Геннадий Турмов - Прóклятое золото Колымы [litres]

Вспоминаю эпизод – встреча Нового Года, вероятно 1919 г., во Владивостоке. Папа оказался преподавателем Морского Инженерного Училища (которое сам окончил), эвакуированного из Петрограда во Владивосток. Новый Год встречали в Шеффнеровских казармах, очень парадно. Мальчики – гардемарины старших курсов. Преподаватели – офицеры, знакомые папе ещё с Кронштадта и Петрограда. Потом эвакуация флота, гардемаринов и офицеров с адмиралом Старком во главе. Обсуждение в нашей семье – ехать – не ехать? Мама за отъезд, папа решительно против. «Я русский, в эмиграцию не хочу!» Флот и Старк ушли. Папа с семьёй остался. Знал бы он свою судьбу! Сохранился приказ по Дальневосточному механическому и судостроительному заводу № 4 от 28 февраля 1920 года:

«Инженера Мацкевича Д.А. назначить на должность главного инженера завода – п/п директор Барри». В упомянутом выше аттестате мамы, сказано, что она оставила службу 22.XI.1922… «вследствие увольнения всего штата служащих на заводе».

Освобождение Дальнего Востока произошло в 1922 г. Папу сразу забрали. Помню вхождение войск Уборевича на конях по Светланской улице. Помню прохождение арестованных, включая и папу, по улице у собора. Я бежал рядом с папой. Но вскоре его освободили, чему содействовали большевики, знавшие папу ещё по Петрограду (см. письмо Шитикова).

Период японской оккупации. Совещание 3-х у нас на квартире: Вологдин, Токмаков, папа. Энергичный папа подыскал 3 места службы:

Дальзавод, технический отдел;

морской порт – главный инженер;

Иман, лесопильный завод Скидельского.

«Друзья» взяли два первых места; папа отправился механиком, а потом управляющим на лесопильный завод в Имане. В бумагах нашёл адресованные мне стихи папы от VIII.22 г.

Есть письмо на бланке лесопильного завода наследников Скидельского Л.Ш. от 29.Х.1922 г.:

«Г-ну Уполномоченному Прим. Обл. отд. ГУПО в Иманском уезде» – просьба разрешения на выезд в Главную Контору во Владивосток.

Подпись Д.А. Резолюция «Разрешаю» (на обороте)

Удостоверение от 26.IV.1924 г. Профсоюза деревообделочников: уездное отделение г. Спасск:

«Д.А. Мацкевич действительно состоит членом профсоюза деревообделочников (выдано временно взамен членского билета). Оплата членских взносов отмечена за май, июнь и июль 1924 г. Коллективная фотография работников Иманского завода с папой – см. в книжном шкафу.

В 1925 г. (есть докладная от 27.XI.1925 г.) папа уже управляющий фанерным заводом треста «Дальлес» на Океанской.

В 1923 г. на Иман приехали из Питера все Богдановы (дядя Ваня, т. Лера, Ниночка, Женька). Собирались оттуда уехать в Китай. Были горячие споры, обсуждения. Отъезд в Китай не состоялся. Затем Богдановы уехали назад в Питер. Катя в 1923 г. была отправлена во франц. Пансион в г… А мама со мной и с Митей отправилась в Шанхай в 1924 г. Предполагалось, что папа тоже переедет туда, хотя он по-прежнему был против. Обсуждался также вариант папиного выезда в качестве представителя Дальлеса в Японию и Китай. Всё это не состоялось, а мама вернулась с Митей во Владивосток. Катя и я остались учиться на два года в Шанхае (24 и 25 годы). В 1926 г. я в Шанхай уже не поехал, а поступил в ПЭТ на химическое отделение. Помню, с Океанской ежедневно ездили во Владивосток поездом на занятия. Тогда же познакомились с Вовкой Баенкевичем, дружба с которым продолжается почти 70 лет!

