Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Профессор кашлянул, стараясь привлечь внимание посетителя.

Алексей взглянул на него:

— Простите, профессор, — он поставил пешку на шахматную доску.

— Позвольте, — профессор протянул руку и переставил пешку на доске, — Пешка хоть и младшая фигура в шахматах, но имеет важное стратегическое значение. Вы ее переставили и нарушили всю игру. А мне хотелось бы с профессором Грев-сом партию доиграть. Когда-нибудь.

Алексей вновь взглянул на шахматную доску и переставленную Платоновым фигуру, но в тот же миг их внимание привлек раздавшийся шум за окном. Глебов прошел к окну, выглянул наружу. На открытой площадке у входа в университет стояли жандармы, солдаты. Офицер, командующий отрядом, громогласно отдавал приказы. Распоряжением правительства университет был объявлен закрытым до осени следующего года.

Алексей кинул взгляд на Платонова, со смятением на лице смотревшего на происходящее:

— Сочувствую, профессор, но вам не скоро удастся довести игру до конца.

Покинув университет, Алексей решил побольше разузнать о Лущине: чем он занимался, с кем общался, встречался, где чаще всего бывал. Об этом ему могли поведать соседи Лу-щина, его сослуживцы, семья. Узнать удалось не особо много. Лущин был студентом, подрабатывал на жизнь переводами, жил один, с родными он порвал отношения, хотя родственники у него были довольно состоятельные люди. К нему захаживала разношерстная публика, однако в последнее время он стал довольно замкнутым и не общительным.

Таким образом, Алексей мало что узнал.

На улице Глебов совершенно случайно столкнулся со старым знакомым.

— Алексей Петрович! — окликнул его Пешков. — Здравствуйте!

Глебов обернулся:

— Здравствуйте, Алексей Максимович.

Он осмотрелся по сторонам.

— Как ваши дела? Как Елизавета Николаевна? Слышал, что тогда, 9 января, все обошлось, и вы ее нашли в здравии.

Глебов напряженно посмотрел на писателя:

— Да, так и есть, Алексей Максимович.

Пешков насупил брови:

— Да что с вами не так, друг мой? Что же вы хмуритесь?

Алексей вздохнул, грустно улыбнулся, похлопал Пешкова по плечу:

— Не берите на свой счет, Алексей Максимович. Это я так. Елизавета Николаевна сейчас в Москве, я в Петербурге. Но буду рад передать ей от вас благопожелания, если хотите.

Пешков рассмеялся:

— Если только вы поедете к супруге сегодня, друг мой! Я вот собираюсь в Первопрестольную. Могу сам передать весточку вашей супруге. Где она остановилась?

Глебов нахмурился:

— Остановилась? У Шмитов.

— Прекрасно. Николая и Екатерину я хорошо знаю. Славные молодые люди. Простые, открытые, без фальши.

На лице Алексея заходили желваки от напряжения, что не осталось незамеченным Пешковым.

— Простите, друг мой, я вас наверно задерживаю.

Глебов натянуто улыбнулся:

— Есть немного, Алексей Максимович. Вы уж не обессудьте, тороплюсь.

— Не смею задерживать.

Глебов откланялся и быстро зашагал по улице. Разговор о Лизе выбил его из колеи. Однако он ощутил и иное — за ним установилась слежка.

В ресторане Алексея провели за отдельный столик, благо посетителей оказалось не так много — революционные беспорядки в городе многих удерживали дома. Услужливо предоставили меню. Глебов сделал заказ, особо не вдаваясь в его содержание. Официант удалился, а Алексей откинулся на спинку стула и осмотрелся.

Играла музыка, певичка, только что вышедшая на сцену, затянула романс, четыре официанта с подносами сновали меж столиками. Глебову хорошо просматривался вход: в помещение вошли двое, осмотрелись, заметив Алексея, выбрали места — один у барной стойки, другой за столиком близ входа. Кто же они такие, чьи люди?

Вскоре принесли заказ, и Глебов принялся за ужин. Спустя десять минут перед его столиком возникла фигура, Алексей поднял глаза.

Перед ним стоял Горин. Взгляд холодный, бесчувственный, лицо без каких-либо эмоций. Алексей откинулся на спинку стула, улыбнулся.

— Ба! Кого я вижу. — Его пальцы легли на рукоять револьвера.

— Без лишних движений, — бесстрастно предупредил Горин, для которого жест Алексея не остался незамеченным.

— И ты тоже. — Взгляд Глебова сделался жестким и предостерегающим.

Горин, не сводя взгляда с Алексея, отодвинул стул и сел напротив. Официант услужливо предстал перед столиком и предложил меню. Горин на него даже не посмотрел, лишь сказал:

— Стопку горькой.

Официант быстро удалился.

Горин молчал, Алексей тоже.

— Что дальше?

— Ждем.

— Чего именно?

— Решения.

Итак, Горин здесь и готов его убить — Алексей знал, что у наемника оружие наготове. Однако Горин ждал. Ждал решения, которое должен был принять Рачковский.

— Значит, время еще есть? Тогда я бы хотел закончить свой ужин.

Горин промолчал, а Алексей принялся нарочито медленно ужинать.

Официант принес стопку водки и поставил перед Гориным. Тот даже не шелохнулся.

Прошло еще десять минут. Алексей отложил вилку и нож, выпил вина. Пригубил салфеткой рот, кинул ее на край стола. Обманчиво вальяжно откинулся на спинку стула, не сводя взгляда с Горина. Напряжение росло.

И вот к их столику вновь вернулся официант. Положил перед Гориным листок бумаги.

— Просили передать, — смущенно произнес он, — «Нет».

На лице Горина пробежала едва заметная тень:

— Свободен.

Официанту повторять не пришлось — его как ветром сдуло.

Горин по-прежнему не сводил холодного взгляда с Алексея. Взял записку, принесенную официантом, протянул ему.

Алексей не сразу, но взял листок. Горин неторопливо поднял стопку водки, одним глотком опустошил, поставил на стол и без резких движений поднялся. Еще раз окинул взглядом Глебова, развернулся и зашагал к выходу. Двое других последовали его примеру.

Только теперь Алексей смог свободно вздохнуть. Последние двадцать минут он находился на грани между жизнью и смертью. На этот раз ему повезло.

Алексей развернул листок бумаги. На нем был указан адрес, номер комнаты и время.

По адресу, указанному в записке, находилась гостиница. Не солидная, да и не убогая — так, среднего уровня. Ухоженная, простенькая и, главное, укромная.

Глебов явился чуть раньше назначенного времени: пришлось заплатить извозчику вдвойне, чтобы он срочно доставил его в назначенное место. Алексею не пришлось об этом пожалеть: он увидел выходящего из гостиницы Витте, следом за ним вышел мужчина — Алексей узнал его — это был Рачков-ский. Мужчины обменялись вежливыми фразами на прощание, пожали друг друга руки и разошлись. Витте сел в ожидающий его экипаж и сразу же укатил прочь. Рачковский дал распоряжение подошедшему к нему мужчине, направился к карете. Ему услужливо приоткрыли дверцу, но прежде чем сесть, он повернул голову и посмотрел в сторону Алексея, затем забрался внутрь. Карета тронулась и тоже укатила прочь.