Николай Лугинов - По велению Чингисхана

Хан вздрогнул – показалось вдруг, почудилось, будто кто-то окликнул его из темноты… И совсем так, как в детстве его звали: «Тэмучин…» Но это услышал он не ушами, нет, а каким-то внутренним слухом, чутьем ли…

И сегодня ночью то ли во сне, то ли в полудреме он уже слышал несколько разных голосов, с печалью зовущих его по имени. Словно искали его, заплутавшего среди неведомых дорог степи, безнадежно заблудившегося, – то одинокими взываниями, а иногда и слабым хором, откуда-то издалека: «Тэмучи-ин… Тэ-э-эму-чи-и-ин!»…

Среди хора этого он вроде бы различал то густой голос Боорчу, то звонкий и ясный, песенный тенор Джамухи, а следом совсем негромкий, ласковый и зовущий голос матери… С самого детства с ним такое случалось несколько раз, и теперь он понимает, что это происходит всегда в особые моменты его жизни. И не потому ль услышал он опять зовы родных голосов, что сейчас перед ним отсюда, где сходятся Сара и Хара Алтаи, открывается дорога в западные великие страны?..

Сомнения, неуверенность мысли, тянущие назад, на родину, сейчас в нем намного кажутся сильнее стремления вперед, но он ничего со сложившимися обстоятельствами поделать уже не может. Приходится, во всем сомневаясь, осторожно двигаться только вперед. К тому принуждают, толкают его причины, возникающие независимо от него.

Если сейчас, пока всё это еще только заваривается, не подавить выступление мэркитов, а затем не устранить опасность со стороны кара-китаев, то потом, когда угроза вырастет и, как эта скала, нависнет над тобой, придется разбираться с ней со всем напряжением сил, с риском не одолеть её. Только упусти, прогляди, как эти мэркиты, которые замутили даже таких спокойных и крепких киргизов, сколотят сильный и обширный союз здешних народов, и возглавит его молодой и дерзкий Кучулук, воин не из последних… Это одно. А если посмотреть с другой стороны, то и мнение Джэлмэ с Мухулаем тоже вполне обоснованно. Всё должно иметь свою меру, свои границы. Есть реальная опасность, что дальнейшее расширение государства может иметь самые нехорошие последствия: кое-что он слышал о судьбе огромных империй дальнего запада, распадавшихся при всяких новых переменах как подталые льдины при весеннем ледоходе…

Да, всё надо делать вовремя, на все угрозы отвечать незамедлительно. А если теперь даже ям, проходящий за день десять кес без задержек, прибывает с востока на западную границу через целый месяц, то как это сделать? В случае худшего развития событий за это время может произойти все что угодно…

А в его возрасте осторожность давно уже берет верх над азартом стремления вперед. Да, в сущности, и всегда было так. Сам он никогда не стремился к завоеванию всё новых и новых стран, это лишь прибавляло ему забот, бессонных ночей, изнурительных походов. Всё это ему навязывали, диктовали самая настоятельная необходимость, нужда. А его давние мечты о спокойной и свободной жизни своего народа на родной земле, его желание быть хозяином самому себе, вдоволь и неспешно нажиться-надышаться в кругу близких людей, в мирных заботах и трудах, наглядеться неброских красот матери-Степи в разные времена года, с достоинством пройти отпущенный ему жизненный путь – всё это так и не сбылось… Сколько уже лет не сходит с седла, мимо каких великих и прекрасных стран промчался он, воинственный бродяга, не успев даже разглядеть их, узнать. Самое что ни на есть степное перекати-поле: ветер дует, несет, нужда толкает, вот и катишься вперед…

– Найти бы какой-то способ остановиться… – думает он, в то же время понимая, что такой возможности пока не предвидится. Ну, можно еще как-то обмануть себя, прожить спокойно несколько лет, укрывшись вот за этими каменными горами… Несколько лет, больше не дадут. А потом из-за этих гор нахлынет враг, успевший тем временем объединиться с другими твоими врагами и набраться сил, и превратит все твои надежды в пепел и пыль… И тогда разросшийся чрезмерно Ил окажется попросту неуправляемым, неспособным вовремя собрать в единый кулак всю свою военную мощь. Многие племена тут же перекинутся на сторону более сильного врага, из простого чувства самосохранения с ними побегут другие, и этому уже невозможно будут противостоять, как лавине камней, сорвавшейся с горной вершины…

И надо сейчас, пока еще корни этого союза не укрепились, не ушли далеко в землю, решительно выкорчевать его. А управившись с мэркитами, преследуя найманов, придется столкнуться и с кара-китаями. А где-то там, за ними, стоит хорезмский султан Мухаммет, единовластно царящий на западе…

Если б удалось найти с ним общий язык, сговориться мирно. Постоянная борьба, постоянное напряжение под острием направленных на тебя копий, в ожидании рубящего удара…

И чем обернется это противостояние, конца которому не видать?

Только-только забрезжил на востоке утренний свет, собаки внизу залаяли вдруг как-то особенно свирепо и натужно.

С западной стороны послышался приближающийся топот копыт и затих возле внешнего караула. Вскоре приблизились, пешком поднимаясь по склону, трое. Хан тут же узнал высокого, стройного и стремительного в движениях Джучи, шагающего впереди, и коренастого Джэбэ, следующего за ним. А вот третьего, высокого и худого, он сперва не признал. Приволакивает ногу, левое плечо держит криво… и только потом сердце сжалось горько: Сюбетей… По обычаю, опустились перед ханом на колена, и Сюбетей при этом на какой-то миг схватился, оперся здоровой рукой за плечо Джэбэ.

– По твоему приказу мы нашли ущелья, по которым можно незаметно перевести войска на ту сторону, разведали округу, – доложил Джучи. – Пока всё вроде бы благополучно.

– Узнали, где сейчас мэркиты?

– Они сейчас на богатых пастбищах по долине Иртыша.

– Войск у них сколько?

– Примерно семь мэгэнов.

– И как у них с охраной, с разведкой?

– Видно, что сторожатся чрезвычайно. Расположились все вместе, не распыляясь, устроили семь станов с общими заграждениями. Так что напасть неожиданно на них будет сложно.

– А вы какое решение приняли?

– Под видом туматов мы прошли к ним, попросили, чтобы они разрешили пройти по их земле двум мэгэнам – дескать, к султану Мухаммету. Сперва посомневались, но все же согласились, дали разрешение.

– Когда собираетесь начать?

– Мы готовы двинуться, как только ты скажешь.

– Хорошо… Тогда завтра же отправляйтесь. На этот раз командующим назначаю Сюбетей-Батыра. Джучи, ты отправишься с ним в качестве помощника. Джэбэ останется здесь, будет заниматься кара-китаями. Всё. Я сказал!

– Ты сказал! Мы услышали.

– Пусть Сюбетей задержится, – прибавил хан, будто передавая что-то отсутствующему здесь человеку…