Якоб Тик - Зигфрид

Когда Хакуд откинул покрывало с постели рыцаря Гросса, волосы его встали дыбом от ужаса и по всему телу с ног до головы побежали мурашки. И недаром! Гросс был мертв, и смерть его, наверное, была страшной. Лицо у Гросса было серое, как земля, зубы оскалены, а пальцы скрючены, словно он хватался за воздух. Тут же в постели, вцепившись ему в горло костлявыми руками, лежал развалившийся скелет, череп волялся у изголовья. Хакуд был потрясен.

— Что же это такое, Том, — проговорил он. — Мне шестьдесят девять лет, но такой страх я вижу впервые в жизни… В романах часто пишут о том, как женились на привидениях… Чтобы этого не случилось здесь, я и попросил помощи у настоятеля храма. Он одолжил рыцарю Гроссу чудодейственный талисман, крест, который рыцарь Гросс с тех пор все время носил на шее… Нет, видно, от судьбы не уйдешь, сделать ничего было нельзя… Том, сними у него с шеи крест.

— Нет уж, увольте, — сказал Том. — Я боюсь.

— Иди сюда, Минэт.

— Я тоже боюсь, не буду!

— Ну хоть двери открой.

Двери открыли. Хакуд сам снял с шеи мертвого рыцаря белый матерчатый кошелек, вытряхнул из него ларец, покрытый черным матовым лаком, поднял крышку ларца — и что же? Вместо талисмана, креста литого из золота в ларце оказался неизвестно как и откуда взявшийся глиняный бог, покрытый медной фольгой. Хакуд опешил.

— Том, — сказал он. — Его украли.

— Я что-то не пойму, о чем вы говорите, — сказал Том.

— Здесь был несравненной благодати талисман — крест. Это предмет такой святости, что весь мир тьмы в страхе отступает перед ним. Настоятель храма из сострадания одолжил его рыцарю Гроссу, и рыцарь Гросс носил его на шее, не снимая… Как же его подменили? Что за чудеса?

— Поистине чудеса… — согласился Том. — А мы-то ничего не знали… Как вы говорите? Крест?

— Слушай, Том, — решительно сказал Хакуд. — Я не могу тебя подозревать, но в доме рыцаря Гросса живем только мы с тобой. Не думаю, чтобы украл ты… А впрочем, если человек присваивает чужое, это непременно отражается на его обличье. Покажи мне твое лицо, Том, я хочу исследовать его.

С этими словами Хакуд вынул из-за пазухи увеличительное стекло. Том испуганно отшатнулся. «Как бы и вправду не узнал, беда тогда», — подумал он и крикнул:

— Вы эти шутки бросьте, господин! Нечего вам мою харю разглядывать, все одно она от этого краше не станет, харя-то…

Хакуд сразу понял, в чем дело. «Значит, украл все-гаки Том», — подумал он. Но поостерегся настаивать, боясь спугнуть вора, и заметил только:

— Ну хорошо. Смотрите, однако, никому пока ни о чем не рассказывайте. Слышишь, Минэт…

Опираясь на палку, он отправился в храм и был сразу допущен в покои. Настоятель в простой рясе неподвижно восседал на стуле.

— Рад видеть вас в добром здоровье, как всегда, — произнес Хакуд. — А теплые дни в этом году что-то затянулись…

Настоятель взглянул на него.

— Выбрался ко мне все-таки, — сказал он. — Ну что ж, подойди ближе… Да, вот и с Гроссом неладное приключилось. Умер, бедняга.

— Я вижу, вам уже известно…

— Сделать ничего было нельзя. Возле него все время крутился дурной человек, да и судьба у него злая. Все предопределено, так стоит ли волноваться?

— Не зря говорят, — заметил Хакуд, — что за ваши высокие добродетели вам дано видеть события на сто лет вперед. Мне остается только благоговеть перед вашим искусством предвидеть. Я же, недостойный, совершил оплошность…

— Ты имеешь в виду украденный крест? Сейчас он зарыт в землю. Не беспокойся о нем, его обнаружат в августе будущего года.

— Я прожил долгую жизнь, — сказал Хакуд, видел плохое и хорошее, я умею предсказывать будущие блага и несчастья и определять суть человека, а вот этого узнать не сумел!

— Не все ли равно… Послушай, у Гросса был, вероятно, свой храм, но ты похорони его рядом с могилой дочери Сигмунда. Судьбы их связаны крепко. Поставь над ним памятник и отслужи панихиду, ведь ты пользовался его благодеяниями.

Хакуд пообещал все исполнить и вышел из храма. На обратном пути он не переставал удивляться способности настоятеля все предвидеть и угадывать, а вернувшись домой, сказал Тому:

— Рыцарь Гросс был добр к тебе и ко мне, давай же проводим его к месту упокоения…

Покойника обрядили и схоронили у храма.

Чтобы скрыть свое злодеяние, Том решил переехать в другое место. Но как это сделать, чтобы никто не заподозрил неладное? Он долго ломал над этим голову, прикидывал и так, и этак и наконец придумал. Он стал рассказывать соседям, что к рыцарю Гроссу хаживали привидения. «Сам видел, — говорил он. — Приходили два привидения, молоденькая женщина и женщина постарше со светильником из хрусталя. Кто их увидит, тот через три дня умирает. Страшно мне здесь жить, сил моих нет…» Соседи приплели к этим россказням хвосты, к хвостам еще хвосты, и начали люди толковать, будто к рыцарю Гроссу привидения наведывались целыми толпами, а у источника по ночам слышен женский плач. Наконец Хакуд, будучи человеком робким, не выдержал и переехал в другое место. Том только того и ждал. Заявив, что страха больше вытерпеть не может, он вместе с Минэт переселился в родные места.

Рассудив, что на сто золотых монет, полученных от привидения, можно начать новую жизнь, Том через своего приятеля Кюзота, приобрел добротный дом, благо цены в те времена были небольшие, и под именем Сэгикута Том открыл мелочную лавку. Первое время муж и жена работали усердно. Приобретали товар дешево, продавали тоже дешево, так что о них прошла добрая слава. Стали говорить, что у Сэгикута-де товар хороший да дешевый, покупать к ним сходились со всей округи, и дело у них процветало.

Но разве не справедливы золотые слова древних: «Боги не мешают процветанию смертных. Добиваясь процветания, человек побеждает небо, но вот он достиг желаемого, и небо побеждает его».

Никогда еще не было и никогда не будет так, чтобы шальные деньги принесли добро. К апрелю следующего года Том уже забыл про прежнее свое нищее житье, и захотелось ему пороскошествовать. Захотелось шелковых одежд с гербами, захотелось кожаной обуви. Как-то раз, попивая вино в харчевне, приметил он одну красотку служаночку. Девка эта была собой видная, лет двадцати семи, а на вид не больше чем двадцати четырех, и сердце Тома затрепетало. Поднявшись на второй этаж, он стал расспрашивать хозяина о служанке и узнал вот что. Не так давно в этом доме остановились путники, муж и жена. Муж, как стало известно, рыцарь, был где-то ранен в ногу, да так тяжело, что не мог стоять. Прожили они при харчевне довольно долго, вконец проелись, и поскольку кормить их за свой счет стало накладно, хозяин нашел им домик у дамбы, а жену взял в харчевню служанкой. Так они теперь и живут на ту мелочь, что зарабатывает жена. Выслушав хозяина, Том решил, что за деньги эта баба разрешит все что угодно. В тот вечер он одарил ее и ушел восвояси, однако с тех пор зачастил в харчевню, принялся красотку улещивать, не жалея ни денег, ни слов, и в конце концов сошелся с нею.