Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

— Ответьте еще на один вопрос.

— Какой?

— Кто следил за мной?

— Разве вы еще не догадались?

— Я хочу услышать из ваших уст.

Витте залпом выпил. Затем произнес:

— Конечно же — господин Малышев.

— Слуга многих господ.

— Что?

— Нет, ничего. — Алексей поднялся.

— Господин Глебов, верните документы!

— Они в верхней полке вашего стола. — Алексей направился к выходу, а Витте бросился к столу. С трудом вставил ключ в замочную скважину, открыл полку, выворотил бумаги, достал связку писем.

Остановившись на пороге, Алексей наблюдал за ним.

— На будущее, господин Витте, — сказал он, когда Витте с облегчением пересчитал письма. — Не наживайте врага в моем лице. Более наши пути не пересекутся. Однако, ежели вы захотите как-то или чем-то мне навредить, я доберусь до вас. Нет такой двери, которая стала бы для меня преградой.

— Я буду рад больше с вами не встречаться.

— Прощайте. — Алексей с усмешкой закрыл за собой дверь.

Вечером, вернувшись домой, Алексей поужинал с Пашкой, некоторое время провел с ним, затем, когда Арина увела мальчика в спальню, чтобы уложить спать, он прошел в кабинет. Сел в излюбленное в последнее время кожаное кресло подле стола, закурил папироску.

Нужно было хорошенько все обдумать. Конечно же, Витте не все ему рассказал. Но у Алексея не осталось сомнений, Витте не причастен к заговору. Что-то здесь другое.

В дверь постучали, Глебов произнес «Войдите», и на пороге возникла Арина.

— К вам гость, — сообщила она.

— Кто?

— Он не представился. Он был здесь несколько дней назад, но вас так и не дождался.

Алексей нахмурился. Арина молча ждала его распоряжений. Он затушил папироску и распорядился:

— Зови.

Когда прислуга вышла, Глебов вынул из полки стола револьвер и положил на колено. Мало ли кто мог прийти.

Дверь открылась, и Арина впустила посетителя. На пороге возник Николай Шмит.

Алексей напряженно сжал рукоятку револьвера. Его глаза вспыхнули недобрым огнем.

— Что вам угодно в моем доме?

— Я пришел поговорить о Елизавете Николаевне, — последовал ответ. Судя по тону Шмита, визит к Глебову тоже не доставлял ему удовольствия.

Алексей взглянул на револьвер, нехотя разжал напряженные пальцы.

— Я дал жене, — он недобро усмехнулся, — развод. И хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Я пришел к вам, потому что лучше девушки, чем Лиза не встречал. Она дорога мне. Она мне не безразлична.

— Вы хотите, чтобы я вас пристрелил?! — Алексей в запале навел дуло револьвера на Шмита. Николай побледнел, но не выказал страха.

Глаза Алексея зло сузились, но затем он горько рассмеялся, резко убрал револьвер, затем швырнул его в полку стола. — Убирайтесь!

Взяв папиросу, он чиркнул спичкой, желая подкурить, но спичка сломалась. Алексей чертыхнулся, повторил попытку.

— Я уйду, — произнес Шмит. — Считаю должным лишь сказать, Лиза несчастна. А я больше не могу видеть ее несчастной. Она вам не изменяла. И ребенок у нее будет от вас.

Алексей отшвырнул так и не раскуренную папиросу и разъяренно уставился на Шмита:

— Чего ты добиваешься, студентик? Чтобы я поверил твоей болтовне?

Шмидт злобно сузил глаза:

— Можешь не верить. Я буду даже рад, если ты уберешься из ее жизни! Только от этого она не станет счастливее. — Шмит перевел дыхание. Качнул головой. Вздохнул. — Вы думали о том, что заставило ее подать на развод?

Глебов с грозным видом поднялся из-за стола:

— Ты испытываешь мое терпение, парень!

Шмит зло рассмеялся:

— Как я вас ненавижу, вы бы знали! — Он с отчаянием обреченного человека опустился на край дивана. — Я приехал в Петербург открыть вам глаза на правду, хотя не считаю вас достойным Лизы!

Глебов чертыхнулся, отвернулся от гостя и вновь взялся за папиросы. Шмит молчал, Алексей нервничал от непонятного ему разговора, не зная, что ожидать. Он закурил, глубоко затянулся, повернулся к Шмиту. Он ждал, но Шмит молчал.

— Что, что же заставило ее подать на развод? — наконец спросил он сам. Шмит исподлобья посмотрел на него. Глаза его были грустными и потухшими.

— В то кровавое воскресенье, 9 января, Лиза пострадала, ее ударил какой-то солдафон прикладом. По животу. И она потеряла ребенка.

— Что ты несешь? Какого ребенка? — рассердился Глебов.

— А вы и не знали, не так ли? Лиза и сама не догадывалась о беременности, пока не пострадала.

Алексей был обескуражен. Он опустился в кресло. «Она мне ничего не рассказала! Почему?»

Тем временем Шмит продолжил:

— Доктор сказал ей, что она не сможет иметь детей. А Лиза, зная, что вы хотите полноценную семью, решила дать вам свободу.

— Дать мне свободу?!

— Да, свободу. Позорный для женщины развод.

Алексей растерянно провел рукой по волосам. Да он бы никогда с ней не развелся! Он бы не оставил ее!

Его вдруг осенило. Он взглянул на Шмита:

— Но, Лиз беременна!

Шмит вздохнул:

— Доктор ошибся. Или Лиза его не правильно поняла. — Шмит поднялся. — Я хочу, чтобы Лиза была счастлива. И чтобы она была в безопасности. Так что, поторопитесь, если хотите ее вернуть. Как бы не было поздно.

Папироска, догоревшая в руках, больно обожгла пальцы. Алексей отшвырнул окурок.

— Что хочешь сделать ей предложение? — раздражённо спросил он.

— Уже сделал. Она отказала. Дело в другом. Вы должны ее увезти. Как можно быстрее и как можно дальше.

Шмит ушел, а Алексей не знал, что и думать: слишком уж много мыслей роилось в его голове.

— Какое поручение?

— О разводе. Ваша супруга опротестовала ваше решение. Развод не состоялся. Вот так.

Алексей молчал. Затем качнул головой, хмыкнул, осторожно уточнил:

— Вы хотите сказать… я все еще женат на Лизе?

— Совершенно верно. Святейший Синод не дал разрешение на развод.

Алексей молчал. В его глазах загорелись огоньки, а на губах расцвела улыбка:

— Лучшей новости я не мог надеяться услышать!

Он поднялся. Удивленный поверенный тоже встал.

Алексей протянул ему руку:

— Спасибо.

— Не за что, господин Глебов, — Рерих пожал протянутую руку. — Я тут не причем. Но я рад, что так сложилось.

— Вы себе представить не можете, как я рад!

.. Заслышав шаги, Малышев поспешно убрал письмо в карман сюртука. Вежливо улыбнулся вошедшему Алексею, пожал руку. Предложил присесть.

— Чай, кофе? — поинтересовался он. Глебов ответил, что не против выпить чашечку горячего кофе.

Малышев позвонил в звонок, чтобы вызвать прислугу.

— Трудный день. Время близится к полудню, а я уже вымотан, — произнес он, скидывая сюртук. Затем повесил его на стул, развязал галстук. Сел на диван и откинулся на мягкую спинку.

— Где супруга с дочерью? — поинтересовался Алексей.

— Отправил к родственникам.