Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

Помпей решил остановиться на реке Генус у Аспарагия, уверенный, что находится севернее главного лагеря Цезаря и что Диррахий в безопасности. Но Цезарь появился на южном берегу Генуса и стал ежедневно выстраивать войска в боевой порядок. Помпей был обескуражен. Он знал, что у Цезаря теперь вдвое меньше кавалеристов и что три легиона он отправил в Грецию за фуражом. Он также знал, что Кальвин переметнулся к противнику, но не знал, что тот уже подходит к Фессалии, чтобы перехватить там сирийские легионы.

– Как я могу принять бой? – брюзжал он. – Слишком мокро, слякотно, холодно. Я дождусь Сципиона.

– Тогда, – сказал Цезарь Антонию, – пусть немного погреется.

Со свойственной ему поразительной быстротой он свернул лагерь и исчез. Сначала Помпей решил, что нехватка еды погнала противника к югу. Потом разведчики доложили ему, что Цезарь перешел Генус в нескольких милях от лагеря и направляется через горные перевалы к Диррахию. Помпей взвыл. Он понял, что его вот-вот отрежут от огромных запасов провизии, и не мешкая тронулся в путь. По Эгнатиевой дороге, а не по каким-то проселкам. Он придет первым и посрамит Цезаря!

Цезарь шагал вместе с солдатами, окруженный молодыми, но уже видавшими виды ветеранами десятого легиона.

– Да, это марш, Цезарь! – сказал ему кто-то, перелезая через огромный валун. – На этот раз то, что надо!

– Перед тобой еще тридцать пять миль такой радости, парень, – сказал Цезарь, широко улыбаясь, – и их нужно пройти до заката. Я хочу, чтобы наш веснушчатый друг, шагающий по Эгнатиевой дороге, уткнулся своим курносым носом мне в зад. Он думает, что с ним идут лучшие римские легионеры. А я знаю, что это не так. Настоящие римские легионеры топают вместе со мной.

– Настоящих римских легионеров, – сказал Кассий Сцева, один из центурионов десятого, – воспитывают настоящие римские полководцы, а самый настоящий римский полководец это ты, Цезарь.

– Это как посмотреть, Сцева, как посмотреть, но спасибо на добром слове. А теперь, парни, берегите дыхание. Оно вам еще пригодится.

К концу дня армия Цезаря заняла высоты восточнее Эгнатиевой дороги, милях в двух от Диррахия. Поступил приказ окопаться, то есть построить большой лагерь с фортификациями.

– Почему ты не хочешь закрепиться там, где повыше? – спросил Антоний, указывая рукой на юг. – На том плато. На Петре, по-местному.

– Петру пусть занимает Помпей.

– Там ведь наверняка лучше с рельефом!

– Но слишком близко к морю, Антоний. Нас начнет доставать флот. Нет уж, благодарю, обойдемся без Петры.

На следующее утро марширующий по Эгнатиевой дороге Помпей обнаружил Цезаря между собой и Диррахием и незамедлительно занял плато.

– Цезарю придется попотеть, чтобы выкурить нас отсюда, – сказал он Лабиену. – Здесь хороший рельеф и Диррахий доступен, потому что мы возле моря. – Он повернулся к своему зятю Фавсту Сулле. – Фавст, пошли сообщение моим флотоводцам, что отныне разгружаться нужно здесь. И пусть начнут перевозку того, что есть в Диррахии. – Он иронически вздернул губу. – Нельзя, чтобы Лентул Крус жаловался, что его повара остались без гарума.

– Это тупик, – мрачно сказал Лабиен. – Цезарь нас тут обложит.

Удивительно точное предсказание. Несколько следующих дней старшие офицеры Помпея наблюдали за тем, как Цезарь укрепляет линию холмов на расстоянии полутора миль от Эгнатиевой дороги, начиная от стен своего лагеря и прямо на юг. Затем он соединил укрепления траншеями и земляными валами.

Лабиен с досады выругался:

– Cunnus! Он строит циркумвалацию. Он собирается отрезать нас от моря и пастбищ.

Чуть ранее Цезарь собрал свою армию.

– Сейчас мы в тысяче миль от Косматой Галлии, ребята! – весело крикнул он. – Прошедший год должен был показаться вам странным в сравнении с теми, что мы провели там. Пришлось больше шагать, чем копать! Не так много голодных дней! И по ночам вы не очень-то мерзли! Время от времени ерундовые стычки! А в солдатских кубышках денег все больше! Приятное, краткое путешествие по морю, чтобы проветрить ноздри! Все это хорошо, – продолжал он спокойнее, – но в таком режиме вы потеряете форму! Можем ли мы это допустить, а, ребята?

– НЕТ! – радостно взревели солдаты, от всей души веселясь.

– Я думаю то же. А еще думаю, что пришло время этим cunni в моих легионах заняться тем, что они делают лучше всего! А что вы делаете лучше всего, ребята?

– КОПАЕМ! – в один голос ответили солдаты и засмеялись.

– Ну так покажите свое мастерство! Будем копать! Похоже, Помпей в ближайшие годы все же решится дать нам сражение! А можем ли мы идти в бой, не перетащив для начала несколько миллионов корзин земли?

– НЕ МОЖЕМ! – закричали хохочущие солдаты.

– Вот-вот. Значит, займемся этим. Наверстаем упущенное! Будем копать, копать и копать! А потом покопаем еще. Я хочу, чтобы Алезия показалась вам праздником. А еще хочу отрезать Помпея от моря. Как, ребята? Вы согласны копать вместе с Цезарем, вместе со мной?

– ДА! – заревели они, размахивая платками.

– Циркумвалационная линия, – задумчиво промолвил Антоний.

– Антоний! Ты не забыл это слово!

– Как можно забыть Алезию? Но, Цезарь, зачем?

– Чтобы Помпей нас зауважал, – сказал Цезарь таким тоном, что нельзя было понять, шутит он или нет. – Ему нужно прокормить больше семи тысяч лошадей и девяти тысяч мулов. Здесь это легко, поскольку зимой в этой местности идет дождь, а не снег. Трава не жухнет, продолжает расти. То есть если он сможет пасти животных. Но если я обнесу его лагерь стеной, у него возникнут проблемы и его конница перестанет быть силой. Когда нет места для маневра, конница бесполезна.

– Ты меня убедил.

– Но это не все. Я хочу унизить Помпея в глазах его союзников и клиентов-царей. Я хочу, чтобы такие властители, как Дейотар и Ариобарзан, грызли бы ногти, гадая, даст ли Помпей мне сражение. Его войско по численности и по мощи вдвое превосходит мое. Но он не решается атаковать. Если так пойдет и дальше, союзники могут в нем усомниться и отозвать своих солдат. В конце концов, они платят, а люди, которые платят, хотят видеть результат.

– Убедил, убедил! – крикнул Антоний и поднял руки, показывая, что сдается.

– Надо еще продемонстрировать Помпею, на что способны пять с половиной таких легионов, как мои, – продолжил Цезарь, игнорируя его восклицание. – Он хорошо знает, что перед ним галльские ветераны и что за последний год они прошагали две тысячи миль. Но они будут копать, несмотря на усталость и недостаток провианта. Зная, что я связан и что еды мало, Помпей наверняка будет постоянно патрулировать море, а я не заметил, чтобы его флот стал действовать менее эффективно после смерти Бибула.