Ине Лоренс - Непокорная [litres]

– Нисколько! Они лишь пообещали, что будут защищать мои товары в пути.

На этот раз Гарегин не лгал. Адам взмахнул клинком, чтобы наказать его за предательство, но тут взгляд капитана упал на побелевшее лицо жены торговца и широко раскрытые глаза маленькой девочки. Внезапно сабля в его руке стала тяжелой. Увидев, что Йоханна тоже испугалась, Османьский ударил саблей по спинке стула.

Жена Гарегина испустила пронзительный крик, а торговец задрожал как осиновый лист. Коротким движением Адам сунул саблю обратно в ножны.

– Не знаю, почему оставляю в живых такого жалкого червя, как ты, – громовым голосом сказал он армянину. – Но я бы посоветовал тебе убираться из этого города и из Польши и больше никогда не попадаться мне на глаза. Если я еще хоть раз тебя повстречаю, ты лишишься головы, попомни мои слова. – Он уже хотел отвернуться, но тут ему в голову пришла мысль. – Ты рассказывал Фадею о советнике, который прибыл в лагерь хана Азада Джимала. Тебе известно, как его зовут?

Торговец кивнул с таким видом, как будто не мог поверить, что все еще жив:

– Это Исмаил-бей, одна из светлых голов при дворе султана. Великий визирь Кара Мустафа-паша посчитал его слишком умным и добился его низвержения и изгнания к татарам.

Адам понял, что находится на верном пути, и спросил снова:

– Исмаил-бей отправился к татарам один или в сопровождении семьи?

– Мой фурлейт [10] Фурлейт – солдат-погонщик при обозных фурах. говорил мне, что вместе с ним приехала девушка, кажется, его дочь. Ее зовут Мунджа.

Гарегин молился про себя о том, чтобы Османьский наконец ушел. Армянин все еще не доверял ему и боялся, что поляк его убьет.

Но тут Адам развернулся и вышел из комнаты. Когда он проходил мимо жены Гарегина, она схватила его за руку и поцеловала.

– Спасибо! – прошептала женщина сквозь слезы.

– Посоветуй мужу прислушаться к моему предупреждению. В следующий раз я верну саблю в ножны лишь после того, как снесу ему голову.

Произнеся эти слова, Адам спустился по лестнице и вышел на улицу. Его люди, остававшиеся снаружи, смотрели на него с любопытством.

– Ну что, вы укоротили ему рост? – спросил один из них.

– Нет.

Адам протянул руку, чтобы снять с крючка поводья своего коня, но тут Карл схватил его за рукав:

– Спасибо! Должно быть, это была она.

Адам покачал головой и улыбнулся:

– Девушка, которая давала тебе воду и еду? Ты грезишь, мой друг. Дочь высокопоставленного османского сановника ни за что не стала бы помогать врагу своего отца.

Но Карл настаивал на своем:

– Это была она!

– Как по мне, пусть хоть бабушка султана, – усмехнувшись, ответил Адам и отвязал коня.

Тут к нему подошел мужчина средних лет, одетый в широкие штаны до колен и коричневый сюртук.

– Вы капитан Адам Османьский? – спросил он, в то время как несколько вооруженных всадников стали позади него.

– Да, я Османьский, – уверенно ответил Адам и в то же время незаметно потянулся к рукоятке сабли.

– Я Камиль Боциан. Прибыл по поручению польного гетмана Станислава Сенявского, – сказал мужчина.

– Ну и что? Какое это имеет ко мне отношение?

Йоханна удивилась резкому ответу Адама. Когда он собирался запрыгнуть в седло, Боциан схватил его за руку:

– Мне нужно поговорить с вами наедине!

При этом он с презрением посмотрел на Йоханну и остальных.

– Наедине – значит без твоей охраны? – спросил Адам и указал на спутников Боциана.

– Не бойтесь, я не причиню вам вреда, – сказал Боциан.

Адам рассмеялся:

– Не думай, что можешь внушить мне страх. Пойдем туда. Там есть еврейский молитвенный дом. – Османьский повернулся к своим людям: – Если кто-то из них решит последовать за нами, свистните!

– Как прикажете, – ответил Карл.

У него в ушах продолжало звучать певучее имя – Мунджа. Возможно, она и была дочерью их смертельного врага, но сжалилась над ним и спасла ему жизнь.

Тем временем Адам направился с Боцианом в сторону синагоги. По дороге капитан попросил наконец сказать, чего от него хотят.

– Вас желает видеть ваш родственник, – ответил Боциан.

– Какой еще родственник? – спросил Османьский с горькой усмешкой.

– Польный гетман.

Адам был ошеломлен:

– Станислав Сенявский собственной персоной? Пресвятая Богородица, чудеса еще случаются на этом свете! – Но затем в его душе проснулись юношеские обиды и он покачал головой. – Кто тебе сказал, что я желаю разговаривать с польным гетманом? Я ему не подчиняюсь.

– Вам не следовало бы портить с ним отношения, – предупредил Боциан.

Адам немного подумал и кивнул:

– Ладно, я с ним побеседую. Где я могу его найти? Богом клянусь, ни за что бы не подумал, что Сенявский когда-нибудь признает наше родство.

– Вы найдете его в Сенявском замке. Это в двух днях езды отсюда. Если хотите, я вас туда отвезу. Ваша безопасность гарантирована, если у вас есть какие-то сомнения.

Адам сдержал смех. Ему было любопытно, чего хотел от него Станислав Сенявский, один из наизнатнейших дворян Польши.

– Я поеду с тобой, – сказал капитан Боциану, развернулся и пошел обратно к своим спутникам.

Йоханна почувствовала, что произошло что-то важное. Она еще ни разу не видела на лице Адама такой ненависти, разочарования и зарождающейся надежды. Карлу и Игнацию тоже интересно было узнать, что случилось, но Османьский даже не подумал удовлетворить их любопытство.

– Найдите постоялый двор. Завтра вы отправитесь обратно в крепость, – коротко сказал он.

– А вы с нами не поедете? – спросил Карл.

Адам покачал головой:

– Мне нужно уладить кое-какие дела. Присматривайте за крепостью, пока я не вернусь, – она не должна оказаться в руках татар.

– Так точно! – сказал Игнаций и толкнул Йоханну и Карла в бок. – Вы тоже пообещайте.

– Мы удержим крепость во что бы то ни стало, – произнес Карл.

Йоханна кивнула, подтверждая его слова.

– Отлично.

Адам попрощался с каждым из товарищей и жестом приказал Камилю Боциану следовать за ним в таверну. Было еще несколько вопросов, на которые капитану хотелось получить ответ.

Йоханна завела своего мерина в конюшню постоялого двора, но пошла не в пивную, как ее брат и остальные, а в собор, расположенный возле дворца. По дороге девушка увидела нескольких стражей, облаченных в одежду цветов герба Замойских, которым принадлежал этот город, и задалась вопросом: как сложилась бы ее судьба, если бы ее деда не убили басурмане. Тогда ей наверняка не пришлось бы притворяться юношей и сражаться с татарами. Йоханна все отчетливее ощущала, что военное ремесло ей не по душе, но, по всей видимости, придется продолжать играть свою роль до тех пор, пока они с Карлом не избавятся от попечительства Османьского.