Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Они с двух сторон подхватили Глебова под плечи. Антон покачнулся под тяжестью ноши, вздохнул:

— Отступать некуда.

— Вывезем его из города от греха подальше. А там уж разберемся.

В общий зал вышли, изображая пьяных. Гришка щедро расплатился с подскочившим к ним официантом, во все горло потребовал подогнать извозчика. Антон, раскачиваясь с повисшим на его плече Алексеем, попытался распевать романс, потом шумно извинялся перед посетителями — как никак время движется к полудню, а господа уж в дребедень набрались горькой. Какая наглость! Администратор быстренько предоставил им извоз. Их приветливо, бережно и аккуратно проводили к выходу. На пороге же столкнулись с некими господами, один из которых, завидев Антона и Алексея, с ужасом метнулся в сторону. Когда компания покинула ресторан, бледный господин посмотрел на своих приятелей ошарашенными глазами.

— Что с тобой? — спросил один из них.

— Так это. — он с шумом втянул воздух. — Вы разве не заметили?

— Что именно?

— Так это те самые. Что сегодня друг друга постреляли в клубе.

Приятели рассмеялись:

— Тебе что, теперь они повсюду мерещатся? Пора, брат, полечить нервишки. Съезди на курорт на воды…

— Не то тебя водяра изведет.

— У тебя, приятель, белая горячка.

Во дворе их ждала карета — на козлах все те же кучер и «жандарм», но уже не в жандармских шинелях, а в ливреях [74] Ливрея — форменная одежда особого покроя и определённого цвета для лакеев, швейцаров, кучеров и иных слуг. .

Троица забралась внутрь, дверца захлопнулась и карета заколесила по мостовой.

Антон устало зевнул, с завистью посмотрел на спящего безмятежным сном Глебова.

— Сколько он проспит?

— Часов шесть-десять, — ответил Гришка, выглядывая в окно. Столица казалась ему беспокойной и по-настоящему опасной. И дело было не только в полиции, но и в непредсказуемых донельзя участниках революционных беспорядков. Не ровен час.

Антон вновь зевнул:

— Раз Глебов спит, то и мне не грех прикорнуть немного. Три дня почти без сна, — он вновь зевнул, поудобнее устроился на сидении и натянул шляпу на глаза.

На выезде из города их остановили на заставе [75] Застава — заградительный, сторожевой пункт на границах города. для проверки документов. Документы были выправлены как положено, так что по данному поводу Гришка не переживал. Но если дело дойдет до осмотра кареты, то.

Экипаж стоял на дороге, ожидая своей очереди. Гришка выбрался наружу, перекинулся парой фраз с «кучером и лакеем», давая им распоряжение. Осмотрелся. Выкурил папироску и направился к посту. Переговорил с караульным офицером, предъявил документы, вернулся к экипажу. «Кучер и лакей» тихонько разговаривали, но завидев «хозяина», умолкли.

Гришка открыл дверцу кареты, собираясь забраться внутрь, и. Глебов исчез!

— Антон! — рявкнул он на спящего приятеля, но тот не шевельнулся. Гришка грубо потряс его за плечо. Антон застонал, пробубнил что-то, но так и не проснулся.

— Черт! — выругался Гришка и осмотрелся по сторонам. Не было смысла кидаться в поиски — Глебова и след простыл.

Сверху с козлов наклонился кучер.

— Вы чего, ваше благородие?

Гришка в сердцах махнул рукой:

— А, растяпы! Глебова профукали!

— Чего? — не понял кучер. Его напарник тоже недоуменно уставился на Гришку.

Гришка не стал объяснять.

— Поехали уж, — сказал он, забираясь в карету.

Экипаж заколесил по дороге, преодолевая заставу с поднятым шлагбаумом, а Гришка хмуро уставился на спящего Антона, перебирая в голове последние события. Вот он подмешивает Глебову барбитурат, пока тот выясняет отношения с Антоном. Вот он не дает Глебову уйти, тот по приятельски хлопает его по плечу, обнимает, опять хлопает по плечу.

Гришка постучал кулаком по лбу. Вот дурак! Да Глебов же ловко обшмонал его карманы, проверил, что в них есть! Затем они как полные кретины повернулись к нему спиной, чтобы он не прочел по губам, о чем они говорят. А тем временем Глебов подменил рюмки, переставив свою со снотворным Антону! И ведь точно рассчитал, что на уснувшего Антона никто не обратит внимание, так как тот не спал несколько суток!

Гришка вдруг всполошился, заглянул под сидения и быстро вытащил сумку, в которой лежал их общий куш от аферы в игровом клубе. Деньги были на месте — Глебов ничего не взял. Гришка закрыл сумку и вернул ее на прежнее место. И на том Глебову спасибо — ведь мог забрать деньги!

Усевшись на место, Гришка уставился на захрапевшего с присвистом Антона. Эх, авантюра с похищением Глебова не удалась. Жаль. А ведь хотелось помочь приятелю вернуться к прежней жизни. Не судьба. Ну, попытка — не пытка. Главное, чтобы Глебов не держал зла и понял их правильно. Гришка закрыл глаза. А ведь было время, когда они вместе — Гришка, Глебов, Костик Абрамович и Антон — проворачивали не хилые делишки! Теперь нет ни Абрамовича, ни Глебова, и нет прежней бравады и удачи.

Глебов же сидел между тучной женщиной и интеллигентным старикашкой в пенсне. Старик читал газету, женщина беседовала с соседкой напротив, обсуждая рецепт рыбного пирога. Алексей, натянув шляпу на глаза, казался спящим. На самом деле его обуревали тревожные мысли и чувства. Он был огорчен поступком приятелей. Когда-то работающая слаженно под его руководством команда, стала неуправляема. «Что на них нашло? Бог знает, что стоит за их помыслами, но все это, ой, как, не своевременно! Помимо всех остальных забот и напастей, свалились и эти!» — Алексей вздохнул. — «Я должен вернуться в Петербург. Если известно, кто стоял за наемником Гориным, то с фанатиком Лущином еще ничего не ясно. Что же кроется за покушением с ритуальными кинжалами, которое совершил Лущин? Лущин — пешка, кто-то заставил его совершить покушение, но кто?»

Судя по символам и латинским надписям на кинжалах, Лущин принадлежал к одной из тайных организаций, о которых Алексей слышал еще в период своей студенческой молодости. И кому же он перешел дорогу? Алексей чувствовал, что если он узнает этот секрет, то это знание станет ключиком к чему-то очень важному. Самое главное сейчас выиграть время. Иначе…

Рано утром Глебов был уже в Императорском Санкт-Петербургском университете: было необходимо найти профессора Платонова [76] по 1905 г. декан историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета. .

Профессор оказался в университете, несмотря на то, что всем было не до учения: студенты, охваченные революционными идеями, не желали учиться, а преподаватели — люди образованные и интеллигентные, каждый на свой манер, считали необходимым внести вклад в происходящее. Занятия не шли, тем более не так давно возле университета состоялось столкновение между студентами и полицией, что было чревато и грозило последствиями и для студентов, и для преподавателей, и для самого университета.