Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Глебов нащупал за пазухой револьвер, затем вошел в подъезд с черного входа и поднялся к квартирке Горина. Достал револьвер, постучал. Горин открыл дверь и сразу узнал Алексея. Увидел револьвер в его руках.

Глебов кивнул ему в сторону комнат:

— Заходи.

Горин, соблюдая осторожность, отступил назад. Алексей вошел следом, быстро запер дверь. Держа под прицелом, указал в сторону гостиной.

Оказавшись в гостиной, Горин повернулся к Глебову. Некоторое время они смотрели друг на друга. Алексей заговорил первым:

— По взгляду вижу, помнишь меня.

Горин промолчал.

— Почему хотел убить меня?

— Хотел бы — убил бы.

— Тогда что же?

— Я выполнил лишь приказ.

— Чей?

— Думаю, ты знаешь.

— Хотелось бы услышать.

— Надо будет — услышишь.

— Я с тобой в игры играть не собираюсь. Может быть, мне тебя прикончить?

Алексей слишком поздно ощутил едва уловимый ненавязчивый холодный аромат духов.

— Опусти револьвер, — услышал он знакомый женский голос. При этом дуло револьвера прижалось к его затылку.

Глебов замер, нехотя поднял руки:

— Я всегда поражался вашей способностью передвигаться быстро и бесшумно, фрау Фойт.

Горин забрал у него оружие. Фрау Фойт отступила на шаг назад, Алексей повернулся к ней.

— Was werden wir machen? Werden wir ihn erschiesBen? [66] Что будем делать? Застрелим его? (нем.) — сказала Фойт Горину.

— Nein. Der Haupt hat gesagt, nicht zu beruhren. [67] Нет. Хозяин сказал, пока его не трогать (нем.).

— Kein Mensch, — она кивнула на Глебова, — kein Problem! [68] Нет его — нет проблем (нем.)

— Ist es dir nicht schade? Du hast doch so viel Zeit ver-braucht, um ihn zu heilen. [69] А тебе не жаль? Ведь столько времени потратила, занимаясь его лечением (нем.)

Фойт фыркнула:

— Wie auch dir war es nicht schade, als du ihn mit dem Messer gestochen hast. [70] Также как и тебе было не жаль, когда ты проткнул его ножом (нем.)

— Позволю себе наглость и перебью вашу столь милую беседу по поводу меня, — произнес Алексей. Времени осталось мало, а ему так много нужно узнать!

Горин уставился на него своими холодными серыми глазами. Из такого слово не вытянешь!

— Сегодня ты получил анонимное письмо, так ведь? Горин прищурился:

— Твоих рук дело?

— Что за письмо? — с подозрением спросила Фойт.

— Потом. — Горин вновь посмотрел на Глебова. — Что дальше?

— А дальше то, что ты забил тревогу и направился к своему хозяину, заказчику покушения на меня. И к вашему хозяину, фрау Фойт, не так ли?

— Ты следил за мной? — По голосу Горина нельзя было понять, какие эмоции он испытывает — настолько он был непроницаемый и отстраненный.

— Так и есть. Ваш хозяин — не последний человек в Департаменте полиции. И он дал приказ меня не трогать. По крайней мере, пока.

На лице Горина появилась кривая усмешка:

— А ты говорила, что он не понимает по-немецки.

Фойт смерила Глебова презрительным взглядом:

— Я тебе говорила, от него нужно ждать неприятностей! Пристрели его, пока не произошло еще что-нибудь!

— Его нельзя убивать. Поняла? Дай револьвер! — Горин забрал оружие у Фойт.

Затем обратился к Алексею:

— Раз ты столько знаешь, зачем пришел ко мне?

Глебов снисходительно улыбнулся:

— Мне нужно имя.

— Имя твоего хозяина.

— Придет время — узнаешь. А может, и нет.

Алексей перебил его:

— Рачковский.

Фойт быстро взглянула на Горина, хотя тот и бровью не повел, услышав имя.

