Федор Чиспияков - В долинах Мрас-Су

— Вы слыхали, что из города приехал в улусы товарищ Зимин? Сам поехал вверх по Мрас-су, а меня отправил сюда. Он привез с собой правильный советский закон о продразверстке…

Макар говорил горячо и просто. Охотники боялись пошевельнуться, чтобы не пропустить слова. Только в самом конце его речи с шумом распахнулась дверь, и в комнату ворвались клубы холодного, белого тумана. За ними ввалился толстяк в тулупе. Он был так толст, что едва протискался в дверь, приговаривая на ходу: «Соколята мои, замерзаю».

Это был знаменитый Тастак-бай [14] Тастак-бай — толстый бай. , по-русски Андрей Иванович, который жил в пяти верстах отсюда.

— Байга [15] Байга — конные состязания, борьба. что ли у вас? — пошутил, отдышавшись, Тастак-бай. Но, заметив Макара, принял серьезный вид, снял тулуп и степенно сел на скамейку, услужливо освобожденную кем-то для него.

Но Макар уже заканчивал свою речь. На его призыв — дружно выполнить план продразверстки — люди откликнулись дружным согласием. Только Карам-бай молчал.

Тастак-бай медленно встал и, расстегивая пальто, сказал:

— Надо и Красной Армии помочь. Мне, например, мало положили. Надо меду добавить.

Собравшиеся удивленно взглянули на бая. Один Карам-бай не удивился, а усмехнулся. Да еще Чабыс Муколай часто зашептал на ухо старику:

— Очень хитрый человек. Белые придут — он с белыми, красные придут — он с красными. А раньше дружил с чиновниками. Хитрый и умный: за нож как Карам-бай не хватается.

— Шкуру свою бережет.

Чабыс Муколай оборвал разговор и встал.

— Домой собрался, Муколай? — спросил старик.

— Нет, — возразил он громко, на всю избу. — Хочу сказать, что Санмай разверстки может больше дать. Его не сравнишь с нами.

Сказал и исчез в толпе.

Сразу же поднялся шум, крики. Санан выбежал на улицу.

Пришло в долину Мрас-су и еще одно лето. Пришло оно и в улус Тастак-бая.

Народ ушел на пашню. В улусе остались только старики да сам Тастак-бай. Дети и те ушли.

Обычно в таких случаях Тастак-бай скучал. Ждал вечера. Но сегодня ему было не до скуки. Толстяк даже на кровать не ложился. Весь день бегал по комнате.

Солнце шло к вечеру, а Погда-паш не являлся.

— Ведь я ему велел прийти раньше.

Тастак-бай подошел к окну, взглянул на небо. Совсем низко, задевая вершины гор, неслась туча, похожая на огромную черную птицу. Неслась она вниз по реке, в устье которой при впадении в Мрас-су стоит улус Тастак-бая. Даже деревья и травы в страхе пригибались к земле.

— Град идет, — сердится Тастак-бай. — Скоро народ соберется, нельзя будет говорить. Голова что ли высохла у Погда-паша?

Вот и в самом деле град застучал в окна, а Погда-паша все не было. Удар грома раскатился над самым домом. Тастак-бай вздрогнул, бросился на койку, закрыл голову подушкой.

И как раз в это время открылась дверь. Погда-паш, мокрый насквозь, перешагнул порог. Коротким движением он откинул со лба длинные черные волосы, взял шапку подмышку, перекрестился и застыл. У порога стоял не человек, а каменная статуя, каждая черта которой выражала страх и преданность. Недаром его в улусе звали собакой Тастак-бая.

Таким он и был. Выпивши, валялся в ногах хозяина и выл, обливаясь слезами:

— Андрей Иванович! Меня братья выгнали за то, что я косой и не могу стрелять белок. Если б не ты, я бы умер с голоду. Ты мне и отец, и мать. Скажи: прыгай, Погда-паш, в горящий костер — прыгну…

Обрадованный Тастак-бай соскочил с кровати и подал верному слуге ковш пива. Подал второй…

Погда-паш сразу же захмелел и начал вспоминать, как он пришел к Тастак-баю.

— От голода качался, как сухая трава от ветра.

Осмелев, он взял руку хозяина и заговорил, словно догадываясь, что его ждет какое-то серьезное дело.

— Скажи только слово. Хочешь, в воду прыгну? Скажи!

Тастак-бай спокойно прошелся по комнате и ответил:

— Это ты языком. А вот скажу — струсишь.

— Я? Не такой я человек, хозяин.

— Ну, тогда слушай.

Погда-паш всем лицом выразил внимание.

— Русский человек Зими хочет меня разорить, а, может, и убить.

— Убить? — Погда-паш от изумления еле шевелил толстыми губами.

— Когда я врал? — сердито откликнулся Тастак-бай. — Кто раньше успеет, тот и убьет сохатого. Мы должны успеть раньше.

— Отправить в Салтымак [16] Салтымак — деревня на берегу Томи, за пределами Шории. Отправить в Салтымак — убить. , — догадался Погда-паш.

— А ты, может быть, хочешь, чтобы он опередил нас?

— Нет! — крикнул верный слуга. — Не ему опередить нас.

Хозяин и батрак дали друг другу торжественную клятву верности и выпили еще по ковшу пива. Затем Тастак-бай рассказал Погда-пашу, куда едет Зимин и где его лучше встретить.

Дал ружье и спросил:

— Попадешь?

— В человека попаду.

— Ну, отправляйся сейчас же, чтоб никто тебя не видел. А ночью тихонько постучишь в окно.

Погда-паш ушел.

Сверкает молния. По горам перекатывается гром. Тастак-бай лежит голый на полу и охает. Временами он подходит к окну, смотрит на черную тучу, которая спускается прямо к его дому — и снова ложится. Ливень такой, что, кажется, не вода, а камни несутся с гор, грозя раздавить все, что еще уцелело от улуса.

Тастак-бай закрывает глаза, но все-таки видит, как туча приближается к дому. Нет, это не туча, а человек. Человек-гора. Тастак-бай замер. Человек заглянул в окно, сразу закрыв его своим глазом, и загремел:

— Слушай, Андрей! Ты хорошо пожил на свете. Хватит!

Тастак-бай узнал голос Зимина и пополз под кровать, но тот схватил его за волосы и вытащил на улицу. Повертел над головой и бросил. Тастак-бай чувствует, как летит в бездну. И вдруг слышит стук.

Проснувшись, он сначала обрадовался. Значит, Зимин только приснился. Однако настойчивый и резкий стук продолжался. Кто это?

Погда-паш должен стучать тихо и в окно, а это стучит в дверь и громко.

Молния на миг освещает улус. На оконных стеклах блеснули крупные капли дождя.

Тастак-бай подошел к двери, постоял в нерешительности, но все же спросил, заикаясь:

— К-кто?

— Я, Андрей Иваныч.

— Кто ты?

— Не узнаешь?

— А, Гордей! — обрадовался Тастак-бай.

Гость, поздоровавшись, прежде всего спросил, нет ли кого чужого и только тогда прошел в комнату. Хозяин заметил, что на крыльце кто-то остался.

— А почему твой друг не заходит?

— Время военное. Всяко может случиться. Пусть посторожит.

Тастак-бай почувствовал, что Гордей пришел с большими новостями.

Он хотел было зажечь лампу, но гость пожелал поговорить в темноте. Отказался и раздеться, чтобы высушить пальто.

— Меня ни пуля, ни дождь не берет.

Это хозяину не понравилось.

— Так словом играть нельзя, — поучительно заметил он.