Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

— Здесь адрес. Но хочу предупредить — тебя ждет неприятный сюрприз.

Глебов взглянул на адрес.

— Больше ничего не скажешь?

— Ты должен знать. Это Хмельницкая сдала тебя Лопухину.

— Я знаю.

— И ты все еще хочешь ей помочь?

— Костик, Катарина и я вместе прошли огонь и воду. Они были моей семьей. Как ты думаешь, хочу ли я помочь?

Как только Малышев ушел, Глебов сразу же отправился по адресу.

Дверь в квартиру оказалась не заперта. Алексей распахнул ее и увидел довольно значительную по численности разношерстную толпу: мужчины, женщины, богатые и бедные — эдак, человек пятьдесят.

Все чего-то ждали, кто-то тихонько перешептывался, кто-то застыл в задумчивой позе, кто-то нервно постукивал пальцами по поверхности спинки стула или отбивал дробь ногой. Словно были на приеме к высокопоставленному чиновнику.

— Простите, что происходит? — спросил Алексей у лысеющего мужчины, стоящего рядом.

Тот посмотрел на Глебова как на безумца.

— Ждем-с, — ответил он, приглаживая рукой и так чрезмерно зализанные волосы.

— Чего ждем-с?

— Когда Григорий Распутин примет, — ответил мужчина таким тоном, разве что не покрутил пальцем у виска.

— А, — Глебов понимающе кивнул, а потом вновь с улыбкой спросил: — А он кто?

Мужчина выпучил глаза:

— Вы разве не знаете?

— Нет.

— Распутин — человек Божий из Тобольской губернии. Провидец, целитель.

Алексей скептически хмыкнул, обвел взглядом присутствующих:

— И что, здесь все больны?

— Ну, знаете-с! — Его насмешливый тон не укрылся от мужчины: он отошел от Алексея в сторону и отвернулся.

В этот миг дверь комнаты открылась, вышел мужчина и сказал:

— Прошу простить, но время приема закончилось. Григорий устал. Приходите завтра. С десяти до часу.

Толпа зароптала.

Дверь вновь открылась и на порог вышла женщина, по всей видимости, посетительница, а следом за ней мужчина, судя по всему, провидец, приема у которого все ждали.

Распутин внешне напоминал русского крестьянина. Крепыш среднего роста. Его светло-серые глаза сидели глубоко и одновременно и приковывали, и вызывали неприятное чувство. Взгляд пронизывал и немногие его выдерживали. Его длинные умасленные густые волосы ниспадали на плечи, что делало его похожим на монаха или священника.

Он поднял вверх руку, и все замолчали.

— Вы пришли все ко мне просить помощи. Приходите завтра. Я всем помогу.

Его голос был спокойным, убаюкивающим, таким, что люди стали постепенно расходиться. Глебов отодвинулся в сторону, чтобы пропустить уходящих.

Когда толпа разбрелась, Глебов последовал к комнате, в которую чуть ранее вошли Распутин и его секретарь.

— Что ты хочешь от меня, Арон [91] Арон Симхович (Симонович, Самуилович) Симанович (1872, Вильна -1944, Освенцим) — российский купец 1-й гильдии, мемуарист, получивший известность как личный секретарь и советник Г. Распутина. , что я могу сделать? — говорил Распутин.

— Недопустимо, чтобы разводились разговоры о княжнах, и эти разговоры дошли ИХ ушей, — возражал тот, — Ты должен понять, что перед столь важной встречей с Ними [92] Прим. автора: Речь идет о встрече Григория Распутина с императором и его семьей. , ты не должен быть замешан в грязи! Придержи свой темперамент.

— Убирайся к черту, — повысил голос Распутин. — Я ничего не сделал!

— Все происходит от того, что ты постоянно гоняешься за юбками, — продолжал спокойно его советник. — Оставь этих баб. Ты же не можешь пропустить мимо себя ни одной женщины.

— Разве я виноват? Я не насилую их. Они сами шляются ко мне. Я здоровый мужчина и не могу противостоять, когда ко мне приходит красивая женщина. Почему мне не брать их? Не я ищу их, они сами приходят ко мне.

— В твоих собственных интересах покончить с этим. Хотя бы временно.

Глебов постучал о дверной косяк, будто только что ступил на порог их квартиры. Мужчины резко замолчали и обернулись.

— Прием окончен, — сообщил быстро помощник Распутина.

— Я по другому вопросу, — Алексей прошел внутрь, — Я ищу Катарину Хмельницкую.

Секретарь взглянул на Распутина, тот же с заинтересованностью смотрел на посетителя.

— Ничем не можем вам помочь, — заявил секретарь.

Глебов посмотрел на Распутина, игнорируя ответ его помощника. Распутин усмехнулся, обнажив нездоровые черные зубы.

— Уйди, Арон, — сказал он.

Секретарь хотел возразить, но набрав больше воздуха, шумно выдохнул и зашагал к выходу.

— Нюра! — крикнул он, захлопывая дверь. — Почему парадная до сих пор открыта?!

— Ту женщину, которую ты ищешь, ты здесь не найдешь, — произнес Распутин.

— А вот мне достоверно известно, что Катарина Хмельницкая находится здесь.

— Уходи. Тебе здесь не место.

Алексей напряжено смотрел на Распутина. Его взгляд, голос вызывали у него неприятное чувство — Распутин гипнотизировал, подчинял, желал управлять его волей. Его натура источала магнетизм, который как притягивал людей, так и отталкивал. Алексея он отталкивал. И ответы Распутина его не устраивали.

— Нет, так нет, — сказал Глебов, решив временно отступить. — Прощайте.

Алексей вышел на улицу, обдумывая, как поступить дальше. Единственное, что оставалось — это последить за домом Распутина, дождаться его ухода и вновь вернуться.

Время шло, но ничего такого, что подтвердило бы нахождение Катарины в квартире Распутина, не произошло.

Вечерело. Становилось все холоднее. Голова раскалывалась. Туфли же, купленные в Лондоне, не выдерживали Петербургской промозглости и холода. Алексей постучал ногой об ногу, пытаясь хоть как-то согреться. На сегодня достаточно приключений, решил он, и зашагал по улице. На площади вновь был митинг, но не с той агрессией, что раньше — все же Манифест 17 октября дал результаты. Алексей шел сквозь толпу. Студенты, служащие, рабочие, солдаты.

Глебов неожиданно ощутил, что кто-то находится к нему слишком близко. И тут, чья-то рука почти неощутимо проникла ему в карман…

Алексей схватил воришку за руку, он вскрикнул.

— Я тебе сейчас уши надеру! — пригрозил Глебов выворачивающемуся из его рук мальчишке. Драная поеденная молью шапка слетела с его головы, обнажив грязные белесые волосы.

— Отпусти, дядьку! — взвизгнул испуганно пацан.

— Пашка? — Алексей с сомнением уставился на чумазое лицо мальчишки. Мальчик взглянул на него своими светлыми голубыми глазами, и сердце Глебова рухнуло вниз. Он поздно осознал, что ослабил хватку: мальчишка вырвался и бросился бежать.

— Пашка, стой!

Глебов рванул за ним, но пробираться сквозь толпу, в которую нырнул худенький мальчик, ему было сложней. В прежние времена в толпе бы нашлись те, кто остановил бы воришку. Но сейчас все были слишком заняты идеями революции, чтобы отвлекаться на такие мелочи.