Юзеф Крашевский - Фаворитки короля Августа II

Встреча невесты, ехавшей из Вены, происходила на Эльбе. Целая флотилия, состоявшая из 15 голландских яхт с матросами, одетыми в синее и красное, выехала навстречу невесте до Пирна в сопровождении сотни богато разукрашенных гондол. Здесь невеста пересела на «Буцентавра». Одна позолота этого корабля, представлявшего подражание знаменитому венецианскому судну, обошлась в 6000 талеров.

В торжественном въезде принцессы участвовали около 2000 человек придворных, местных и чужестранных дворян. Из-за границы явились 7 князей, 200 графов, 200 баронов и более 500 дворян.

Август Сильный распоряжался лично во время празднества.

Король встретил новобрачных перед въездом в город, где был устроен шатер из желтого бархата, украшенного серебром.

Одежда короля из красного бархата была разукрашена драгоценностями стоимостью свыше двух миллионов талеров.

Шествие открывал генеральный почтдиректор барон Мордакс, держа в руке массивный золотой почтовый рог, украшенный драгоценными камнями. За ним следовали верхом почтовые чиновники, депутаты, всадники, камергеры и министры; затем выступали в дорогих украшениях 300 коней и мулов с серебряными бубенчиками, сопровождаемые сотней экипажей, запряженных шестерней, и целой толпой гайдуков, швейцарцев, турок, мавров.

Наследный принц в ярко-красной одежде, украшенной бриллиантами, ехал на испанской лошади; перед ним четыре турка несли на парчовом ковре бунчук. Кронпринцесса в испанском костюме ехала в великолепной карете, запряженной восемью лошадьми и обитой красным бархатом с золотыми украшениями. Впереди экипажа ехали верхом 24 мавра в белых атласных одеждах и ярко-красных плащах, в чалмах, украшенных перьями цапли.

Празднества продолжались четыре недели.

Некоторые увеселения были устроены в грандиозных размерах. Так, например, после большого обеда при Дворе и бала, продолжавшегося до утра, была устроена охота на диких зверей во дворе замка.

На празднике в честь Юпитера король в одежде из красного бархата, украшенной алмазами, ехал во главе 16 всадников, изображая собою огонь. Кронпринц служил олицетворением воды с 16 всадниками в светло-голубой одежде, украшенной рыбами, дельфинами, раковинами и кораллами. Один герцог с 16 всадниками изображал землю, его кони шли в попонах коричневого цвета, украшенных золотыми изображениями львов и тигров. Наконец другой герцог олицетворял воздух с 16 всадниками в голубых одеждах, украшенных серебром и крыльями райских птиц.

В конце сентября происходило знаменитое празднество в честь Сатурна. Оно началось охотой на медведей и оленей. Вечером устроили факельное шествие, в котором участвовало 1500 рудокопов с рудниковыми лампами и факелами. Возле храма Сатурна были воздвигнуты два холма, извергавшие пламя в виде огнедышащих гор. В честь новобрачных было дано представление, на котором сам Август должен был совершить сатурналии. По этому случаю он вызвал из пещер и ущелий Гарца рудокопов, принесших в дар молодым все сокровища подземного царства. Роль чеканщика играл Купидон. Серебряные и золотые монеты, вычеканенные в честь этого праздника, сохранились до нашего времени.

Празднества закончились французской комедией и большой оперой в честь новобрачных.

Во время торжеств, длившихся несколько недель подряд, король был так занят, что совершенно забыл свою новую возлюбленную.

Она, впрочем, не произвела на него глубокого впечатления, и, уезжая из Дрездена в Варшаву, он даже не простился со своей дамой. Она долгое время не могла утешиться, но наконец должна была примириться со своей утратой.

При Дворе она пыталась играть прежнюю роль, но ее приняли холодно, и это ее сильно оскорбило. Однако, она не решалась удалиться из общества, так как надеялась вернуть к себе расположение короля.

Она пыталась сблизиться с молодой принцессой и попасть к ней в милость; для этой цели она даже приняла католическую веру. Эрцгерцогиня Иозефа, поздравляя ее по этому поводу, дала ей понять, что недостаточно обратиться в католичество, не доказав этого добрыми делами. Если Остергаузен действительно хочет показать, что ее обращение искренно, то ей следует удалиться на несколько лет в монастырь и там в тишине и уединении жить по правилам своей новой религии.

Остергаузен, не ожидавшая такого совета, была очень смущена. Но ей другого выбора не оставалось, как сделать вид, что она добровольно подчиняется принуждению. Заявив принцессе, что давно об этом думает, она просила указать ей место, куда бы могла удалиться. Ей советовали отправиться в Прагу, и она согласилась.

Получив рекомендательные письма, она уехала туда и встретила самый радушный прием в дворянских семьях. На нее смотрели, как на новую Марию Магдалину, и все поздравляли ее с обращением в католичество.

Но прошло несколько месяцев, прежде чем она решилась поступить в монастырь; ей трудно было сделать этот шаг. Наконец она поселилась в монастыре урсулинок.

Но жизнь в полном одиночестве ее не привлекала, и в монахини она мало годилась. В свою келью она возвращалась только на ночь, днем же принимала участие в различных увеселениях и развлечениях.

Поэтому она очень обрадовалась, познакомившись через несколько месяцев с одним польским дворянином, который ей сделал предложение. Это был камергер Станиславский, надеявшийся этим браком поправить свои дела, не имея достаточно средств для независимого существования. Он узнал, что Осгергаузен располагает большим состоянием.

Она недолго колебалась, не расспрашивала о прошлом жениха и охотно приняла предложение поляка, надеясь таким образом снова возвратиться ко Двору, разлука с которым была ей тяжела.

Новобрачные поехали в Дрезден, но Станиславская ошиблась, думая снова попасть в милость изменившего ей возлюбленного. Король хотя и велел передать ей богатые подарки, но не требовал от нее никаких услуг.

Всеобщая безнравственность. Графиня Оржельская. Прусский гость в Дрездене. Кронпринц Фридрих и прекрасная графиня. Парад в Темпельгофе. Увеселительный лагерь в Мюльберге. Свадьба Оржельской. Щедрый отец. Последняя любовь.

Преемница Остергаузен была последней в ряду красавиц, умевших продержаться хотя некоторое время при Дворе Августа Сильного, пользуясь его расположением. Графиня Анна Оржельская была последней, но вместе с тем наиболее оригинальной и наиболее замечательной из фавориток.

Отношения короля польского к этой женщине можно объяснить, принимая во внимание не только характер коронованного Дон Жуана, но и общую распущенность нравов, преобладавшую в это время при Дворе. Эти отношения были не только позорны в полном значении этого слова, они были неестественны и противоречили здравому чувству.