Уильям Эйнсворт - Джон Лоу. Игрок в тени короны

— Вижу, память не изменяет вам, маршал, но господин Лоу наметил в настоящее время более важные цели, чем игра, — сказал регент. — Узнав о наших денежных затруднениях и желая облегчить их, он предлагает устройство банка на таких же основаниях, как в соседних королевствах. Этот банк будет управляться от имени короля и находиться под его властью. По расчётам господина Лоу, он оживит кредит страны; и я, признаюсь, вполне верю этому.

— Я был бы очень рад познакомиться полнее с планом сьера Лоу, — сказал Ноайль, пристально глядя на Джона.

— Цель Королевского Банка, герцог, — заметил Лоу, — это быть вместилищем для доходов государства и для всех металлических денег народа, которые я предлагаю заменить банковыми билетами. Я смотрю на всю нацию, как на большую компанию банкиров, и доказываю, что если банк увеличить выпуск билетов сверх имеющихся у него слитков, не подвергая, однако, опасности их оплату, то народ будет действовать так же, как и прежде, с полной обеспеченностью. Смею прибавить, что польза бумажных денег такова, что, я уверен, все будут предпочитать их монете.

— Бумажные деньги бесспорно имеют два больших преимущества, — заметил регент. — Удобство платежа и безопасность провоза.

— Верно. Однако бумажки могут сгореть, потеряться, быть украденными гораздо легче, чем золото или серебро, — заметил Ноайль.

— Если осуществится банк господина Лоу, герцог Ноайль будет ниспровергнут, — шепнул Дюбуа маршалу Вильруа.

— Будет ниспровергнут? — переспросил старый маршал также шёпотом. — Тогда я буду поддерживать план со всей своей страстью. — И прибавил вслух: — Я в восхищении от сьера Лоу. Весь народ будет большой компанией банкиров! Что за роскошная мысль!

— На мой взгляд, устройство Королевского Банка будет сопряжено с значительными опасностями, — заметил Ноайль. — Гибель его, в которой я не сомневаюсь, лишит доверия правительство и повергнет нас в ещё более затруднительное положение.

— Я не опасаюсь этого — сказал регент. — Мне так нравится этот план, что я намерен созвать чрезвычайный совет, на который будут приглашены главные капиталисты, чтобы обсудить целесообразность этой меры.

— Именно это я и хотел присоветовать Вашему Высочеству, — сказал Вильруа. — Чрезвычайная мера, какою является Королевский Банк, предлагаемый сьером Лоу, требует для своего обсуждения и чрезвычайного совещания. Но я заранее объявляю моё твёрдое убеждение, основанное на выраженном Вашим Высочеством мнении, что этот план будет признан практичным и, будучи приведён в исполнение, повлечёт за собой поразительные следствия. Весь народ станет большой компанией банкиров! Чудесная мысль! Я удивляюсь, как этого раньше не изобрёл какой-нибудь из наших финансистов.

— Если бы и додумались, то наши финансисты отвергли подобную мысль как чепуху, — бросил Ноайль пренебрежительно.

В эту минуту лакей доложил о герцоге Сен-Симоне. Человек низкого роста, хорошего телосложения, богато одетый, заносчивый в обращении, с проницательными глазами и насмешливо-злобным выражением лица, вошёл в кабинет и отвесил церемонный поклон регенту.

Мармонтель [58] Мармонтель родился в 1723 г. Он был воспитан иезуитами и занимал даже кафедру философии в тулузской иезуитской коллегии. Его первая работа, ода, появилась в 1743 г. Она сблизила его с Вольтером, с которым он оставался в приятельских отношениях до самой смерти (1799). С 1748 г., при содействии Вольтера, он издавал «Литературный наблюдатель». В 1783 г. Мармонтель стал секретарём академии, а затем профессором и сотрудником «Энциклопедии». верно заметил о герцоге Сен-Симоне: «Среди всего народа он отличал только знатных, среди знатных — только пэров и среди пэров — только самого себя». Но хотя герцог был горд, как испанский идальго [59] Идальго (от hido — сын и algo — имущество) — испанский дворянин низшего разряда. У идальго было немного прав: они мало отличались от горожан, но заседали в палате пэров. Ещё они имели право приставлять к своему имени частицу «дон». , и слыл великим поборником привилегий своего класса и несколько эгоистичным человеком, у него имелись и немалые достоинства. Сен-Симон выделялся среди испорченного двора регента своей безупречной честностью и незапятнанной нравственностью. В обращении он был очень злобным и насмешливым, чем нажил много врагов. Он был упрям, полон причуд, тяжёл на подъём. У него был дар замечательной проницательности и наблюдательности, ему мы обязаны, как всем известно, неподражаемыми «Записками», где нарисованы живыми красками главные лица французского двора того времени. По смерти герцога Бургундского, Сен-Симон примкнул к Орлеану и никогда не нарушал своей верности ему. Тот постоянно советовался с ним и вообще относился с уважением к его мнениям. При установлении регентства Сен-Симон сразу достиг высшей степени благосклонности и мог бы сделаться гувернёром юного короля, но отклонил этот пост, заметив Филиппу:

— Могут произойти некоторые недоразумения. Ваше высочество знает о тех клеветах, которые распространяют ваши враги. Они скажут, что вы назначили меня на это место — для этой цели…

Регент пожал плечами и передал должность маршалу Вильруа.

— Вероятно, я прервал какое-нибудь финансовое совещание? — спросил Сен-Симон, кланяясь Ноайлю и Вильруа. — Если так, то я удаляюсь.

— Ни в коем случае! — воскликнул регент. — Да, мы рассуждали о важном плане, представленном на наше рассмотрение шотландским финансистом, сьером Лоу, которого прошу позволения представить вам. Я был бы очень рад узнать ваше мнение об этом плане.

— Моё мнение ничего не будет стоить, — ответил Сен-Симон. — Я полный невежа в финансовых делах и, по правде сказать, питаю к ним отвращение. У вас двое министров, которые вполне могут дать вам совет.

— Но это такой вопрос, который вы сейчас же поймёте, герцог, — сказал регент. — И я настаиваю на том, чтобы узнать ваше мнение. Сьер Лоу берётся возвратить королевство из бедственного положения к величайшему благоденствию и освободить правительство от всяких денежных затруднений.

— Стало быть, сьер Лоу открыл философский камень? — заметил язвительно Сен-Симон.

— Он открыл чудодейственное слово, обладающее именно таким могуществом, — это кредит. С помощью кредита он берётся сделать те благодетельные перемены, о которых я говорил.

— Если это — всё, то предложение достаточно понятно, — сказал Сен-Симон. — Восстановите общественный кредит — и всё пойдёт как по маслу. Но как возможно это сделать?

— В этом-то и весь вопрос, — заметил Ноайль. — Никто не может отрицать, что, если бы возможно было восстановить общественный кредит, то исчезли бы все наши затруднения. Но я не вижу, как исполнится это вожделение посредством учреждения Королевского Банка, предлагаемого сьером Лоу?