Геннадий Турмов - Прóклятое золото Колымы [litres]

– Я думаю, что ты всё отвечала правильно. Они, очевидно, будут вести довольно тщательное разбирательство моего дела, вызывать и допрашивать всех связанных с этим делом.

– Интересно, Кульпин в Ленинграде или нет? – продолжала мать.

– Я тебе раньше не говорил и не писал, но, кажется, я видел его в Ленинграде в свой первый приезд после Колымы. Я столкнулся с ним лицом к лицу на станции метро «Горьковская». Он дико посмотрел на меня и бросился убегать…

– Надо же! – воскликнула Валерия Александровна.

– Шура Шурыгина находится в Ленинграде после того, как уволилась из Дальстроя, – продолжал Евгений. – Про остальных я ничего не знаю. Кажется, ещё в Ленинграде находится Костин из числа наших студентов. Да ты помнишь его – он несколько раз приходил к нам на Зверинскую.

– Помню, помню, – заверила мать.

– Если вызовут только Кульпина и Шурыгину, то хорошего, конечно же, мало, так как им ничего другого не остаётся, как подтверждать всё, что они показали на меня. Это прежде всего касается Кульпина, который будет упорствовать до конца. Шурыгина же, может, учитывая всю её последующую жизнь, может отказаться от того, что показывала в то время. Интересно, что за всё время, проведённое на Колыме, мы ни разу не встретились.

В следующий вечер они продолжали беседовать на тему реабилитации.

Евгений разговорился:

– Если сейчас начнётся полное расследование и разбирательство с вызовом связанных с этим лиц, то будет много мороки и реабилитация может затянуться, так как в моём деле ты, конечно, знаешь – наворочено всякой всячины. С юридической точки зрения сомнение у меня вызывает только револьвер «Велодог», так как одного факта, что я знал о его существовании, уже достаточно для того, чтобы мне что-то инкриминировать, а следовательно, и не дать полной реабилитации.

– Ах, Женечка, если бы я знала, что всё так обернётся…

– Да что ты, мама, кто бы мог это знать? Успокойся, пожалуйста. – И он продолжал: – В общем, по этой причине могут не дать полной реабилитации, а, например, частичную: по статье 58–10 – реабилитировать, а по бытовой статье – нет. Частичная же реабилитация дает мало. Самое главное – квартиру предоставляют только в случае полной реабилитации.

…Через год после возвращения на Колыму Евгений Иванович писал матери:

«…Вечерами и по выходным я всё-таки больше отдыхаю, чем работаю: лыжи, теннис (даже зимой в зале), последнее время – игра на рояле (я довольно быстро восстановил то, что знал в юношеском возрасте). Не хватает сейчас энергии и сил, чтобы так работать, как все предыдущие годы…»

Долгожданная реабилитация наступила лишь 7 февраля 1958 года. В марте Богданов получил заказное письмо из Ленинградского суда. С неровно бьющимся сердцем Евгений Иванович вскрыл письмо. Он вчитывался в строки справки: «Постановлением Президиума Ленинградского городского суда от 7 февраля 1958 года Постановление Особого совещания при НКВД СССР от 10 мая 1935 года отменено и дело прекращено за недоказательностью вины: гражданин Богданов Е.И. по настоящему делу считается реабилитированным».

Наверное, тысячи и миллионы людей ждали своей реабилитации, по судьбам которых прокатился каток сталинских репрессий. До сих пор не стихают споры среди историков, сколько же человек было репрессировано в то лихое время? Они не задумывались о том, что не это важно, а важно то, что это было и за каждым несправедливо осуждённым стояли исковерканные судьбы их родственников. Во всезнающем Интернете я обнаружил докладную записку следующего содержания:

Копия

Сов. секретно

экз. 2

Секретарю ЦК КПСС

товарищу Хрущёву Н.С.

В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц о незаконном осуждении за контрреволюционные преступления в прошлые годы Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военным трибуналом и в соответствии с Вашим указанием о необходимости пересмотреть дела на лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления, и иных, содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем:

По имеющимся в МВД СССР данным за период с 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военным трибуналами 3 777 380 человек, в том числе:

– к ВМН 642 980 человек,

– к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек,

– в ссылку и высылку – 765 180 человек.

Из общего количества арестованных ориентировочно осуждено: 2 900 000 человек – Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым совещанием, 877 000 человек – судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной коллегией…

Следует отметить, что созданным на основании Постановления ЦИК и СНК от 5 ноября 1934 года Особым совещанием при НКВД СССР, которое просуществовало до 1 сентября 1953 года, было осуждено 442 531 человек, в том числе к ВМН – 10 101 человек, к лишению свободы – 360 921 человек, к ссылке и высылке (в пределах страны) – 55 539 человек и к другим мерам наказания (зачёт времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) – 3970 человек.

Генеральный прокурор Р. Руденко

Министр внутренних дел С. Круглов

Министр юстиции К. Горшенин.

– Таня, Танечка, – осипшим вдруг голосом позвал Богданов жену.

Когда взволнованная Татьяна подбежала к нему, он молча протянул ей справку. В порыве счастья они бросились в объятия друг другу. Когда они немного отошли от полученного радостного известия, Евгений Иванович сказал:

– Не угадаешь, как и кого судьба отметит нечаянной радостью или неожиданной бедой. Редко кто проживет жизнь без потерь. Бывает, что они невосполнимы. Но путь к возрождению всегда есть – умножение жизни и любви.

Татьяна помчалась в магазин за шампанским, а Евгений уселся за письменный стол, чтобы поделиться своей радостью с самым дорогим человеком – матерью. Когда Татьяна появилась на пороге квартиры, Евгений уже запечатывал конверт, чтоб утром отправить его авиапочтой.

То ли от бокала шампанского, то ли от долгожданного известия Евгений Иванович быстро захмелел, вспомнил лагерь ГУЛАГа, загрустил и произнёс так и не понятую Татьяной фразу:

– Все, что произошло со мной – это от молодости лет и от отсутствия опыта. Ведь недаром говорят: «Кто не был молод, тот не был глуп».

– Да, Женя, – невпопад сказала Татьяна. – Нам с тобой расставаться никак нельзя, мы слишком привыкли быть вместе, – добавила она.

В 1959 году Евгений Иванович вступил, как тогда говорили, «в ряды КПСС». Кандидатом в члены КПСС его приняли без особых вопросов. А вот когда вызвали на бюро горкома для приёма из кандидатов в члены, один из членов бюро возмутился: