Николай Баранов - Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ]

Очень быстро перекидали на крышу тарана всю кучу камней, имеющихся на боевой площадке башни. Потеряли при этом убитыми или ранеными всех неодоспешенных горожан и двоих воинов в бронях. Последние словили стрелы в незащищенные части тела. Один был убит стрелой, угодившей в глаз, второй ранен в голень — ноговиц он не имел. Понесенные потери оказались не напрасными — удалось проломить в нескольких местах полупрогоревшую крышу тарана, покалечить кого-то из раскачивающих его людей (Ратьша подозревал, что ими были русские невольники). Пока метали камни, кто-то снизу подсуетился — приволок на толстой жерди наверх новый котел со смолой. Очень кстати!

— Лей смолу! — указал на котел Ратислав.

Снова черпаком завладел Первуша, начал лить один за другим, целя в дыру в крыше тарана. Стрелы, или миновали его, или бессильно отскакивали от брони, хотя сыпались теперь на боевую площадку буквально дождем. Стрелы торчали из настила сплошным частоколом, и Первуше приходилось, двигаясь от котла к краю башни, ломать их десятками. Смертельно опасный труд его увенчался успехом — несколько черпаков угодили внутрь сруба, который прикрывал таран. Внутри полыхнуло. Послышались крики боли и ужаса. Из-под сруба полезли черные фигурки — татары. Было их немного, не больше десятка. Невольники, раскачивающие бревно, не бежали. До Ратьши дошло, что те, скорее всего, к нему прикованы и сейчас сгорают там заживо. Волосы под шлемом зашевелились. И, тем не менее, дело надо было доводить до конца.

— Лей! Лей! — чувствуя, как по хребту скользит холодная волна, хрипло проорал он.

Запыхавшегося Первушу сменил Воеслав, и новые потоки горячей, вспыхивавшей при соприкосновении с пламенем смолы, хлынули внутрь сруба тарана. Ратислав с трудом удерживался от того, чтобы не заткнуть уши от страшных криков, раздававшихся оттуда…

Внезапно поток стрел, секущих воздух над башней и со стуком втыкающихся в дерево, прекратился. Затихли и крики сгорающих заживо людей. Что еще? Ратислав глянул в сторону татарской городни, которая стало довольно хорошо видна. Что, неужто уже светает? Так и есть — чернота ночи сменилась нарождающимися утренними сумерками. Небо на юго-востоке посветлело, обещая скорое появление дневного светила. Но стрелы в защитников Ряжских ворот перестали лететь, конечно, не поэтому. За городней грозно шевелилась непроницаемо черная толпа татар, готовящихся к новому приступу.

Татары медлили, не торопились с новым приступом. С чего бы? Ратислав высунулся из-за пехотного щита, приколоченного к краю боевой площадки, за которым он укрывался, осмотрелся встревоженно. Еще чего-то придумали проклятые степняки?

Было видно, что приступ прекратился по всей длине напольной части крепостной стены. Но что это? Заскрипели натягиваемые канаты татарских пороков? Так и есть! Опять камни? Коли так, надо людей с боевой площадки башни убрать, и самому со своими людьми убираться. Тем паче, таран сожгли, и делать тут теперь особо нечего. С вала начальные люди тоже должны сообразить воинов убрать, укрыть на крышах осадных клетей за остатками стены.

— Все вниз! — приказал он не слишком громко. Но в наступившей тишине его услышали все и, прикрывая, на всякий случай, спины щитами, потянулись к прорубу, ведущему на нижние ярусы башни.

Они успели спуститься вниз и выйти под открытое небо, когда из-за стены раздался грохот сработавших татарских пороков и почти сразу предрассветные сумерки окрасились багровым пламенем. Это еще что за… Ратьша задрал голову вверх — отсветы пламени исходили оттуда. Потом с неба раздался гул. Так, но, все же, не совсем, гудели приближающиеся к городу камни, летящие из пороков. А затем раздались гулкие хлопки и пламя озарило уже стены и башню. Сверху с боевой площадки башни Ряжских ворот вниз полетели крупные огненные брызги. Толпящиеся у ворот люди шарахнулись в стороны.

Пару мгновений спустя, через разрушенную стену перелетело несколько огненных шаров, оставляющих после себя черный дымный след, проблескивающий багровым огнем. Ударившись в городские строения, они полыхнули ослепительным пламенем и еще через миг дома, в которые они попали, объял жаркий, всепожирающий огонь.

— Горшки с огненной смесью мечут! — выкрикнул Гунчак. — Надо уйти от стены и башни! И людей отвести!

— Первуша, беги одесно! — приказал Ратислав. — Воеслав — ошуйю! Предупредите людей, пусть уходят с вала!

Меченоши метнулись, один направо от башни, другой налево. Ратьша с остальными быстрым шагом отошли от стены и глянули на проломы. Там царила тревожная суета. Начальным людям хватило ума убрать воинов из пролома и укрыть их за остатками стены на крышах осадных клетей. Ни один горшок с адским пламенем, слава богам, туда пока не попал, но сколько-то угодило на срубы остатков стены. Там теперь в нескольких местах гудело пламя, порождая густые клубы черного маслянистого дыма. Огненные брызги, должно быть, угодили на людей, прячущихся за остатками стены, заставив их заметаться в ужасе перед огненной смертью. Кто-то уже сбегал по лестницам с вала, кто-то съезжал по заснеженным склонам на задах. Были это горожане и селяне-беженцы, помогавшие на валу подносить боевой запас, относить убитых и перевязывать раненых. Воины, прикрывшись от огненных брызг щитами и пока не получившие приказ на отход, стояли на месте.

— Чего медлит, — зло процедил Ратьша, имея в виду начальника, командовавшего здешней обороной. — Уводить надо людей, уводить…

Было слышно, как за стеной заскрипели вновь натягиваемые канаты пороков. Да где же посланные с приказом меченоши? Ратислав уже собрался, было, сам взбираться на вал, разгонять народ, но тут, наконец, его приказ дошел. Или сами начальники додумались до того. Воины зашевелились, начали разворачиваться и двигаться к лестницам.

— Да быстрее же, быстрее! — поняв, что скрип канатов татарских камнеметов смолк, крикнул Ратьша. Вряд ли кто его услышал, и воины все так же, не слишком торопясь продолжали спускаться с вала.

— А ведь не успеют, — обронил за спиной Годеня.

Ратислав тоже понял — не успеют. Не успели! Грохнули об упоры рычаги пороков, снова небо озарили багровые отсветы, раздался гул приближающихся кувшинов с адской смесью, глухие хлопки емкостей, разбившихся о наружный склон вала, вспышки на остатках стены в проломах… И несколько кувшинов угодили на крыши осадных клетей в проломе, том, что правее воротной башни, прямо туда, где все еще толпились воины, ждущие своей очереди к лестницам, ведущим с вала.

Кувшины лопнули громадными огненными клубами, охватывая жидким пламенем темные фигурки людей, разбрызгивая вокруг горящие брызги. И тут же раздался крик. Страшный крик, сгорающий заживо людей. Такой крик Ратьша только что слышал из горящего сруба тарана, но сейчас он был громче и страшнее. Толпа воинов на валу прянула в стороны от очагов пламени и люди горохом посыпались вниз с заснеженного склона. Многие катились по склону живыми факелами и, достигнув подножия, оставались лежать черными дымящимися куклами. Кто-то из горящих, съехав вниз, продолжали кататься в снегу, пытаясь сбить негаснущее пламя. Им помогали, забрасывая снегом.