Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

– А что станется с Авариком? – спросил Битургон. – Это же самый большой город в Галлии. В нем так много еды, что он вот-вот утонет в окружающих его топях. Мы тут болтаем, а Цезарь идет к нему.

– Мы последуем за ним на расстоянии, не позволяющем ему втянуть нас в сражение, – сказал Верцингеториг. Он нахмурился. – А Аварик мы сожжем.

Битургон ахнул:

– Нет! Нет! Я отказываюсь участвовать в этом! Мы, битуриги, поклялись выполнять твои приказы и, разумеется, будем стоять за тебя. Я готов жечь хутора, деревни, хранилища, даже рудники, но Аварик сжечь не дам!

– Тогда его возьмет Цезарь, и у него будет провизия, – упрямо продолжил Верцингеториг. – Мы сожжем Аварик, Битургон. Это необходимо.

– И битуриги умрут от голода, – с горечью сказал Битургон. – Пойми же, Верцингеториг, Цезарь не сможет взять этот город! Никто не может захватить Аварик! Он замечательно защищен – и людьми, и природой. Верно тебе говорю, этот орешек Цезарю не по зубам! Но если ты сожжешь его, Цезарь пойдет дальше. Возможно, к Герговии или… – Он в упор взглянул на вождя мандубиев Дадерага. – Или к Алезии. Скажи, Дадераг, сумеет он ее взять?

– Никогда, – решительно мотнул головой Дадераг.

– То же самое можно сказать и об Аварике. – Битургон перевел взгляд на Верцингеторига. – Пожалуйста, я прошу тебя! Жги любую крепость, или деревню, или рудник, жги что хочешь, но только не Аварик! Аварик выстоит, Верцингеториг! Не делай непоправимого, умоляю! Лучше замани Цезаря к Аварику. Пусть попытается войти в него! Он не сумеет, он просидит там все лето, но не возьмет его! Он не сможет! Никому это не под силу!

– Что скажешь, Катбад? – спросил Верцингеториг.

Главный друид, подумав, кивнул:

– Битургон прав. Аварик неприступен. Пусть Цезарь думает, что добьется успеха, пусть сидит там, обессиливая и себя, и солдат. А ты между тем созовешь общий сбор, и вся Галлия станет единой. Это хороший план – приковать римлян к одному месту. Если Цезарь увидит обугленные руины, он пойдет дальше, и мы потеряем его. С ним иметь дело – все равно что пытаться подцепить ножом ртуть. Пусть Аварик станет для него якорем.

– Ну хорошо. Мы посадим Цезаря на якорь у Аварика. Но сожжем все в пределах пятидесяти миль от него!

Римляне считали Аварик единственной красивой крепостью в Косматой Галлии. Подобный Кенабу, только намного больше, он был настоящим городом, а не просто местом, где хранились припасы и собиралось племя. Он стоял на небольшом возвышении, посреди заболоченных, но плодородных земель. Благодаря высоким стенам и окружающему болоту Аварик считался неприступным. Округлый выступ поросшей лесом скальной породы шириной в триста тридцать футов вел к воротам Аварика. Но перед самыми воротами твердая почва вдруг проваливалась, и это было единственное место, откуда можно было атаковать возвышающиеся стены. В других местах они стояли на болоте, слишком ненадежном, чтобы выдержать вес осадных фортификаций и машин в случае войны.

Цезарь поместил свои семь легионов в лагере, разбитом на краю этого выступа, как раз там, где дорога круто шла вниз, а через четверть мили поднималась опять – к городской стене и воротам. Стена, окружавшая город, была сделана в технике murus gallicus , представляя собой чередующиеся слои камней и сорокофутовых бревен. Камни придавали сооружению огнестойкость, а гигантские бревна обеспечивали прочность при артиллерийском обстреле. «Ее не проломишь, – думал Цезарь, краем уха ловя шум строительства лагеря за спиной. – Даже если иметь таран, способный бить под таким углом, и обеспечить легионерам при нем достаточную защиту».

– Здесь будет потруднее, – заметил Тит Секстий.

– Надо строить настил над провалом, чтобы подобраться к воротам, – сказал Фабий, хмурясь.

– Нет, – возразил Цезарь, – только не настил. Мы будем беззащитны. Нас с легкостью отбросят от города. Нет, мы сделаем насыпи. – По твердости голоса своего командующего легаты поняли, что он давно все решил. – И начнем с того места, где сейчас стоим, ибо оно как раз на уровне укреплений. Ширина подступа к Аварику – триста тридцать футов, но мы не станем размахиваться настолько. Мы поведем по флангам две стены, а перед городом соединим их. Равномерно продвигаясь вперед, мы будем полностью контролировать ситуацию и спокойно пройдем две трети пути, прежде чем нам придется тревожиться о защитниках, которые смогут нанести нам серьезный урон.

– Бревна! – воскликнул сияющий Квинт Цицерон. – Тысячи бревен! За топоры, так что ли, Цезарь?

– Да, Квинт, за топоры. Ты отвечаешь за доставку бревен. Пригодится твой опыт с нервиями, потому что я хочу получить эти бревна быстро. Мы не можем оставаться здесь дольше месяца. К тому времени все должно быть закончено.

Аварик

Цезарь повернулся к Титу Секстию:

– Секстий, ищи камни, сколько сможешь. И землю. По мере строительства стен землей можно заполнять пространство между ними.

Настала очередь Фабия.

– Фабий, ты отвечаешь за лагерь и провиант. Эдуи еще не прислали зерна, и я хочу знать почему. И бойи нам ничего не прислали.

– Об эдуях мне ничего не известно, – сказал Фабий обеспокоенно. – А бойи говорят, что у них нет лишнего зерна, потому что Горгобина разграблена, и я склонен им верить. Племя маленькое, земля там скудная.

– Зато у эдуев она плодородная. Лучшая в Галлии, – жестко сказал Цезарь. – Похоже, пора мне написать Котию и Конвиктолаву.

Разведчики донесли, что Верцингеториг и его огромное воинство остановились в пятнадцати милях от Аварика, перекрыв римлянам незаболоченные пути для отхода. Все амбары и силосные ямы в округе сожгли. Цезарь освободил от работ девятый и десятый легионы на случай внезапной атаки и продолжил строительство насыпей.

Чтобы защитить своих людей на начальных этапах строительства, он разместил на конце выступа всю имевшуюся у него артиллерию, но тратить камни не разрешил. Ситуация была идеальна для катапульт, стрелявших трехфутовыми стрелами. Их делали из толстых веток, отсеченных от стволов лесорубами. Один конец заготовки заостряли, другой расщепляли. Поиском подходящих веток и их обработкой занимались нестроевые солдаты, которым было приказано сверяться с образцом.

Две параллельные бревенчатые стены, увенчанные крытыми галереями, неуклонно продвигались вперед. На тыльных их окончаниях росли две осадные башни. Двадцать пять тысяч солдат трудились от зари до зари: стволы деревьев ровняли, подтаскивали лебедками, катили, укладывали на место – и все это со скоростью несколько сотен бревен в день.

Через десять дней было пройдено более половины пути, но запасы провизии в лагере оскудели. Осталось немного масла и мизерное количество бекона. От эдуев шли несчетные извинения. У них-де была эпидемия, потом ливень утопил повозки в болотах, потом крысы уничтожили все зерно в ближайших к Аварику амбарах, теперь надо везти пшеницу из Кабиллона, а до него сто двадцать миль…