Якоб Тик - Зигфрид

И вот настал день следующего испытания!

Из дальней долины, из-за скал, пригнали табун диких лошадей. От табуна отделили трех жеребцов, которых можно было бы назвать четвероногими дьяволами. Не нашлось бы рыцаря, который бы удержался на спине этих демонов. Был среди коней один, с белой звездочкой во лбу; он отличался очень злобным нравом, и постоянно лягался. А если бы и нашелся смельчак, который вздумал к коню приблизиться, то уже заранее мог бы приглашать друзей к себе на панихиду!

— Это те самые кони, юноша… — сказал старый рыцарь, почти уверенный, что мальчику-рыцарю придется туго в бешеной скачке.

Но юный рыцарь, такой же спокойный, спросил только:

— Кто будет моим помощником?

Косматый рыцарь, храбрый и неунывающий, вызвался первым. И началась потеха!

Я не сумею рассказать тебе все, Зигфрид! Лучше будет, если я скажу кратко: к концу недели юноша сломил упорство трех непокорных жеребцов. И довольный старый рыцарь подарил ему коня с белой звездочкой во лбу, равного по красоте ему не было!

В тот же вечер старый рыцарь велел позвать к себе юношу и обратился к нему со словами:

— Ты доказал, что редкий человек может сразиться с тобой, и что, как всадник, ты не имеешь себе равных. Теперь ты должен был бы пройти последнее и самое трудное испытание. Но я только спрошу тебя, я хочу поверить тебе на слово, — способен ли ты соглать?

— Клянусь вам, рыцарь, — отвечал юноша, — клянусь вам светом, который я вижу, что ни разу в жизни не обманул ни одного человека. Никому я не мог солгать.

— Что ж, прекрасно! Отныне ты будешь стражем в этом пещерном крае, я вверяю тебе свой замок, свои владения, а также и быка Избранника. Оттого, будет ли он жив, зависит мое счастье, а потому, пока я жив, ты должен будешь охранять его жизнь и следить, чтобы он не ушел. Ты можешь построить себе дом в любом месте и взять столько скота, сколько захочешь, ибо если наш договор вступает в силу, земля и скот в течение целого дня будут принадлежать тебе.

— Хорошо, мой достопочтенный рыцарь.

— Можешь идти. Но я хочу, чтобы каждый день в час заката ты приходил сюда, на это место, и рассказывал о том, что происходит в округе, и о том, жив ли бык Избранник. Таким образом я буду знать, что счастье еще со мной.

На следующий же день, когда солнце коснулось линии горизонта, в долине послышался топот копыт, и вскоре новый страж остановил своего коня с белой звездочкой на лбу перед деревом, где поджидал рыцарь. Юноша почтительно приветствовал хозяина замка такими словами:

— Вот уже заходит солнце,

Вам я кланяюсь в сей миг,

Новостей покуда нету,

Жив-здоров волшебный бык.

Сказавши это, он тотчас вскочил на коня, слегка пришпорил его и галопом поскакал туда, где ждали его заботы.

Так было каждый день. Перед заходом солнца юноша стремительно подъезжал к дереву, останавливал коня и, прежде чем ускакать снова, говорил старому рыцарю:

— Вот уже заходит солнце,

Вам я кланяюсь в сей миг.

Новостей покуда нету,

Жив-здоров волшебный бык.

А время все текло и текло, сплетая бесконечную нить. Чувство счастья не покидало старого рыцаря, хотя он клонился все ниже под грузом прожитых лет. Он заметил, что жизнь его медленно уходит, но каждый час и каждую минуту он жил в блаженстве и покое.

И для того, чтобы счастье его достигло предела, произошло нечто совершенно неожиданное. Ибо к старому рыцарю, который давным-давно потерял жену и дочь, остался один на белом свете, приехали четверо племянников, о которых он никогда не вспоминал: парень, изящный и хорошо воспитанный, и его сестры, три столь очаровательные девушки, что молодые люди, едва увидев их, теряли головы. Приехали они издалека, из тех самых краев, откуда много лет назад уехал некий юноша, объятый скорбью.

Они добровольно отправились в нелегкий путь, чтобы повидать дядю, который, как им было известно, жил среди пещер и скал, один-одинешенек. После долгого пути они собрались под деревом, подробно рассказывая дяде о почти забытых родственниках, повествуя о разных происшествиях и украшая беседу звонким молодым смехом, которого старый рыцарь давно не слыхал. Даже его воспоминания о скорбных событиях прилетели теперь к нему как привет из прошлого, без горечи и без печали. Очарованный старик просил, чуть ли не умолял молодежь пожить у него и усладить лаской последние дни его жизни. Когда же племянники приняли его приглашение, старый рыцарь, будучи не в силах сдержать свои чувства, заплакал на радостях и нежно поцеловал розовую щечку самой юной из своих племянниц, и его иссохшие, дрожащие руки с благодарностью ощутили сладость ласки.

В порыве нежности старый рыцарь не обратил внимания на юношу, который галопом скакал по направлению к замку. Старик заметил всадника лишь тогда, когда тот остановил коня и проговорил:

— Вот уже заходит солнце,

Вам я кланяюсь в сей миг,

Новостей покуда нету,

Жив-здоров волшебный бык.

Зигфрид! Видел ли ты когда-нибудь воронов, окруживших издыхающее животное? Вот один из них нетерпеливо прыгает рядом, и уже не сдерживая хищных инстинктов, бросается на слабую и беззащитную жертву и выклевывает у нее глаза, приглашая таким образом своих собратьев на кровавый пир.

Таким нетерпеливым вороном оказался парень, а жертвой его дядя. Едва приехав в замок, он уже неотступно ходил за стариком, льстя ему. Юноша, чья голова полна была дурных мыслей и чья черная душа была отравлена злыми чувствами, делал все, от него зависящее, чтобы стать наследником обширных земель замка. Поэтому он не уезжал отсюда; поэтому он не побоялся этого дальнего путешествия, где опасности подстерегали путника на каждом шагу. И если бы не история быка Избранника, которая обошла весь северный край, прославляя имя счастливого старого рыцаря, разве мог он убедить своих сестер пуститься вместе с ним в этот опасный путь?

Впрочем, как бы то ни было, добрались-то они здравыми и невредимыми, и теперь каждая на свой лад должна была помогать брату, чтобы его злодейский замысел увенчался успехом.

Старшая сестра — женщина, которая жила в больших городах и которой были знакомы все хитрости, — с самого начала поняла намерения брата. Тело ее было красивым, но сердце злым. Ей было очень легко понравиться дяде; ей ничего не стоило быть с ним ласковой ради денег.

Средняя сестра, пожалуй, во всем мире не было такой очаровательной женщины! Сколько мужчин перессорились из-за нее — в их сердцах она зажигала пламя любви — и Сколько из них приходили в отчаяние, ибо никому не отдавала она ни своего тела, ни своей любви! И вот сейчас она была здесь и — правда без злого умысла — очаровывала всех и каждого своими изящными руками, своей белоснежной грудью, которая вздымалась так, как будто ей не хватало воздуха, не хватало жизни; она зажигала в душах пламя любви и возбуждала уже угасшие чувства. Грешные руки, грудь, полная сумасбродных желаний.