В 1927 г. папа командируется трестом «Дальлес» в европейскую часть Союза на два месяца (удостоверение от 27.VIII.27 г.). Однако уже с января 1925 г. начал работать по совместительству на лесном факультете ДВГУ. Вероятно, в 1927 г. папа перешёл уже на кафедру механической технологии дерева, оставив фанерный завод. Помню, поступая в ДВГУ на первый курс в 1928 г., я уже был сыном научного работника. Хотя по соц. положению я для вуза не подходил, но папина должность как-то способствовала моему поступлению. Таких интеллигентов, социально чуждых в числе принятых на мехфак, было всего два человека. Филонов, Наумов (годом позже) и другие не поступали, а шли добывать «рабочий стаж». Со мной же в ДВГУ поступала и Ниночка, приехавшая из Ленинграда. На экзамен в вуз мы ездили с Океанской, т. к. семья жила на даче Ломан. Поступив и проучившись один год, Ниночка перевелась домой в Горный институт. Работа папы в ДВГУ (потом ДВПИ) была очень успешной. С его энергией и инициативой кафедра быстро развивалась. Было получено прекрасное помещение на Ленинской (напротив главного почтамта). См. фото – в лаборатории. Появились аспиранты: Леонтьев, Вальтер и др. Выпущен ряд публикаций. В списке 1937 г. их значится 14 наименований, в том числе 6 напечатанных и 7 подготовленных или переданных в печать. 2 фото выпускников лесотехнического факультета и преп… – см. в книжном шкафу. ВАК, протоколом № 27/93 от 11 сентября 1935 г. утвердила Д.А. и.о. профессора по кафедре механической технологии дерева, с обязательством защитить диссертацию на ученую степень доктора до 1.VII.1937 г. (подписал Кржижановский). Папа работал.

Диссертация «Технические свойства главнейших (30-ти) дальневосточных пород» получила одобрение комиссии профессоров ЛТА и должна была защищаться в начале 1938 г. (Комиссия: Кротов, Ванин, Иванов и Митинский (мой сослуживец и подчиненный в послевоенные годы в ЛКИ).

Удостоверение № 40/528 от 7 июня 1937 г. свидетельствует, что папе поручалось решить вопрос о производственной практике студентов ДВПИ. Для этого он направляется в НКОП и в НКЛес в Москву. Ректор Абрамович В.Л. письменно подтверждает, что персональная ставка за папой сохраняется. При убытии в Ленинград в июне 1937 г. была забронирована квартира (Сухановская ул., д. 6, кв. 5) до 1 марта 1938 г. В квартире оставались Миша Габуния и Володя Рухадзе. Бронь на квартиру была оформлена надписью ректора на письме.

16 ноября 1937 г. приказом № 220 папа, вдруг, был освобождён от работы в ДВПИ им. Куйбышева с формулировкой «…ввиду невозможности дальнейшего использования в системе НКОП». Катя имела разговор с уже новым ректором Озеровым (В.Л. Абрамович был, кажется, арестован). Озеров в присутствии М.Я. Богатского (нашего соседа по квартире и, якобы, приятеля) зачитал бумагу с серией обвинений папе. К числу этих обвинений, в частности, относилась поездка папы на ст. Облучье (под Читой) в лагерь для посещения Жени, который находился там, отбывая 5 летний срок заключения с 1935 г. Поездка была предпринята по настоянию тёти Леры. Польза от поездки была лишь моральная поддержка Жени. По-видимому, папе инкриминировалась его сочувственное отношение к профессору Пентегову. Пентегов был освобождён из заключения в 1936 г., просидел он очень немного по уголовному, а не по политическому делу. Папа приютил его. Пентегов жил некоторое время у него. Потом его, кажется, забрали снова и уже окончательно. Это все догадки об обвинениях папы. И как они далеки от абсурдной формулы обвинения Ленинградского НКВД 1938 г., о которой мы узнали через 50 лет «…участие в офицерской террористической организации»!