Алексей улыбнулся. Осуждающе поцокал:

— Нервишки слабоваты, фрау Фойт.

— Заткнись!

— Как грубо! Передо мной женщина или мужик в юбке. Как ты с ней ладишь?

Фойт резко шагнула в сторону Глебова, но Горин удержал ее за руку.

— Я присмотрю за ним, а ты сообщи обо всем хозяину. Поняла?

Фойт сжала кулаки:

— Поняла.

Она вышла из комнаты.

— Ответь мне на один вопрос, — произнес Алексей, когда он и Горин остались наедине, — Что ты знаешь про Лущина?

— Кого?

— Того парня, что напал на меня в проулке с кинжалами.

— А, — Горин поморщился.

— Так что?

Тот усмехнулся:

— Хочешь знать, кто он и почему хотел тебя убить?

— Но ты ведь знаешь это. Ты заставил его признаться, прежде чем заколол ножом.

Горин зло уставился на него:

— Я о нем ничего не знаю! Понятно?

Алексей смотрел на него — глаза Горина отражали опаску и тревогу и предупреждающе поблескивали. Кто же стоит за Лущиным, раз это пугает такого типа как Горин?

В этот миг раздался грохот, топот, в комнату ворвались люди с оружием, скрутили Горина. Ввели белую как полотно Фойт. Следом вошел Малышев, взглянул на Горина, затем на Алексея. Глебов пожал плечами, насмешливо улыбнулся бывшей сиделке:

— С возращением, фрау Фойт.

Она высоко вздернула подбородок.

Малышев взглянул на Горина:

— Так понимаю, разыскиваемый по подозрению в покушении на убийство?

Горин промолчал.

— Уведите.

Когда арестованных увели, Малышев посмотрел на сидящего на подлокотнике кресла Глебова.

— Ты рисковал, — сказал он.

— Вот если бы ты, получив мое послание, не пришел или пришел бы сюда один, то, да, рисковал, — последовал ответ.

— Думал, что я могу быть с ними заодно?

— Никогда ничего нельзя исключать, не правда ли?

Малышев помолчал.

— Я не знал, что Фойт работает не только на меня.

— Догадываешься, кто за ними стоит?

Малышев закурил, нервно выпустил струю дыма через ноздри.

Глебов невесело усмехнулся:

— Нет, не догадываешься, а точно знаешь.

Малышев кинул на него взгляд исподлобья. Стряхнул пепел прямо на потертый ковер.

— Азеф и Рачковский крепко повязаны. Думаю, что Азеф, увидев тебя в Петербурге, убедил Рачковского, что ты опасен, так как слишком много знаешь и суешь нос не в свои дела.

— Почему же я до сих пор жив?

— Предполагаю, что прежде чем покончить с тобой, Рач-ковский решил узнать, кто за тобой стоит. Слежка — дело затяжное, поэтому он решил форсировать события: наемник нанес тебе рану, и довольно профессионально, так как не отправил тебя на тот свет, а затем проследил за тобой. Так он узнал о твоем знакомстве с Витте.

— И что теперь?

— Мой тебе совет — уезжай, Глебов. Сегодня же. И как можно дальше.

— А разве тебе и Витте ничего не угрожает?

Малышев кинул хмурый взгляд на него:

— Опять лезешь не в свое дело, Глебов! Это не твоя забота. Уезжай.

Алексей вышел на улицу. Перед ним остановилась коляска, и он увидел смуглое лицо цыгана и его напарника. Если бы Малышев, получив его послание, оказался бы на стороне Горина и Фойт, и пришел бы один, Алексею понадобилась бы их помощь. К счастью, их услугами воспользоваться не пришлось.

Глебов засунул руки в карманы.

— Вы выполнили свою работу, — сказал он. — Передай Костылю, что теперь мы с ним в расчете.

Цыган ухмыльнулся, блеснув золотым зубом. Затем их коляска сорвалась с места и покатила по мостовой.