Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Возле фабрики Лиза заметила Николаева среди группы рабочих и решительно зашагала к нему.

— Михаил Степанович, что случилось?

Николаев кивнул рабочим, они стали расходиться, а сам он повернулся к Лизе:

— Баумана убили. Черносотенцы.

— Но как?!

— На площади Старых Триумфальных ворот произошло столкновение рабочих с монархистами. Началась перестрелка. Сегодня будем собирать митинг. Предупредите Шмита.

Лиза кивнула.

Днем рабочих собрали на митинг. Николаев встал на импровизированную трибуну и сообщил о столкновении с черносотенцами и убийстве Баумана. Для большинства эта новость не была тайной. Николаев призвал рабочих принять участие в похоронах. В конце добавил, что они знают, чем они могут закончиться.

После митинга, когда рабочие стали расходиться, Шмит подошел к Лизе:

— Завтра вы с Катей останетесь дома.

— Об этом не может быть и речи, — категорично возразила Лиза. — Вы же понимаете, если начнется стрельба, понадобится моя помощь. Я неплохо разбираюсь в медицине.

— Лиза!

— Нет, Николай.

Он некоторое время молча смотрел на нее. Затем вынул из-за пояса браунинг, вложил в руки Лизы:

— Держите. Он заряжен.

Лиза хотела возразить, но он ее остановил:

— Лиза, они будут стрелять во всех без разбору. Я хочу, чтобы у вас была возможность выжить.

На похороны Баумана собралось много рабочих. От Лефортова до Ваганьковского кладбища шли, взявшись за руки, чтобы никто не мог остановить процессию, сопровождающую гроб. Впереди шли Шанцер, Васильев-Южин [88] Михаил Иванович Васильев-Южин (1876, Пятигорск — 1937, Москва) — революционер, член исполнительной комиссии Московского комитета РСДРП; участвовал в подготовке Декабрьского вооруженного восстания. Участник революции 1905 — 1907 гг. , Карасев, Николаев, Лиза, Николай, члены боевой дружины и многие другие. Всю дорогу мужчины сменяли друг друга, неся гроб Баумана.

Боевая дружина была наготове, ожидая нападение черносотенцев. До Ваганьковского кладбища добрались к концу дня, когда уже начало темнеть. Дружинники заняли посты у входа и вокруг могилы и зорко следили по сторонам.

Начался митинг. Выступали Шанцер, Васильев-Южин с призывом свергнуть самодержавие, бороться, как Бауман, за демократию и социализм.

С кладбища вышли, неся развернутые красные знамена. Николай приблизился к Лизе ближе:

— Будьте внимательнее, Лиза, — прошептал он.

Лиза ощутила тревогу. Неужели все-таки будут стрелять?

Возле университета на улице было слишком темно — кто-то разбил газовые фонари. Николай поймал руку Лизы и сжал. И тут со всюду засверкали выстрелы: из Александровского сада, из Манежа, с крыш домов. Шмит потянул Лизу прочь из толпы в сторону ближайшего укрытия. Дружинники открыли ответную пальбу, но вскоре выстрелы стихли. Рабочие подхватили раненных и убитых и укрылись в стенах университета. Николай не выпускал руку Лизы, пока они не оказались внутри.

Раненых отнесли в большую аудиторию, Лиза и другие женщина занялись перевязкой и уходом за пострадавшими в перестрелке. Большая часть мужчин взялась за сооружение баррикад возле университета. Боевая дружина рассредоточилась и заняла позиции.

Николай принес несколько столов, воды, скатерти под бинты. Помог расположить тяжелораненых на столах. Лиза взглядом его поблагодарила — ей действительно трудно было наклоняться, а оказать качественную помощь тяжелораненым могла только она.

Время шло. Ждали продолжения боя. Было тревожно. Некоторые раненые стонали, но Лиза для них сделала все, что могла.

Она прошла к окну и отогнула край тяжелой шторы. На улице горели костры. Рабочие укрылись за баррикадами и были наготове. На небе же безмятежно горели такие далекие звезды.

Лиза закрыла глаза, прижавшись головой к стене. Как же ей сейчас хотелось, чтобы Алексей был рядом. Укрыться в его надежных объятиях, почувствовать его тепло, услышать ласковый завораживающий голос мужа. Он бы смог ее успокоить, рассмешить, снять усталость, напряжение, тревогу. С ним так надежно… Лиза открыла глаза. Как же она не понимала раньше! Он всегда был для нее надежной опорой, поддержкой, частью ее самой, а она от этой важной части отказалась! Сколько в нем терпения и любви. О, Господи, одна надежда, что все еще можно исправить и его вернуть!

Ночь прошла спокойно, без происшествий. Утром с рассветом мимо проехали конные патрули казаков, но в конфликт с рабочими не вступили. К полудню было решено поодиночке расходиться.

В Москву Глебов ехал с твердым намерением вернуть Лизу. И если так сложится, что она ему откажет, на этот случай у него был разработан план. Гришка и Антон подкинули неплохую идею. Глебов готов был похитить жену и вывести ее Швейцарию. Есть там пара-тройка ему знакомых укромных живописных мест, где он «поселится» с женой…

По прибытию в Москву, Алексей не стал селиться в гостинице и сразу же отправился на поиски жены по адресу, который передал ему адвокат.

Дверь открыла прислуга, он сообщил, что к госпоже Глебовой, женщина его впустила и попросила обождать. Услышав голос жены в соседней комнате, Алексей ждать не стал — сердце екнуло и припустило вскачь, — он направился к двери и распахнул ее.

Лиза сидела в библиотеке за столом. Как только дверь распахнулась, она сразу же подняла глаза и насторожено посмотрела на вошедшего. Их взгляды встретились, и время будто замедлило бег. Глаза Лизы вспыхнули, расширились, Алексей сделал шаг навстречу и тут увидел Шмита. Николай Шмит стоял возле книжного шкафа и хмуро смотрел на Алексея.

Благое настроение сразу пропало. Глаза Глебова сузились, он криво осклабился, высокомерно расправил плечи. Лиза, заметив изменившееся настроение супруга, смущено взглянула на Шмита, поднялась.

— Алексей.

Глебов сразу заметил ее выпирающий живот. Сердце разбилось на куски, в ушах зазвенело. Он зло взглянул ей в глаза, затем перевел взгляд на Шмита.

— Алексей!

— А ты время зря не теряла! — озлобленным тоном выплюнул он слова, повернувшись к жене. — Два месяца была вдовой, и такие изменения!

Лицо Лизы пошло красными пятнами.

— Как вы смеете! — вступился Шмит, но Лиза слабым жестом попросила его успокоиться.

— Алексей, я не могу разговаривать с тобой, пока ты говоришь со мной таким тоном.

— Я совершенно спокоен, моя дражайшая супруга! — Он сделал несколько шагов в ее сторону, уперся руками в стол. — Скажи, ради приличия ты немного подождать не могла, а? Хотя какие приличия?! Виноват — сглупил, не дав тебе развод. Теперь же, что я получил? Жену, обрюхаченную любовником. Деньги тоже потратила на него?

— Так тебя волнуют только потраченные мною деньги? — На лице Лизы отразились боль и гнев.