гарантировать, – честно ответил Эллис, и пальцы Сильвии снова сжались. Еще до того, как он пояснил: – Мне ведь придется объяснять на суде, почему я был в школе и что меня связывает с вашим семейством. Держу пари, там возникнет еще масса вопросов, на которые я не буду знать, как отвечать. Вам лучше посвятить меня сейчас во все подробности, – попытался намекнуть Эллис.

Сильвия быстро обдумала его слова.

– Тогда я позабочусь о том, чтобы с вас сняли обвинения, – решила она.

– А если я этого не захочу? – Вызов слетел с языка раньше, чем Эллис вспомнил предостережение шефа, его упоминание о связи Миллстоунов с мафией. Он взял себя в руки, но не отступил: – Похоже, для меня это единственный способ получить ответы на свои вопросы.

По лицу Сильвии промелькнули паника, внутренняя борьба на испытание воли. Но только на мгновение. А потом она вскинула подбородок, и ее лицо посуровело:

– Что ж, если вы полагаете, что суд необходим, тогда приготовьтесь к тому, что вам будет предъявлено еще одно обвинение. В домогательстве к нашей маленькой, невинной дочурке.

Глаза Альфреда на миг расширились, но он промолчал. Он оказался просто пассажиром поезда, ворвавшегося в жизнь Эллиса и грозившего раздавить ее под своими колесами.

Руки Эллиса сжались в кулаки.

«Не дай своему гневу и отвращению прорваться наружу!» – велел себе он.

– Ни один судья в это не поверит! Без каких-либо доказательств!

– Уверена, вы правы, – признала Сильвия. – А ваш босс? Ваши друзья или читатели? Удивительно, но факт: люди склонны считать правдой то, что видят в газетах. Разве не так?

Вот она – отдача за его признание о фотографии! Бумеранг прилетел через несколько минут. Сколько читателей из конкурирующих газет, да и самой «Трибьюн», не поверят в такую историю? Перед глазами Эллиса замелькали заголовки: репортер подделал снимок двух бедных детей, следил за ними в разных штатах, под предлогом вымышленного задания подобрался к девочке поближе и был арестован при попытке…

У этой истории имелись свидетели. Она была скандальной. И все в ней было правдой! Даже без ложного обвинения в сексуальном домогательстве доверие к нему будет подорвано. И на его репутации можно будет поставить крест.

Как и на попытке воссоединить Джеральдину с детьми.

Подавив приступ тошноты, Эллис вернулся к своему вопросу.

– Что случилось с Келвином? – спросил он медленно и твердо.

Альфред тоже взглянул на Сильвию, ожидая ответ.

– Я вижу, вам требуется время, чтобы все обдумать, – сказала она. – Надеюсь, вы дадите нам знать, когда примете решение.

Волна разочарования пробежала по всему телу Эллиса. И Альфред, похоже, испытал то же самое, подняв в защитном жесте руку перед женой. Воздух наэлектризовало молчаливое противостояние.

– У вас тут все в порядке? – поинтересовался охранник, внезапно появившийся в комнате. Его вопрос, естественно, адресовался Миллстоунам.

Эллис заставил себя расслабиться. Не столько ради себя и Сильвии, сколько ради Руби и Келвина. Усугубляя ситуацию, он ни раскрыть правду, ни помочь детям не смог бы.

– У нас все в порядке, – ответил за всех троих Альфред и опустил руку на шляпу. Похоже, он, как и Эллис, чувствовал себя не в своей тарелке. – Нам пора идти, Сильвия.

Уже не возражая, она поднялась со стула с почти непроницаемым лицом, и пара покинула комнату. Сердце Эллиса билось так часто и сильно, что его стук отдавался даже в висках.

– Вечеринка закончена. Добро пожаловать назад в камеру, – пошутил охранник.

Его слова дошли до Эллиса не сразу. А когда дошли, он бездумно пошагал вперед, пока его посетила простая мысль.

– Мне нужно отсюда выйти.

– Сегодня уже не получится.

– Почему? – взглянул на охранника Эллис.

– Парень, оформляющий залоги, уже ушел. Придется подождать до утра.

Таков был план Миллстоунов? Поиграть мускулами? Ночь за решеткой должна была сделать Эллиса сговорчивей. Или это копы решили его «поучить» из-за характера обвинений?

– Дайте мне хотя бы сделать второй звонок, – полу-просительно-полутребовательно сказал Эллис, – пожалуйста.

Прищурившись, охранник медлил с ответом. Что он терял?

– Звоните, только быстро.

Эллис кивнул, и его разум забурлил. Должен же быть кто-то – с деньгами или рычагами воздействия, или и тем, и другим, чтобы вытащить его из тюрьмы.

В новом приливе отчаяния Эллис усмотрел только два варианта: ирландский гангстер, который своими советами однажды уже спас его карьеру, и… его отец. Обращение за помощью к любому из них могло стоить ему очень дорого.

К сожалению, выбор был нелегким.

В двух кварталах от пансиона сердце Лили застучало, как племенной барабан; его бешеный ритм отдавался противной пульсаций в ушах. Лили привыкла ходить по городским улицам одна, даже ночью. Но каждый раз, когда она становилась слишком спокойной, очередное сообщение по радио об ограблении или еще более тяжком преступлении возрождало ее осмотрительность. Как мать Лили старалась оградить Сэмюэла от всех бед, болячек и неприятностей. Но и допустить, чтобы что-то случилось с ней, она тоже не могла. Ведь это неминуемо сказалось бы на сыне! А сейчас предчувствие чего-то плохого бросило ее в дрожь.

Лили поспешила завернуть за угол. Последний! Но шаги ускорились за ее спиной. Уже готовая броситься опрометью вперед, Лили все же кинула взгляд назад. И…

– Подождите, пожалуйста! – окликнул ее кто-то.

Женский голос прозвучал обезоруживающе и показался Лили знакомым, но она все равно прошла еще несколько шагов. Пусть и медленнее.

– Мисс Палмер… – Голос был мягким, мелодичным и явно принадлежал девушке. Слегка запыхавшейся. Надвинув шляпку низко на лоб, она приблизилась к Лили: – Это я, Клэр.

– Клэр???

Лили вгляделась в бледное, веснушчатое лицо. Прядки рыжих волос выбились из-под шляпки и свесились девушке на глаз. На улице Лили не сразу опознала в ней домработницу Миллстоунов.