Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Арина организовала похороны. Катарину отпел католический священник и ее похоронили. Мирно, тихо. Пашка все время жался к Алексею, и тот поддерживал его за плечо. Чувство времени вернулось. Как и горечь утраты. На обратном пути Пашка еле волочил ноги. Алексей поднял его на руки и понес. Тот слабо обнял его за шею. Но не плакал. А Алексею мерещился Костик. Он на них смотрел. С пониманием и сожаленьем.

— Прости, — Алексей пожал протянутую руку. Облегченно вздохнул. Предложил Малышеву присесть.

Расположившись в кресле напротив, Малышев обеспокоенно поинтересовался:

— С тобой все в порядке?

— Просто устал.

Малышев кивнул:

— Мои соболезнования: слышал о похоронах. Что намерен делать?

Алексей взглянул на него, пожал плечами:

— Что делать? Заберу Пашку и уеду с ним за границу. Здесь меня ничего не держит.

— Ясно. — Малышев помолчал, рассматривая узор на ковре под ногами. Затем обронил:

— Савинков объявился.

Алексей взглянул на Малышева. Ему вдруг вспомнился недавний сон о Савинкове.

Малышев продолжил:

— В покушении на тебя не все так просто, как казалось.

— Что ты имеешь в виду?

— Савинков состоит в одной из масонских организаций. Но он всего лишь пешка, которой умело управляют.

— И?

— Я еще не разобрался, что к чему. Но, думаю, за всеми неприятностями, в которые ты был втянут, кто-то стоит. Кому-то было выгодно твое участие в поиске убийц фон Плеве, участие в разоблачении Азефа, поездке в Портсмут и другое. А потом стало выгоднее тебя устранить, чем оставить в живых. Ты стал мешать, и на тебя было совершено покушение. Если бы не стечение обстоятельств, приведшее к тому, что и Рач-ковский был втянут в события в твоей жизни, думаю, что эти или этот кто-то довел бы дело до конца.

Глебов поморщился:

— Как-то все замысловато, не находишь?

— Замысловато? Все слишком серьезно. В масонской организации состоят влиятельные люди, стремящиеся диктовать свои правила и устанавливать свои порядки во всем мире. Этих людей — небольшая группа, остальные — масса: фанатики и исполнители, занимающиеся грязной работой, но, по сути, совершенно ничего не знающие об истинных целях масонства. Еще есть эдакие «пешки», попавшие в круг их махинаций и не подозревающие, что ими управляют для достижения своих целей.

Глебов усмехнулся:

— Меня имеешь в виду?

— Боюсь, и себя тоже.

— И кто же этот таинственный кто-кто?

Малышев покачал головой:

— Савинков не знает ни лиц, ни фамилий тех, кто стоит по масонской иерархии выше. Таковы правила, и они помогают сохранить инкогнито в организации.

— И что — тупик?

— Была одна зацепка. Но я проверил. Сомневаюсь, что поможет.

— Какая зацепка?

— Савинков предполагает, где должен произойти очередной сбор для посвящения. Это должно произойти на окраине города в особняке графа Усурина. Однако точной даты сбора он не знает, да и особняк давно пустует. Знаешь, Глебов, тебе действительно стоит уехать и как можно дальше. Враг неизвестен и тем более он опасен.

Алексей задумчиво кивнул. Все это довольно странно. Кто же этот некто? Из сильных мира сего, амбициозных и стремящихся к власти, с которыми в последнее время он имел дело, он знает только Лопухина и Витте. Ах, да, и Рачковского. В столь беспокойное в стране время кто-то умело пользуется ситуацией, чтобы сосредоточить в своих руках власть, могущество, силу. Лопухин не в удел, он в опале. Однако и Витте тоже был до недавнего времени в немилости. Рачковский? Его роль тоже не ясна. Возможно ли, что кто-то из них не последний человек в масонской организации? Что гадать. Для начала стоит побывать в этом особняке.

Алексей прошел вдоль ограды. Пробираться окольными путями к дому — нет смысла: на глубоком снежном насте остались бы следы. Глебов вернулся к центральному входу. Убедившись, что никто его не остановит, он вошел внутрь. Перед домом — фонтан с облупленной фигуркой ангелочка. За особняком — садик с пристройками. Скорее всего, в каменной ограде за садом есть калитка — вглубь уходила протоптанная дорожка. И где-то там поскуливали запертые собаки.

Глебов поднялся по лестнице и вошел внутрь дома. В здании было холодно и пыльно. Алексей прошел дальше, поднялся по лестнице на второй этаж. Его шаги гулко отдавались в коридоре и пустых комнатах дома. Сумерки, прокравшиеся внутрь, делали очертания предметов размытыми, а цвета — серыми.

Что он здесь ищет? Алексей спустился вниз. Он продвигался по помещениям, открывал двери, и шел дальше. Очутившись в библиотеке, он окинул взглядом высокие полки с пыльными книгами.

М-да, нет смысла быть здесь. Что он ищет? Лучше уйти, пока кто-нибудь не заметил его и не вызвал полицию. Но что-то Глебова остановило. Что? В библиотеке было намного теплей, чем в других помещениях дома.

Он прошел к камину. Не топлено и довольно давно. Он снял перчатку, приложил руку к поверхности облицовочного камня, провел по верхней части камина рукой, спустился ниже. Едва заметное тепло. Значит, тепло идет откуда-то снизу. С цокольного этажа? Бойлерная? Он не заметил над крышей дыма из трубы.

— Кто вы? И что вам надо? — услышал он позади суровый голос и оглянулся. На пороге стоял сторож, держа в руках ружье.

— Поосторожнее с оружием, — заметил Алексей. — Я не вор и не грабитель.

— Кто вы и что вам надо? — повторил сторож.

— Мне нравится особняк. И я давно заметил, что он пустует. Хочу приобрести. Кто хозяин?

Сторож засомневался.

— Кто хозяин, спрашиваю? Сторож опустил ружье:

— Граф Усурин.

— Как его найти?

Сторож промолчал. Глебов вынул из портмоне купюру, взглянул на сторожа.

— Они здесь не живут, проживают за границей, — сторож взглянул на купюру, взял.

— А дом?

— Дом они сдают знакомым и друзьям.

— Я так понимаю, дом сейчас свободен?

Сторож вновь замялся, и Алексей вынул еще одну ценную бумажку, тот с сомнением, но взял.

— Дом сдан.

— Кому?

— Господин не назвался. Лишь привез письмо от графа. Но кучер называл его господин Лурье.

Алексей кивнул, направился к выходу.

— Подождите, я зажгу лампу, — произнес сторож. — Темнеет довольно быстро, в коридорах темно.

Сторож чиркнул спичкой, зажег керосиновую лампу, поднял на уровень плеча. Свет от лампы упал на одну из стен библиотеки, полностью закрытой книжными полками. Над книжной полкой над их головами были выбиты на лакированной доске всевидящее око в треугольнике, и между солнцем и луной надпись на латыни «Est modus in rebus [96] Всему есть предел; все имеет свою меру (Гораций) (Лат.) ».

— Ваше благородие? — окликнул его сторож. Алексей перевел на него взгляд, усмехнулся:

— Идем.

По возвращению Глебова домой Арина сообщила, что приходил его поверенный, ждал долго, но, не дождавшись Алексея, ушел, оставив записку. Также приходил незнакомый молодой человек, не назвался, и, узнав, что хозяина нет дома, сразу ушел.