Геннадий Дмитриев - Тайна портрета неизвестной дамы

Он не посещал более аутодафе, он не мог видеть страданий тех, кого приговаривал к самой страшной и мучительной казни. В каждой жертве ему мерещилась Розалина, которая молча, без крика и стона приняла свою смерть. Он не мог понять, откуда взялось столько силы и мужества у этого хрупкого, нежного, невинного существа?

И еще одно обстоятельство не давало ему покоя, в его жизни появилось еще одно существо — это его сын, его и этой несчастной, оскорбленной им девушки. Воспитывали его монахини монастыря святой Корнелии, отец Филат регулярно навещал младенца, он хотел воспитать его, как истинного католика, и, возможно, сын займет его место, примет из его рук должность инквизитора. Знали ли сестры, чей сын находится под покровительством инквизитора? Если и знали, или догадывались, то никогда об этом никому не скажут, одно нечаянно пророненное слово может привести любую из них на костер. Когда сын подрастет и не будет более нуждаться в женском внимании, его отдадут в мужской монастырь, и тайна навсегда останется тайной.

Наконец явился Гийом, он был спокоен, уверен в себе, и держал себя даже несколько развязано, тамплиеры, накопив немалое состояние ростовщичеством, вообразили, что именно они правят миром, ведь сам король числился у Гийома в должниках. Но инквизитор знал, что миром правят не короли, о той тайной власти, присутствие которой он всегда ощущал, он не знал практически ничего, он получал лишь неясные знаки, знамения, идеи, но в чьих головах эти идеи рождались, ему, облеченному немалой властью, было неведомо.

— Последнее время ты не отличаешься точностью, Гийом, — строго произнес инквизитор.

— Простите, святой отец, — ответил Гийом, — несколько задержался в дороге.

Назвав инквизитора «святым отцом», а не «Вашим преосвященством», как требовал того этикет, Гийом если не унизил инквизитора, то поставил его на одну ступень с собой, но инквизитор сделал вид, что не придал этому значения.

— Я пригласил тебя не для развлечений. Больше года прошло, как ты получил мое распоряжение следить за каждым шагом этого художника, который отправился на Святую землю. И где же он? Что тебе известно о его поисках?

— Я знаю, что он обращался к капитану нашего нефа, который отправлялся в Кесарию, капитан отослал его к командору пути, но больше к капитану он не явился. Мои люди доложили, что он отправился в Кесарию на дромоне, в составе конвоя торговых судов, но в Кесарию он не прибыл. Возможно, он утонул, когда шторм разметал корабли, а возможно…

— Мне не нужны твои предположения, — резко оборвал рыцаря инквизитор, — мне нужно точно знать, где он, нашел ли он рукопись, которую вы так безуспешно ищите уже который год. Вы упустили его, даже этого вы сделать не в состоянии!

Инквизитор знал от своих людей, что Гаральд попал в плен к пиратам, продан в рабство в Александрии, но дальнейшая судьба его была неизвестна. Он не стал говорить об этом Гийому, у инквизитора были причины не доверять тамплиерам, которые стремились выйти из повиновения и обрести самостоятельную власть.

— Твоя задача — перехватить его в Кесарии, если он там объявится, — сказал инквизитор, — только не упустите его, как год назад! Его нужно взять на борт любого судна нашего флота, даже если ему нечем будет заплатить. Взять и доставить сюда! Но не силой, как вы привыкли, нужно чтобы он ничего не подозревал, иначе он уничтожит рукопись, если она у него, а если нет, то нужно дать ему возможность рукопись эту отыскать, раз уж вы не способны этого сделать! А теперь иди, и держи меня в курсе всего, что удастся тебе узнать.

Гийом поклонился и вышел. «Как изменился он! — подумал отец Филат. — Он считает, что деньги дают ему право так себя вести. Деньги — ничто, они ничего не значат, если нет реальной власти, власти идей».

Когда Гийом ушел, словно тень, возник перед инквизитором Астор, монах, один из немногих, кому инквизитор полностью доверял.

— Что тебе? — спросил инквизитор. Он знал, что тот по пустякам беспокоить его не станет.

— Ваше преосвященство, есть сведения от нашего человека, художник бежал из плена и собирается пересечь Синайскую пустыню, чтобы попасть в Кесарию. Видимо то, что мы ищем, уже находится у него.

— Он не должен добраться до Кесарии, — ответил отец Филат.

— Наш человек тоже так подумал, путь, по которому он будет идти, перегородили камнями, он пойдет по ложному пути, не доберется до оазиса, и непременно погибнет, тогда монахи спокойно возьмут то, что он нашел, и отправят тебе.

У инквизитора были свои люди практически во всех монастырях, расположенных, как в Европе, так и на Святой земле, это были не просто информаторы, это были те, кто знал цель и мог самостоятельно принимать решения, не зная при этом тех, кто цель эту определил.

Небольшое поселение Лариш, находилось на пересечении караванных путей, у берега Средиземного моря, на границе между Египтом и Иудейскими землями. На невысокой скале находилась пограничная крепость со своим небольшим гарнизоном, а у подножия раскинулся городок и довольно скромное монашеское поселение. Вместе с караванами прибывали в Лариш не только разнообразные товары, но сведения о событиях, произошедших в разных концах земли. Потому среди купцов, ремесленников, монахов и прочих жителей этого селения были и всевозможные осведомители, иногда передававшие сведения нескольким хозяевам. Монах, передавший донесение инквизитору, тоже проживал в этом поселке.

Мессир Гийом знал гораздо больше того, что он доложил инквизитору, и у него были свои соображения на этот счет. Тамплиеры создали мощную военную организацию, способную противостоять любому противнику, но не только военной силой обладали они, построенная ими кредитно-финансовая система давала им власть, которая выше власти военной, даже короли являлись их должниками. Но есть власть, которая выше власти меча и власти денег, эту власть дают знания, и знания эти были заключены в тех рукописях, за которыми так упорно охотилась инквизиция, которые искал и Гаральд.

Из разных источников, в том числе и из апокрифов, которыми владел Ватикан, Гийом знал, что рукописи эти могут легко разрушить ту основу, на которой зиждется католическая церковь, и символ веры, принятый на Никейском соборе, полностью опровергается той истиной, которую нес людям Христос. Если люди воспримут это учение, то могут навсегда избавиться от рабства, освященного церковью, извратившей истинное учение Сына Человеческого, вознесшей его с тем, чтобы принизить то, чему учил он людей.

Но тамплиеры стремились не к тому, чтобы истинное учение Иисуса Христа стало доступно всем людям на земле, обладание документами, обличающими ложь церкви и инквизиции, давало им власть и над инквизицией, и над самим Папой Римским, а через них и надо всем миром, где христианство, утвержденное императором Константином, сделалось господствующей религией. Власть идеи выше и власти денег, и власти меча, вооруженного мечом можно убить, можно отобрать и деньги у тех, кто ими обладает, но невозможно убить идею, возникнув однажды, она завладевает умами людей, проходят века, меняются поколения, но идея продолжает жить.