Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

В обоих свертках оказались совершенно одинаковые кинжалы. Вероятнее всего, второй все-таки был найден Малышевым на том месте, где на Алексея напал Лущин.

Глебов внимательно рассмотрел предметы. На рукоятках и лезвиях — знаки и надписи на латыни: «Suum cuique» [63] Каждому свое (каждому по заслугам) (лат.). , «Stat sua cuique dies» [64] Для каждого придет его день (Из Вергилия) (лат.) .

Алексей еще раз сосредоточено посмотрел на знаки, стараясь их запомнить. Затем положил ножи обратно так, как они лежали ранее, запер полку, и тут услышал быстрые приглушенные шаги в коридоре. Глебов взобрался на подоконник и задернул штору.

В кабинет вошел Малышев, держа в руках свечу. Он был одет так, будто куда-то собрался уходить. Пройдя к столу, он вынул ключ и вставил в скважину замка полки. Вынул кинжалы, завернул их в бархатную материю. Неожиданно со смутной тревогой посмотрел по сторонам. Алексей замер.

— Ваш экипаж готов, — сообщил слуга, возникнув на пороге.

— Хорошо. — Малышев засунул сверток за пазуху и вышел из кабинета. Повернул ключ в замочной скважине. Затем его шаги раздались в коридоре.

Глебов перевел дыхание. Выглянул в окно. «Проследить бы, куда направился в столь позднее время Малышев, прихватив кинжалы. Что же ты скрываешь от меня?»

Что значат эти символы, он разберется позже, если, конечно, выгорит дельце, которое он затеял. Алексей вернул рисунок на место, откинулся на спинку стула, сложив руки замком на затылке. Взглянул на третий конверт с посланием. Он очень рискует, затевая все это. Но другого выхода нет.

Глебов взглянул на часы. Девять тридцать. Пора. Он встал, прошел к шкафу, вынул оттуда приобретенную ранее одежду и снаряжение сапожника. Переоделся: русская рубаха, жилетка, сверху зипун [65] Зипун (полукафтан) — верхняя одежда у крестьян. Представляет собой кафтан без воротника, изготовленный из грубого самодельного сукна. , поверх — фартук, широкие брюки заправил в сапоги, на голову натянул картуз. Затем, прихватив письмо, а также стульчик и ящик с инструментом, выглянул из квартиры. Убедившись, что на лестничной площадке никого нет, он вышел и по черному ходу, предназначенному для прислуги, спустился во двор.

Прежде всего, Глебов подкинул письмо под дверь квартиры, где проживал Петр Горин — тот самый тип, который совершил на него покушение. Затем расположился у перекрестка улиц и стал наблюдать за домом.

Прошло несколько часов ожидания, в течение которых Глебов чинил обувь. Его очередной клиент стоял на одной ноге, Алексей сидел на табуретке и, держа в руке железную лапу с насаженным на нее ботинком, работал. Он вбил очередной гвоздь в каблук и тут краем глаза заметил, как из подъезда вышел сухощавый высокий мужчина, и, оглядевшись, зашагал по улице. Алексей узнал его. Он вогнал последний гвоздь в башмак, сунул клиенту и, получив оплату, быстро собрал свой скарб и последовал за ним.

Горин шел по улице, засунув руки в карманы и, иногда, оглядывался по сторонам. Алексей свернул в проулок, оставил там свою ношу, быстро скинул фартук. Осторожно выглянул: Горин на ходу запрыгнул в конку. Глебов нагнал ее, вскочил на подножку позади вагона и крепко ухватился за перекладину. Так и проехал пару остановок, пока Горин не сошел на нужной.

В конечном счете, Горин вошел в здание, где располагался Департамент полиции. Через полчаса он вышел и зашагал вдоль улицы, вновь сел в конку и вернулся домой. Алексей не отставал, следуя за ним и стараясь «не светиться».

Цыган ждал его возле дома, сидя на скамейке. Глебов прошел мимо. Яшка, поправляя картуз, подмигнул. Итак, Костыль прислал цыгана. Дело пошло. У него еще есть несколько часов.

— Я не вправе вмешиваться в дела хозяина. И не вправе задавать вопросы.

Глебов улыбнулся:

— А вы задайте. Я разрешаю. Присядьте.

Женщина потеребила в руках полотенце, присела на край стула.

— Я работаю на вас больше года, Алексей Петрович. И вы платите мне хорошее жалованье, очень хорошее жалованье. Я не могла нарадоваться своей работе — вы и Елизавета Николаевна — всегда были добры. Но… как только Елизавета Николаевна уехала, в вашей жизни стали происходить странные вещи, что меня пугает. Вот, к примеру, пожар на прежней квартире. Или ваша странная сиделка. А эти письма.

— Вы боитесь?

Она взглянула на него:

— Да, боюсь.

— Хотите получить расчет?

Женщина промолчала, снова стала неуверенно теребить полотенце.

Глебов вздохнул. Она права. Уже не в первый раз недоброжелатели проникали в его дом, не ровен час, решат убить его прямо в квартире. И как часто бывает в таких случаях, заодно пострадает и прислуга, если окажется помехой или ненужным свидетелем.

Арина была ответственной, выполняла огромный круг обязанностей по дому и, самое важное, не болтала о своем хозяине с другими — он проверял. Искать же новую прислугу — не было времени. Да и мало ли что могло произойти вскоре. Даже сегодня вечером.

— Хорошо, Арина. Возьмите неделю отдыха. Съездите в деревню к родным. Тем более в городе стало в последнее время небезопасно. — Он достал портмоне, вынул пару купюр, положил на стол. — Здесь ваше жалование за прошедшую неделю, а также за неделю вперед. Поезжайте. Когда вернетесь, мы с вами вновь поговорим.

Женщина поднялась, взяла деньги, в нерешительности подержала их в руках.

— А как же вы тут без прислуги?

— Не переживайте. Я справлюсь.

Когда она ушла, Алексей откинулся на спинку стула. Аппетит совершенно пропал. Он взглянул на часы. Пора.

На выходе из квартиры Арина перехватила его.

— Господин Глебов, вам телеграмма. Только что передали из конторы господина Рериха.

Алексей развернул листок. Сердце екнуло. «Алеша, прошу, приезжай. Лиза». Его пальцы дрогнули. Как же захотелось все бросить и поехать к ней! Но, он не имеет право так ею рисковать.

Алексей неторопливо сложил листок пополам, потом еще раз. Отдал телеграмму прислуге:

— Выбросьте. Нет. Лучше сожгите.

И поправив шляпу, сбежал вниз по лестнице.

Арина проводила его недоуменным взглядом, затем развернула листок и, беззвучно шевеля губами, прочла по слогам. Затем вновь взглянула на лестницу, по которой только что спустился ее хозяин. Покачала головой и положила телеграмму в карман юбки.

Вечерело. Глебов внимательно посмотрел по сторонам. Цыган стоял за углом, рядом с ним — еще один молодчик: оба курили. Цыган первым заметил Глебова: их взгляды встретились. Цыган как бы невзначай коснулся своего правого уха. Значит, Горин в доме, один.

Алексей взглянул на карманные часы. Пора. Он посмотрел на цыгана, коснулся полы шляпы рукой. Цыган утер нос. Значит, они наготове и, если что пойдет не так, люди Костыля его прикроют.