Якоб Тик - Зигфрид

Кошачьи глаза Линги сузились от гнева. Он встал со своего места и взялся рукой за меч, но потом неожиданно расхохотался.

— Сын Сигмунда через Коскэнда! — воскликнул он. — Значит он все же жив! Но ведь ему еще не может быть и восемнадцати лет. И этот мальчишка смеет угрожать мне — мне, Линги из рода Гундингов, потомку Гэндзиро! Скажи, — обратился он к пастуху, — много ли с ним воинов?

— Я не мог сосчитать их, господин, — ответил мальчик, — но знаю, что они приехали на ста кораблях.

Линги снова расхохотался.

— Не слишком велика дружина у этого Зигфрида, — сказал он презрительно. — Дружины его отца и деда, которые мы в свое время разбили, были куда больше. Собирайте наших воинов! — приказал он братьям. — Но не нападайте первыми. Пусть последний потомок Вольсунгов отойдет подальше от берега. Я хочу уничтожить и его, и его людей до последнего человека. А ты, пастух, убирайся назад к своему стаду.

Он пнул ногой мальчика, и не обращая внимания на встревоженные лица гостей, вышел из замка и приказал подать ему коня.

Как только дружина Зигфрида высадилась на берег, к нему подошел Гникар.

— Нам пора проститься, — сказал он. — Не бойся, скоро мы опять увидимся. Еще раз приду я к тебе на помощь, ну, а потом, потом придет твоя очередь, и ты придешь ко мне сам. Прощай!

И он, не оборачиваясь, быстро направился к лесу и так незаметно исчез в кустах, что юноше показалось, будто он растаял в воздухе. Не дождавшись на берегу нападения Гундингов, Зигфрид повел свою дружину дальше на юг. Король Линги поджидал его на обширной безлесной равнине в двух днях пути от моря. Здесь он рассчитывал легко окружить и уничтожить небольшое войско молодого вождя.

— Это не битва, а охота, — смеясь, говорил он своим братьям. — Зверь сам идет в наши руки, и я позабочусь о том, чтобы ему не удалось улизнуть от моих воинов.

И действительно, не успел отряд Зигфрида выйти на открытое место, как на него со всех сторон обрушились пешие и конные дружины Гундингов.

Казалось, что Зигфрид будет мгновенно сметен их ударом, но датчане, стоя плечом к плечу и дружно защищаясь, выдержали первый натиск врагов, а потом и сами стремительно двинулись вперед.

Перед их рядами на своем жеребце бурей носился Зигфрид. При каждом взмахе его волшебного меча падало трое, а то и четверо неприятельских бойцов. Меч, как мог, помогал своему хозяину.

— Это сам Тир! Сам бог войны Тир! — кричали дружинники Гундингов, в страхе разбегаясь во все стороны перед юным богатырем.

Стоя поодаль на небольшом холме, Линги гневно теребил свою рыжую бороду.

— Нам надо остановить его, братья, — воскликнул он, — или он один перебьет наших людей. Вперед! За мной!

Он пришпорил коня и помчался прямо на юношу. Его три брата, такие же рыжебородые и коренастые, как и он сам, поскакали за ним следом.

Увидев короля и узнав его по золоченому рогатому шлему и богатому вооружению, Зигфрид радостно засмеялся.

— Здравствуй, Линги! — крикнул он. — Час настал, и пора уплатить старый долг!

Вместо ответа Линги яростно ударил его мечом, однако юноша легко отбил его удар и в свою очередь поднял меч. Гундинг закрылся щитом, но Грам рассек его, словно тот был из воска, рассек рогатый шлем, рассек самого Линги и рассек его коня.

«Мой добрый меч отомстил за своего хозяина», — подумал Зигфрид, глядя на мертвого врага, но не успел вымолвить этого вслух — на него с трех сторон напали три королевских брата.

— Смерть тебе! — закричали они.

— Смерть вам! — отвечал юноша и изо всех сил взмахнул Грамом.

Три разрубленных пополам тела одновременно упали на землю, а из груди неприятельских воинов вырвался громкий крик ужаса. Не пытаясь больше сопротивляться и бросив оружие, они кинулись бежать, думая лишь о том, как бы спасти свою жизнь.

Зигфрид не стал их преследовать. Он приказал своим дружинникам с честью похоронить тела убитых, а сам повернул коня и медленно поехал обратно на север. Тут его окликнул Регин. Во время битвы хитрый гном прятался за спины датских воинов, с тревогой наблюдая за ее исходом, и теперь был вне себя от радости.

— Ты куда едешь, Зигфрид? — спросил он.

— Я хочу посмотреть на старый замок Вольсунгов, где родился мой отец, Сигмунд, — ответил юноша. — А потом готов ехать с тобой за золотом.

— Разве ты не желал бы остаться в этой стране и править ею, так же как твои предки? — удивился Регин.

Зигфрид покачал головой.

— Я еще слишком молод, чтобы быть хорошим королем, — ответил он. — Пусть страной франков отныне управляет мой названый дед, Хиальпрек, он добр и справедлив и будет любим народом, а я должен еще постранствовать по свету в поисках славы и подвигов.

Регин с трудом сдержал торжествующую улыбку.

— Подожди, я поеду вместе с тобой, — сказал он. — Только сначала найду себе лошадь.

Зигфрид рассмеялся, потом нагнулся, поднял одной рукой гнома и посадил его сзади себя.

— Ни одна лошадь не угонится за моим Грани, — сказал он, — но зато он легко понесет двоих. Только держись за меня покрепче.

Слуги Линги, узнав о поражении дружины Гундингов и о смерти своего господина, в страхе бежали прочь, и Зигфрид нашел старый замок Вольсунгов пустым. Он медленно прошел по его залам и наконец остановился перед дубом валькирий. Могучее дерево уже давно залечило рану, нанесенную ему мечом Одина, и лишь едва заметный шрам на коре указывал на то место, откуда старый Сигмунд вытащил когда-то клинок и передал его Коскэнду, а теперь этот клинок висел на поясе у его названого сына, у того, кто должен продолжить род Сигмунда.

— Как ни стар этот дуб, он переживет последнего из Вольсунгов, — сказал Зигфрид, оборачиваясь к Регину, который молча стоял за его спиной.

— Зато замку осталось жить совсем недолго, — ответил карлик, показывая юноше на прогнившие бревна стен и осевшую крышу.

— Чем скорее он рухнет, тем лучше, — угрюмо произнес Зигфрид. — Мое сердце говорит мне, что Вольсунги никогда больше не переступят его порога, а чтобы он достался другим мне не хочется. Скажи лучше, долог ли путь до жилища твоего брата?

— На твоем коне Грани все пути коротки, — ответил Регин, — через пять или шесть дней мы будем уже вблизи Гнитахейде. Это огромная степь неподалеку от мрачной пещеры, возле страны готов. Там-то и живет Фафнир, и там он хранит свои сокровища.

Зигфрид на минуту задумался.

— Я не знаю, Регин, зачем я должен проливать кровь того, кто не причинил мне зла, и добывать для тебя золото, о котором ты мечтаешь, — сказал он, — быть может, если я так поступлю, проклятие с этого места, замка и всего рода Сигмунда не будет снято… Может быть… Но я дал тебе слово и сдержу его. На рассвете мы едем.