Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

Разбив свою палатку непосредственно на стене, Цезарь стал обходить солдат.

– Вам решать, как нам быть, ребята, – говорил он поочередно каждой группе занятых делом легионеров. – Я могу снять осаду, и мы отправимся в Агединк, где много еды. Взять этот город не так уж и важно. Мы, в конце концов, побьем галлов и так.

И все отвечали одинаково: чума на всех галлов, еще страшнее – на Аварик, и самая жуткая – на эдуев!

– Мы семь лет провели с тобой, Цезарь, – высказался за всех Марк Петроний, центурион из восьмого. – Ты хорошо к нам относился, зачем же мы станем позорить тебя? Бросить все и уйти – это позор. Нет, мы потуже затянем ремни. Мы здесь для того, чтобы отомстить за мирных граждан, павших в Кенабе. И потому стоит потрудиться, чтобы взять Аварик.

– Нам нужно достать продовольствие, Фабий, – сказал Цезарь своему помощнику. – Хотя бы мясо. Они сожгли все зерно. Забивай любой скот, какой тебе попадется. Никто не любит говядину, но говядина лучше, чем голод. И где же наши так называемые союзники эдуи?

– Продолжают слать извинения. – Фабий серьезно посмотрел на Цезаря. – А ты не думаешь, что мне лучше попытаться пробиться к Агединку с двумя легионами?

– Верцингеториг только того и ждет. Нет, Фабий, в этом городе мы найдем все, что нам нужно, не дожидаясь поставок от эдуев. – Цезарь усмехнулся. – Ты не находишь, что этот галл просто глуп? Он заставляет меня взять Аварик. А похоже, именно здесь сосредоточены все запасы продовольствия, какие могут дать эти захудалые земли. И потому Аварик непременно падет.

На пятнадцатый день, когда осадные стены едва не вплотную придвинулись к крепости, Верцингеториг переместил свое войско ближе к лагерю римлян и вознамерился окружить занимавшийся добычей провизии легион. Это был десятый легион Цезаря, и задачу захлопнуть ловушку возложили на галльскую кавалерию, но хитрый замысел не удался: Цезарь в полночь привел к стоянке галлов девятый и стал угрожать лагерю Верцингеторига. Обе стороны разошлись, не тронув друг друга, что далось Цезарю с трудом, ибо его люди настроились драться.

Но было нелегко и Верцингеторигу. На собравшемся срочно совете его обвинил в трусости и предательстве Гутруат, начинавший подумывать, что царская корона будет лучше смотреться на нем. Однако Верцингеторигу удалось склонить вождей на свою сторону и чуть ближе продвинуться к тому, чтобы его провозгласили царем всей Галлии. Поскольку армия, прослышав о том, что Верцингеторигу на совете пришлось защищаться, встала за своего полководца, шумно приветствуя его ударами мечей о щиты. И та же армия поставила ему десять тысяч добровольцев, решивших влиться в ряды защитников Аварика. Они проникли в город довольно легко, ибо топи в некоторых местах выдерживали человеческий вес. Им удалось втайне от римлян подобраться к крепости с тыла и перелезть через стену.

На двадцатый день работа была близка к концу, так что подкрепление Аварику лишним не показалось. Бревенчатая перемычка, соединяющая две параллельные насыпи с осадными башнями, поднималась из частично выровненного углубления прямо у стен Аварика: Цезарь хотел штурмовать укрепления по возможно более широкому фронту. Защитники все время пытались поджечь крытые галереи, но напрасно, потому что Цезарь нашел железные щиты в крепости Новиодуна и использовал их, накрыв галереи с тех концов, что были ближе к городу. Тогда защитники переключились на бревенчатую перемычку, попытались растащить ее крюками-кошками и лебедками, одновременно выливая смолу и горящее масло, а также бросая горящие пучки хвороста на головы ничем не защищенных солдат.

Кроме того, защитники Аварика спешно сооружали новые брустверы и защитные башни вдоль всего крепостного вала. Шла работа и под землей: они прорыли туннель под прикрытием стены, потом подкопались под бревна вражеской перемычки, пропитали их смолой с маслом и подожгли.

Но бревна были сырыми, а воздуха не хватало. Большие клубы дыма выдали замысел. Увидев это, защитники крепости решили помочь огню, предприняв вылазку со своих укреплений на осадную римскую стену. Началась схватка, она становилась все яростнее. Девятый и десятый легионы покинули лагерь, чтобы присоединиться к своим. Загорелись галереи, загорелось плетеное покрытие левой осадной башни. Сражение длилось всю ночь и не стихло к утру.

Группа легионеров, взявшихся за топоры, принялась прорубать в основании перемычки отверстие, чтобы пустить воду, а солдаты девятого легиона стали рыть отводную канаву от ручья, снабжавшего лагерь водой. Их товарищи сооружали из шкур и палок лоток, чтобы вода пошла в прорубаемую дыру и погасила пожирающий нижние бревна огонь.

Подходящий момент для галлов, которые легко могли бы одержать верх, если бы бросили в бой свою армию. Но Гутруат оказал плохую услугу своим соотечественникам, обвинив Верцингеторига в излишнем пристрастии к кавалерии в ущерб пешим воинам. Вождь галлов, еще не провозглашенный царем, не посмел воспользоваться замечательным шансом. У него не было власти посылать куда-то людей без одобрения своих именитых советников. А созыв совета – дело канительное, чреватое чередой пустых пререканий. К тому времени, когда все придут к единому мнению, все будет кончено.

На рассвете Цезарь задействовал артиллерию. Один рьяный галл с большой точностью метал куски жира и смолы в огонь, пылающий у основания левой башни, придвинутой к крепости. Стрела, пущенная из катапульты, вошла ему в бок. Другой галл заменил убитого, но его поразила вторая стрела, а третьего – третья. Так продолжалось до тех пор, пока наконец огонь не был потушен, а галлы не отступили. Фактически катапульты решили исход схватки.

– Прекрасно, – сказал Цезарь своим легатам. – Совершенно ясно, что мы недостаточно используем артиллерию. – Он поежился и плотнее закутался в алый плащ командующего. – Будет затяжной дождь. По крайней мере, это предотвратит новые возгорания. Начинайте ремонт.

На двадцать пятый день строительство было закончено. Правую башню толчками придвинули к перемычке, она встала вровень с левой, а ледяной дождь все не стихал. Караульные битуригов, видя, что римляне копошатся в обычном режиме, ушли со стен, уверенные, что в такой ливень никто не станет ничего предпринимать. А в это время галереи и осадные башни заполнялись солдатами. Заскрипели лебедки, опустились широкие сходни, и римляне хлынули на стены. Они лезли и с перемычки – по лестницам и по веревкам, снабженным крюками.

Никто этого не ожидал. Галлов смели с собственных стен так быстро, что сопротивления почти не было. Придя в себя, защитники крепости клином построились на рыночной площади, решив дорого продать свои жизни.